- Отведешь нас к госпоже, друг? – Ругдур поднялся.
Вумиан встал из-за стола следом за рельмом.
- Идемте. Но… ничего не могу вам пообещать.
- Нет-нет, попробуй еще раз: спа-си-бо.
Девочка смутилась. У нее совсем, совсем ничего не получалось. Но Рагхан не расстраивался, ведь он уже добился того, чтобы она правильно, совершенно безукоризненно научилась произносить свое имя – Галлу. С радостью и с гордостью.
- Са… Са-и… - Не договорив, она расплакалась, спрятала лицо в крохотных ладошках и замотала головой.
Рагхан поморщился.
- Прекрати. Хватит, слышишь? Плакать – нельзя.
Галлу резко вскинула голову, сверкнув глазами.
- Рррахан! – и внезапно рассмеялась.
Мальчик с тоской смотрел на ее улыбку. Даже она, даже она умеет. А он – нет.
- Да, уже очень похоже, - тихо, с грустью вымолвил он. – Молодец, Галлу.
Девочка радостно захлопала в ладоши: за эти дни она уже научилась узнавать в голосе Рагхана похвалу. Ее улыбка стала еще шире, как вдруг… тень накрыла просторную пещеру, и Галлу испуганно взвизгнула. И забилась в дальний угол.
Высокая фигура мужчины в черном балахоне заслонила выход из грота. На уродливом бледном лице застыло выражение безумной ярости.
Слезы выступили на глазах Рагхана, и, ненавидя, презирая самого себя, он рухнул на землю, прямо перед своим мучителем. Он силился встать, но не мог – не мог! И закрыл уши, чтобы не слышать хозяйского голоса, но этот голос проникал через все, глубокий, ледяной, ядовитый, околдовывающий…
- Сюда.
Рагхан ничего не мог с собой поделать. И пополз. Пополз вперед, к ногам Эйнлиэта, и припал губами к земле возле его стоп, коря самого себя: «Дурак! Жалкая, ничтожная тварь! А как же твой народ? Народ… Сейчас народ сидит, забившись в угол пещеры, дрожа от страха перед демоном, и веря – да, наверное, все-таки веря, что вождь защитит его. А вождь… вождь корчится в ногах своего темного господина. Как раб».
Но он не мог перебороть колдуна. Не хватало сил.
- Мне стало известно об одном мальчике… - начал Эйнлиэт. – Оказывается, ты знаком с ним, мой дорогой. И даже более того – почти стал ему братом! – Голос стал заискивающим. – И не сказал мне, своему самому близкому существу! Ах, как же ты мог так несправедливо со мной поступить, мой хороший? – Сорвавшись, Эйнлиэт нагнулся и, схватив Рагхана за шиворот, притянул к себе. – Ты забыл, кому служишь, змееныш? Забыл?
Мальчик задрожал и не ответил, старательно пряча глаза.
- Он выпутался из моих чар, - процедил Эйнлиэт. – Вырвался… Но с чего бы нимфам ему помогать? Они ведь, кроме сатиров да кентавров, мужчин не жалуют, даже таких маленьких, верно? Верно, мальчик мой… ТАК ПОЧЕМУ ОНИ ЕМУ ПОМОГЛИ? – Он вновь швырнул Рагхана на землю и пнул ногой обессиленное тело. – Ты будешь отвечать мне? Или мне самому вытрясти из тебя правду?
- Я уже привык к боли, - сказал Рагхан, поднимая голову.
Ответом был холодный смех.
- О, я и не собирался тебя пытать, малыш! Я всего лишь посмотрю в твои прекрасные глазки…
- Нет! – вскричал Рагхан.
Но не успел. Не успел скрыться от цепкого взгляда Эйнлиэта, который, схватив, уже не отпускал, никогда не отпускал – и вытягивал из души все, что успело там прорасти… Все высасывал, выпивал – жадно и яростно. А потом уходил, довольный своей очередной легкой победой.
Но в этот раз черты Эйнлиэта исказил страх. И лютая ненависть.
- СЫН РУННА?! Не может быть! – Глаза его потемнели, но он быстро взял себя в руки. – Так вот, оказывается, в чем дело… Сын Рунна. Но у него не получится достичь цели! Никогда! Ты слышишь меня, Рагхан? Скоро ему конец! А все потому, что ты – ты! – раскрыл мне его тайну!
- Нет! Я же ничего, ничего тебе не сказал!
Эйнлиэт расхохотался.
- Ты слаб, мальчик мой! Твоя душа для меня – как открытая книга, которую ты не смог во время захлопнуть!
По-прежнему злобно и жутко ухмыляясь, посланец Ганнуса обернулся коршуном и с пронзительным криком улетел прочь. А Рагхан упал на колени, схватившись за голову, рванул себя за отросшие черные волосы, прикусил губы и издал мучительный стон отчаяния, пронзающий душу ядовитыми ледяными стрелами. У него не получилось, опять не получилось достойно ответить своему истязателю…
- Нет, нет… Я ведь не хотел, чтобы так вышло! – почти беззвучно шептал мальчик. – Прости, Сильфарин. Я не хотел тебя предавать.
Сквозь узкий проход еще было видно, как кружил над волнами большой черный коршун. На охоту отправился...
Холодные пальцы несмело прикоснулись к запястью Рагхана, и мальчика передернуло: он уже успел забыть о присутствии в пещере Галлу. Девочка сидела рядом, глядя прямо в душу испуганно и преданно. И внезапно выдавила:
- Спааа-ибо.
- Что? – не сразу понял Рагхан.
Галлу сделала вдох и зажмурилась. Она очень, очень старалась…
- Спа-си-бо.
Он не знал, почему ему вдруг стало больно от этого простого слова. Устало выдохнул:
- За что спасибо-то?
Но Галлу только громко замычала, усиленно замотала головой и упрямо повторила:
- Спа-си-бо.
Ночью Эйнлиэт вернулся. Влетел в грот вместе с пронзающим до костей ветром, склонился над проснувшимся Рагханом, близко-близко лицо поднес и сверкнул глазами. Протянул свою горячую ладонь и погладил сжавшегося в комок мальчика по лицу… Прошептал ласково:
- Ничего, ничего, мой хороший, я научу тебя его ненавидеть.
- Но я не хочу…
В темноте глаза блеснули яростью. А Эйнлиэт зашипел змеей и пообещал:
- Тогда заставлю!
Сильфарин лежал на низенькой софе и, ни о чем не думая, смотрел на освещенную факелами противоположную стену комнаты, когда на ней заплясала женская тень. Вздрогнув, мальчик поднялся и бросил взгляд в сторону аркообразного входа: в проходе стояла та же служанка, что встретила их днем.
Ругдур и Улдис поднялись ей навстречу, глядя с нетерпением, однако девушка смотрела только в глаза Сильфарину.
- Госпожа согласилась принять тебя. Но только тебя одного.
- А почему нам… - начал сатир, но Ругдур остановил его, предупредительно стиснув плечо и глянув хмуро и строго.
- Идем. – Служанка протянула мальчику руку.
Она провела его по длинной аркаде, по обеим сторонам которой стояли пышные клумбы с нежно-белыми цветами. Легкий вечерний ветерок, влетая в холл через высокие окна, мерно раскачивал тонкие стебли и дотрагивался до кожи на лице Сильфарина, щекоча ее кончиками каштановых прядей. В конце аркады обнаружилась скрытая тенью дверь, украшенная вырезанными на красном дереве узорами и рунами. Служанка слегка толкнула ее, все еще сжимая руку мальчика, и тут же почтительно поклонилась.
