Но, постепенно погружаясь в легкую полудрёму, я вдруг дернулась и резко распахнула глаза. В комнате стало как-то слишком светло.
Немного проморгавшись, я с изумлением разглядела в метре над собой новый неожиданный источник света - маленький сполох огня, что висел в воздухе, слегка колеблясь. И внутри меня все застыло от дурного предчувствия. Но что-то всё же заставило мою руку загипнотизировано подняться, и коснуться маленького вестника. Он невесомо перекочевал ко мне на ладонь, и рассыпался брызгами искр, которые плавно сложились в буквы, и также медленно, неспешно истаяли в темноте.
«Я тебя найду.»
Ещё чего не хватало!
23. Визит
Собирали меня всей семьей. Хотя собирали это слишком громко сказано. Вчерашнее платье было слегка разглажено после беспокойного сна, волосы причесаны скромным деревянным гребешком, и убраны в небрежный пучок на затылке, а бабушка предоставила мне какие-то не первой свежести балетки. Всё не босиком.
Вот и всё, ко встрече на высшем уровне я была готова! Истинная принцесса катакомб, сама естественность без какой-либо косметики, духов, антиперспиранта, в бабушкином платье и чужих занюханных балетках. Где-то я уже видела подобный образ. Кажется, в журнале Вог лето 2006, тогда еще в тренде были образы а-ля бомж, то бишь, натуральные ткани и естественная небрежность.
Я кивнула своему отражению в маленьком поцарапанном зеркале на дверце шкафа, и величественно ступая, как и подобает иконе стиля лета образца 2006 года, прошагала вон из темной комнаты.
Тётя Лили и бабушка накормили завтраком из толстых бутербродов с сыром, теплого какао и вчерашнего печенья, который прошел в траурном молчании, как если бы он был последним. Все очень за меня переживали, и не утруждались притворяться, будто это не так.
Что бабушка, что тётя, как и все, кто имел малейшее отношение к бывшим правителям, являлись персонами нон грата в нынешней Резиденции нового правителя, и вряд ли их подпустили бы туда даже на пушечный выстрел. Так что весь путь мне предстояло проделать в полном одиночестве с защитой в виде родового камня и гипотетическим Котом, что явился бы, появись какая-никакая опасность на горизонте. И я очень надеялась на никакую. Говорить про ночное послание Кирхарта родичам я не стала, чтобы не расстраивать их еще больше. Разберусь как-нибудь сама. Наверное.
Мы вышли из знакомого неприметного проулка под ветхой деревянной крышей, предварительно попетляв с полчаса по темный подземельям, отчего дневной свет снаружи показался нестерпимо ярким. А там, поблескивая глянцевыми боками и стеклянными окнами, загораживая выход, меня ждал специально вызванный экипаж. Пока тетя заранее оплачивала поездку, Берта давала наставления.
– Не позволяй себя запугать, – шептала уютно пахнущая печеньем и какао бабушка мне на ухо, обнимая, и заглядывая в глаза. – Он не посмеет ничего тебе сделать. Индиго защитит. Будь уверенной и спокойной, ты Белявская.
Интересно, а мои родители были столь же уверенными и спокойными в тот момент, когда их убивали?
Хотя, я и не надеялась, что мне это как-то поможет. Все зависело от белобрысого. Что бы он ни задумал относительно моей персоны, мое поведение тут будет решать в последнюю очередь.
Спустя полчаса неспешной езды по извилистым мощеным улочкам, я всласть налюбовалась местными пейзажами как нестандартно городского типа, так и а-ля поселок Лебяжий, и почти перестала волноваться. Насторожило одно – ещё вчера столь многолюдный, сегодня город был совершенно пуст, словно вымер. Ни людей, ни кошек, ни даже вездесущих воробьев не встретилось мне на пути, и это показалось до ужаса странным. Будто люди забаррикадировались в домах, испуганно поглядывая меж закрытых ставен, не покажется ли страх и ужас местного разлива, сам Кирхарт Черный в облаке смертельного черного пламени. Либо они же всю ночь, напуганные донельзя, спешно паковали чемоданы и узелки, чтобы к утру отбыть куда глаза глядят, в сопровождении всей солидарной живности. И трудно было их в этом обвинять. Будь моя воля, сама с удовольствием поступила бы точно также.
