Старый Алифи полулежал в мягком удобном кресле, чего старался не делать долгие годы. Мягкие спинки хороши для тела, но плохо сказываются на способности думать. Вот только жестких сидений его искалеченное тело уже не примет. А значит, нужно принимать то, что дарит судьба, потому что игра еще не сыграна, потому что еще есть крохи силы и есть те, ради которых стоит ее истратить. Да и просто потому, что он за долгие годы так и не научился сдаваться на милость других.
— Я уже не милорд, льстивый наш. Будь я милордом, ты бы сидел в моей темнице и рассказывал свои новости моим дознавателям, а не портил своим присутствием такое отличное утро.
Собеседник лишь усмехнулся, смутить его было не просто.
— И все же хорошие новости я Вам подготовил, в довесок к хорошему утру, милорд. Вам их подать сразу, или прикажете сразу после завтрака?
Энгелар тоскливо взглянул на ироничную улыбку Геррика, еще совсем недавно достаточно было поднять бровь и улыбки пропадали во всем тронным зале. Сейчас он не смог бы стереть эту паршивую гримасу с лица лаорца, даже если бы завязал свои брови узлом. И теперь не он, а над ним смеялись, и непривычные ощущения резали душу не меньше той боли, что терзала перебитый позвоночник.
— Чего ты хочешь, Геррик? Мы оба знаем, что в твоих радостных вестях всегда скрыта насмешка. Тебе не надоело?
Ухмылка собеседника расплылась еще шире.
— Что Вы, милорд. Мне это не может надоесть никогда, о такой беседе я мечтал годы. Но Вы не выбрали — Вам передать вести до или после еды?
С ним было бесполезно спорить, как его терпела Владыка Лаоры, Энгелар не представлял.
— Хорошо, настырный наш. Будь по-твоему, говори свои вести.
— Это правильный выбор. Узурпатор умер, милорд. Лорд Толариэль Встречающий Бурю дождался своего урагана. Кто-то запек ему мозги прямо в черепной коробке. Я мог бы даже рассказать Вам подробности, но, к сожалению, Вы сами выбрали вести до завтрака, чем лишили меня всякого удовольствия. Поэтому ограничусь минимумом. Магия, милорд. Она еще имеет некоторое значение в нашем мире. Странно то, что убийцы пробрались в осажденный город и незамеченными проникли во дворец. Вот такие чудеса. Вы не знаете таких умельцев, милорд?
Энгелар закрыл глаза и вздохнул полной грудью. С некоторых пор глубоко дышать можно было только через приступы боли, но это стоило того. Он знал умельцев, способных пробраться куда угодно, и заклинателя, способного остановить мастера ритуалов, — он сам отправил их к Аюр.
— Это, кстати, милорд, создает нам некоторые проблемы. Потому что, насколько я могу предположить, они не остановятся и продолжат Вас искать. Мы-то с Вами понимаем, что Толариэлю незачем было молчать, а значит то, что Вы — труп, уже совсем не такая непреложная истина, как раньше.
Пришла пора Энгелару усмехаться — тень легкой улыбки коснулась осунувшегося лица.
— Неужели ты боишься? Тебе идет, страх делает твою физиономию не такой приторной. Ну, и что ты будешь делать теперь?
В ответ на это барр Геррик еще больше растянул губы в довольной улыбке. А потом искренне ответил:
— Ждать, милорд. Просто ждать. В отличие от Вас, я помню, кому Вы обязаны жизнью, и вижу более опасных врагов, чем Ваши карающие. Мы просто продолжим путь, а им пошлем весть. Конечно, это будет не так просто, они не спешат показываться нашим наблюдателям, но я попробую справиться с такой задачей. Вы же верите в меня, милорд? — лаорец вновь ухмыльнулся. — Мне они нужны даже больше, чем Вам. Да-да. У меня на них серьезные планы. Я попросил бы только назвать мне имена тех, кого именно мы будем ждать. А потом они прибудут в назначенное место, и мы приятно побеседуем. Поверьте, мне есть чем заинтересовать всех вас.
Барр Геррик внезапно растерял все свое веселье, суровые складки пролегли на искрящемся смехом лице.
— Милорд. Иллион уже пал, и сейчас ничто не мешает Рорка выйти к Куарану. Ваш Мастер битвы уже занял Столицу, но ему одному город не удержать, а падение Куарана окончательно нарушит и без того хрупкое равновесие. Я открою Вам тайну — отряды Лаоры идут на помощь, и я очень надеюсь, успеют вовремя. Но, боюсь, и этого не хватит. Враг слишком силен, и он не отступит, милорд. Нужно, чтобы Римол вернул оружие отрядам Ордена и направил их на стены искупать грехи, только тогда, может быть, есть шанс.
— Ты слишком многое скрываешь, Геррик. За твоими словами стоит нечто, чего я не знаю. Потому что тебе не нужна моя помощь в обороне Куарана. И помощь моих карающих вряд ли решит судьбу города. Что ты хочешь, барр?
Барр Геррик встал на одно колено рядом с искалеченным Владыкой, взял его ладонь в свои ладони и тихо ответил:
— Я не Ваш друг, милорд. Не хотел бы им быть, не обессудьте, но я и не Ваш враг. Мне не нужна Ваша смерть, иначе Вы бы так и умерли в своем унылом дворце. Именно я не дал Вас убить, а значит, спас, нравится Вам это или нет. У нас будет еще много времени обсудить, зачем я совершил такую глупость, пока же просто поверьте, мне действительно нужна Ваша помощь, — после короткой паузы барр добавил. — У моей Владыки есть план, и сил Лаоры слишком мало для его реализации.
— Ты обратился не по адресу, лаорец, — Энгелар покачал головой. — Сейчас Куаран не может помочь даже себе.
— Нам не нужны те отряды, что заперты в стенах Вашей столицы, милорд, у них сейчас и без того невероятно тяжелая задача. Нам нужны воины, что остались в Берлоге, в Маинваллире и Валенхарре.
Хрустальный Родник устало откинулся на подушки, боль туманила взгляд и рождала раздражение.
— Берлога? Маинваллир? Вывести отряды оттуда будет непросто, но это можно обсудить. Только у меня нет войск в Валенхарре, это захолустье, и ничего больше, насмешливый наш.
— Нет? — и барр Геррик задумчиво посмотрел на бывшего Владыку. — А кому я тогда направил помощь?
День восемьдесят третий. Неделя теплых встреч
Я не возвращаю долги. Я возвращаюсь за долгами.
Мор. Избранные цитаты. Глава «Парадоксы».
Мы с Меченым шли по разрушенному до основания городу, поддерживая друг друга. Разграбленные дома, рухнувшие стены и крыши, выжженные, развороченные улицы и залитая кровью земля. Всюду трупы. Рорка. И люди. Кого было больше? Чьи потери серьезнее? У меня не было сил считать.
Мы шли в окружении полутора десятков измученных человек — лучников и копейщиков, солдат и ополченцев. Защитники двух ничем не примечательных домов, стоявших возле южной стены, шли по руинам города. Встретившие ночь, не верившие в удачу, но все равно пережившие рассвет. Мы медленно брели назад к старому двухэтажному строению, где размещался наш штаб, к месту, еще вчера заменявшему нам дом. Вчера? В эту ночь вместилась вечность. Очередная вечность, которая уже по счету?
