— Я ничего не пытаюсь вам доказать! — рассердилась я, но сразу сникла. И пробубнила, уже себе под нос: — Просто если вы решите меня уволить, то у вас есть на это все основания.
— Только одно, — спокойно заметил Уилфорт.
— Какое? — подозрительно покосилась на него я.
Что он сейчас назовет? Мне почему-то казалось, что речь пойдет о недавних нелицеприятных высказываниях в его адрес.
— Вы переоценили свои возможности, — мягко ответил он.
Я нахмурилась, пытаясь понять, что конкретно он имеет в виду.
— Вы заранее знали, что преступник станет воздействовать на вас при помощи темной магии, — стал объяснять Уилфорт. — Природа его способностей вам также была известна. Вы приняли осознанное решение не ставить блок — и совершенно правильно поступили. Такой блок непременно поставил бы всю операцию под угрозу. Но вы должны были просчитать, как магия преступника скажется на ваших поступках.
— Мы и просчитали, — пробурчала я. — Я ожидала чувства влюбленности, но не думала, что… — Произнести это вслух было трудно, и потому последние слова прозвучали очень тихо: —…что могу забыть из-за нее свой долг.
— Вы переоценили свои силы, — заключил Уилфорт, которого, как ни странно, ничуть не шокировала такая формулировка. Самой мне она не давала покоя. — И это действительно большой просчет. Вам следовало учесть такую возможность. И подстраховаться на этот случай. Позаботиться о том, чтобы вы при всем желании не в силах были ему помочь. Например, удостовериться, что перекрыты все возможные выходы из здания. Впрочем, об этом следовало позаботиться в любом случае, и тут уже маху дали не вы, а отряд захвата. А оказавшись под воздействием магии афериста, вы уже ничего не могли сделать. Такой вид магии не только внушает человеку чувство влюбленности, но и отодвигает на второй план все прочие эмоции, принципы и соображения. Так что с момента начала воздействия все задачи по поимке преступника с вас снимались и полностью ложились на плечи остальных. Так что, повторюсь, вы виноваты только в одном — в переоценке собственных сил. Учитывая, что это произошло один раз, для увольнения причина недостаточная.
Я промолчала. Не так чтобы я полностью уверилась в справедливости его слов, но спорить в моем положении было бы довольно глупо. К тому же неуверенность неуверенностью, но мне все-таки становилось легче. Ошибка — да, но, в конце концов, кто не совершает ошибок? Если вдуматься, темная магия такой силы действительно должна была оттенить все прочие мотивы, превратив чувство, которому способствует, в единственный и неоспоримый приоритет. Нам следовало лучше все продумать.
— Как вы оказались на крыше? — Я пришла в норму в достаточной степени, чтобы начать интересоваться деталями. — Дежурили там с самого начала?
Легкая улыбка. Наверное, представил себя несущим караул на крыше со шпагой наголо. Я тоже невольно улыбнулась.
— Нет. Я был внизу вместе с остальными. Когда прервалась связь по эхофону, ваши коллеги сильно встревожились.
Я опустила глаза, вновь испытав чувство вины.
— Сразу же задействовали отряд захвата. Это был правильный ход. Однако ваши коллеги по отделу исходили из предположения, что преступник догадался о засаде и взял вас в заложники. Мне же это показалось маловероятным. Вы не пытались предупредить об опасности, мы не услышали ни шума борьбы, ни шороха и прочих звуков, которые непременно сопровождали бы поиск аппарата. Если бы эхофон отключил преступник, потере связи предшествовало бы нечто подобное. Но был лишь спокойный разговор и почти сразу — тишина. Нет, аппарат отключили именно вы. А стало быть, решили оказать аферисту помощь. Как именно? Разумеется, помочь ему скрыться. Парадный ход исключался, черный — тоже. Я рассуждал так же, как вы, и догадался, что вы попытаетесь вывести его через крышу. Но времени на то, чтобы перенаправить отряд, не оставалось.
— И как же вы успели? — удивилась я.
Он улыбнулся моей девичьей памяти.
— Через портал. На крыше я оказался через несколько секунд после того, как понял, где вас искать. И успел как раз вовремя.
Я взглянула в окошко на пробегающий мимо город. Сейчас, когда я осознавала, что тюрьма мне за мою выходку не грозит, смотреть на мир через решетку было не так страшно.