Мой маленький, закрытый экипажик бесшумно въехал на подъездную аллею, затенённую высокими соснами, с пышными розовыми кустами вдоль всего пути, в конце которой за высокими ажурно-кованными воротами высилась Резиденция. Светлое каменное двухэтажное здание, с большими затемнёнными панорамными окнами и плоской сиреневой крышей в окружении ухоженной зелени невысоких постриженых деревьев с аккуратной прогалиной мощеной лужайки перед входом. И цветы, очень много цветов.
У широкой белой лестницы без перил, что вела ко входу, бил небольшой вычурный фонтанчик из странного переливающегося камня, возле которого меня ожидал он. Алес. В традиционной полу распахнутой на груди светлой рубашке и кожаных штанах, с собранными в хвост волосами (и куда же он спрятал паука?), с той же кучей разнокалиберных браслетов на предплечьях от запястья почти до локтя, выглядел он торжественно и, на удивление, крайне гармонично, будто ожившая статуя Давида, раздев первого попавшегося посетителя музея, сбежала с пьедестала, чтобы примерить на себя роль узурпатора Белых Холмов.
Ни охраны, ни Безликих, ни кого бы то ни было еще вокруг самопровозглашенного повелителя не наблюдалось. Видимо, тот совсем ничего не боялся. А вдруг я ткну его чем ни будь острым? Ах, ну да, совсем запамятовала, паук! Членистоногий альбинос наверняка уже предварительно сховался в укромном местечке и, ожидая, пока я кровожадно вцеплюсь белобрысому в шевелюру, потирает в предвкушении свои мерзкие волосатые лапки. Бррр.
Чтож, в таком случае остаётся придерживаться дипломатии. Хоть это и кажется невыполнимой задачей. Однако же паук – это веский контраргумент.
Узурпатор, дождавшись открывшейся двери, вежливо протянул мне руку ладонью вверх. Звякнули многочисленные браслеты, когда я коснулась его ладони, принимая вежливую помощь.
Интересно, к чему ему столько бижутерии? Или это местный аналог короны?
– Приветствую, Аглая. Рад, что вы всё-таки пришли.
Как будто у меня был выбор. Ворота с едва слышным скрипом плотно сомкнулись за выехавшим уже без меня экипажем. Алес, сама вежливость, не отпуская руки, мягко увлек к меня вверх по лестнице, за высокую арку входа в Резиденцию.
Странно, но я всегда представляла подобные места крайне многолюдными. Где же надменные швейцары в пестрых ливреях, где слуги в накрахмаленных фартуках? Во дворце, как и на городских улицах до этого, было подозрительно малолюдно.
Чеканные мужские шаги звучали гулким эхом в просторном каменном коридоре, смутно напоминая мне о пресловутых гвоздях, вбиваемых в крышку … ну да неважно. Гладкий мраморный, с крошечными серебристыми вкраплениями пол плавно стелился под ноги, пока мы шли вдоль белых, местами отделанных мозаикой, местами увешанных лаконичными гобеленами или цветочными композициями стен, по широкому проходу сквозь здание Резиденции, к светлому, увитому широколистным плющом патио на другом его конце. И меня не отпускало привычное уже чувство дежавю. Я определенно здесь уже когда-то была, но это уже не казалось мне чем-то странным.
В патио было прохладно, тенисто и уютно, и открывался прекрасный вид на ухоженный сад, полный разнокалиберных цветов и растений. Так что хотя бы садовник тут определенно был. С усмешкой представила себе Алеса в косынке и передничке, с досадливой гримасой на высокомерном лице старательно натирающего пол в мраморном коридоре. Ибо цветы он мог только вытаптывать. Здесь пахло ландышами, и я бы улыбнулась, если бы не недавние события, перечеркнувшие во мне любовь к этим ядовитым цветам.
Мы присели на низкие плетеные кресла друг напротив друга, и Алес вежливо улыбнулся, отчего у меня мороз пошел по коже, будто я пришла в гости на болото к крокодилу, и наблюдала сейчас его гостеприимную клыкастую улыбку в то время, как тот хищно щурился, медленно и опасно приближаясь. Но Алес не приближался. Я итак была полностью в его власти. Внезапно я отчетливо осознала, что от его слов и действий сейчас будет полностью зависеть моя судьба, и я напряглась, выжидательно глядя на узурпатора. Между нами стоял низкий плетеный столик, уставленный несколькими блюдами с тонко нарезанными фруктами, и фарфоровый кувшин в компании двух высоких стаканов. Возможно, меня попытаются отравить?
