— и да, из рук в руки скоро перейдет уйма денег. Я знаю, что в некоторых бухгалтерских конторках нанимают дополнительный персонал, а у спекулянтов уже слюнки текут.
— Кстати, о слюнках, что там у нас с поставщиками провизии?
— Все устроено, подготовку, вероятно, уже начали.
— Вот и ладно. Я ни о чем не забыл?
Кесса покачал головой.
— Не думаю. Завтра утром еще раз все просмотрю, вдруг что всплывет, но пока вроде все покрыли.
— Хорошо, хорошо.
— Что — нибудь еще?
— Нет, это все. Да, как там Чара?
— Ей гораздо лучше, спасибо. Я передам, что вы спрашивали о ее самочувствии.
Кесса удалился без дальнейших церемоний, а тот, кого называли Демоном, поудобнее устроился в кресле и задумался о метафизических вопросах.
* * *
Несколько часов спустя я пожалел, что Крейгар больше на меня не работает, а то б я тут же удвоил его зарплату, потому как — да, кто — то принес мне кляву. Настоящую, всамделишную кляву. Полную кружку, Вирра побери. Чтобы выпить ее, я нашел укромный тайничок, примерно как орка, которому нужно подсчитать монеты. Хвалебных мыслей в адрес Крейгара у меня при этом было столько, что вы себе такого от меня и представить не можете.
Допив кляву, я вновь появился наверху, чувствуя, что с миром все в полном порядке. И даже предполагаемый хореограф, который пел, какие, мол, все эти актеры неуклюжие, не портил мне настроения, хотя и дал повод задать пару вопросов ожидающим своей очереди членам труппы, собственно, так я и узнал, кто такой хореограф. Ха, теперь, если я вдруг окажусь в ситуации, где от жуткой смерти меня сможет спасти лишь знание, кто такой хореограф, я вообще буду с благодарностью вспоминать нынешний момент.
Женщина, которое все это мне пояснила, худенькая и с очень коротко обрезанными волосами — вопреки ее цветам и оттенку кожи, я даже не сразу понял, что она атира. Потом я удивился, что вообще атира делает в составе театральной труппы. В смысле, она ведь должна быть волшебницей, так? А сколько я понимаю, волшебство в театре не работает. Если Сара ошибалась, мне нужно подумать, могу ли я тут спокойно спать. Или вообще тут оставаться.
Во время репетиций общаться вполголоса, похоже, было приемлемо, во всяком случае, во время предыдущего разговора на нас никто не косился. Так что я спросил:
— Если не против моего любопытства — кем ты тут работаешь?
— Осветителем, меняю цвета, — сказала она с таким видом, словно я должен быть впечатлен.
— Э. Так, позволь предположить — ты отвечаешь за лучи освещения и смену их цвета?
Взгляд ее был еще тот.
— Правильное предположение.
— Это требует волшебства?
— Не знаю, как еще можно изменять цвет световых лучей.
— Я думал, в театре волшебство невозможно.
— Так и есть, — сказала она, — исключение — для тех, кто накладывает защиту от него.
— О, — проговорил я, — то есть именно осветитель, меняющий цвета, накладывает заклинания, препятствующие волшебству?
— А кто ж еще? — вопросила она, мол, только идиот такого не знает.
— Э, да.
«Босс, правду сказать, мне уже даже неуютно становится, тут все ведут себя с тобой так вежливо.»
«А как же Искрец?»
«Ну, почти все.»
Я бы представился ей, но ответь она этаким презрительным фырканьем, мне бы пришлось ее убить или учинить нечто схожее, что вряд ли помогло бы успеху моих планов, так что я просто кивнул и двинулся дальше.
Да, с годами я стал куда менее резким, но я — все еще я, понятно?
Я вышел в вестибюль, поскольку Демон сказал, что пошлет ко мне своего человека, а действует он обычно быстро. В этом вопросе я не ошибся; ожидать его появления мне не пришлось и получаса, по Державе.
Пожилой, точно за две тысячи лет, повислые плечи, пальцы на левой руке чуть шевелились, словно поглаживая нечто невидимое и закрепленное на ноге. Опасным он не выглядел, однако полагаться на это впечатление я не собирался: масса парней специально работают над тем, чтобы выглядеть крутыми, но другие не менее тщательно стараются выглядеть безобидными, так что тут не угадаешь.
— Вы Талтош, — произнес он это правильно. — Я Жинден. — Странный какой — то акцент, этак намеренно забавный, возможно, он специально практиковался именно в таком ключе, примерно как я оттачивал свое остроумие.
Я кивнул типу с забавным акцентом и сказал:
— Пройдемте в мой кабинет.
Он последовал за мной, а я сообщил через плечо:
— Я вообще — то пошутил. Здесь у меня кабинета нет.
Объяснение было воспринято, сколько я видел, примерно так же, как и шутка, то есть никак, и я решил на этом и закончить. Хотя должен сказать, мне несколько обидно, когда мое отточенное годами остроумие не приносит желаемого результата.
С чем мне в этом месте повезло, так это с кучей небольших комнатушек на нижних этажах. И стены там довольно — таки толстые. Вот так вот навскидку, возможно, их специально такими устроили, чтобы актеры могли попрактиковаться в пении, не мешая друг другу и посторонним. Могу ошибиться, конечно. Но для моих целей — то, что надо.
— Демон все объяснил? — уточнил Жинден.
— Да. Нам надо настроиться друг на друга, чтобы я как можно быстрее сумел отправить ему сообщение в случае, ну, в общем, если понадобится.
— Да, — подтвердил он.
Странное дело, руки мои дернулись, а желудок чуть свело, когда я потянулся, чтобы снять амулет, которого уже не носил. Забавно, как привычки управляют нами, да?
Отстегнув ножны с Леди Телдрой, я положил ее на стол перед собой, ладонью касаясь рукояти. Он посмотрел на клинок, потом на меня.
— Вы знаете, что это такое? — спросил я.
— Да, — ответил он. — Мне сообщили. Не беспокойтесь. У меня нет иных распоряжений, кроме настройки для общения.
— Хорошо, — согласился я, — тогда этим и займемся. Полагаю, вы знаете, как, потому что я — не очень.