У меня оставался еще один вопрос, но я все никак не решалась задать его Уилфорту. Однако увидев, что карета вот-вот подъедет к участку, все-таки решилась и спросила:
— Капитан, а ваше… своеобразное средство аннулирования магического воздействия, оно… предназначено для этого конкретного вида магии?
— Да. — Уилфорт ничуть не смутился, зато мое смущение его, кажется, развлекало. — Исключительно для этого вида.
— Я никогда о таком не читала, — заметила я, стараясь сохранять внешнюю невозмутимость.
— Данное воздействие редко само по себе, — пояснил Уилфорт. — Упоминания же о таком способе исцеления встречаются еще реже.
— А… — Делайте со мной что хотите, но я не знала, как задать следующий вопрос с невозмутимым выражением лица! — Это средство срабатывает независимо от того, кто конкретно к нему прибегает?
Карета дернулась и остановилась. За правым окошком возвышалось хорошо знакомое, даже родное здание. Я вновь повернулась к Уилфорту, ожидая ответа. На его лице застыло отвратительно загадочное выражение.
— Нет, — произнес он, глядя мне в глаза, — воздействие может снять далеко не каждый.
— Но вы же не темный маг! — воскликнула я, и не думая вставать с места.
— Нет, — с легкой улыбкой подтвердил Уилфорт.
— Тогда в чем здесь дело? — не сдавалась я. — Кто может отменить такое воздействие?
Последний вопрос я почти прокричала. Если он ответит «начальство», честное слово, не поверю!
Но Уилфорт такого говорить не стал. Вместо этого с прежней загадочной улыбкой произнес:
— А вот об этом вам знать совершенно не нужно. К слову, не забудьте все-таки заскочить к Флаю. На всякий случай.
И вышел из кареты.
Глава 9
— Тиана, где ты пропадаешь?
Я провожала важного свидетеля и как раз возвращалась в здание участка, когда меня перехватил Дик.
— А что такое? — удивилась я.
Вообще-то сержанту не свойственно было следить за моим времяпрепровождением, а срочных дел сегодня вроде бы не предвещалось.
— Тебя Уилфорт ждет, — сообщил Дик. — Послал меня тебя разыскать.
— Ничего себе! — Я торопливо вошла в придерживаемую товарищем дверь. — Знаешь, в чем дело?
— А-а… — Дик отрицательно покачал головой. — Но сердитым он мне не показался.
— Где он, у себя?
Сержант снова покачал головой.
— Во всяком случае, когда я уходил, был у нас.
Интересно. Я немного заволновалась. Правда, не могла бы точно сказать, связано это со срочным вызовом к начальству или просто с тем фактом, что я вот-вот увижу Уилфорта. В последнее время мысли об Уилфорте посещали меня значительно чаще, чем можно ожидать при нормальных отношениях с начальством. Нет, если бы причина заключалась в тех оскорблениях, которые я успела высказать в его адрес, находясь под действием магии темного афериста, это было бы совершенно естественно. Кстати, я действительно чувствовала себя крайне неловко и все время хотела пойти к нему и извиниться, сказать, что я совершенно не думаю того, что наговорила, во всяком случае, теперь уже не думаю, но… Не решалась. Как представляла себе его испытывающий взгляд или чуть насмешливую улыбку, так сразу понимала, что не пойду.
Да, если бы меня волновало лишь это, все было бы нормально. Беда заключалась в том, что чувство стыда очень быстро отошло на второй план. А из событий того дня я вспоминала все больше про поцелуй в карете. И главная тревожившая меня мысль заключалась в вопросе: был ли этот поцелуй исключительно лекарством, простейшим методом снятия воздействия, или… Или подразумевал что-то еще? То, что обычно подразумевают поцелуи?
Второе место в рейтинге моих воспоминаний занимал момент, когда Уилфорт ударил в челюсть афериста. В сущности, ведь в этом ударе не было необходимости. К тому моменту Гарольд уже понял, что не уйдет. Он не пытался бежать или сопротивляться. На него вполне можно было сразу надеть наручники. Определенно, Уилфорт ударил его исключительно «для души», потому что был очень зол. Вопрос заключался в том, на что. И меня никак не покидала мысль: а не рассердило ли его то, как аферист воздействовал на мой разум? И если да, то какой из этого можно сделать вывод?
