Я понимала, что мы оказались в ловушке и если не выберемся в ближайшее время, то превратимся в горстки пепла.
— Ты сможешь нас вытащить? — завопил тень, забыв о своей нелюбви к рыжему.
Хотя этой-то световой кляксе что сделается?
— Нет, — как-то устало и обреченно ответил Лим. — У меня просто не хватит сил…
«Эмоции дают силу, сила демона — это его чувства», — мысль звучала в сознании ударами гонга. Времени спрашивать и уточнять не было, да и в задуманном не была ни капли уверена. А вдруг я его состарю, как Андрея, а вдруг он не испытывает ко мне ничего? Или мы перенесемся куда-нибудь в прошлое?
А потом пришло спасительное озарение: «Хуже все равно уже не будет, может, хотя бы перед смертью поцелую этого несносного демонюку, который мне, увы, нравится». Больше ни о чем не думая, решительно подняла голову и поцеловала. Сама. Уверенно.
Лим, в первый момент не ожидавший от меня такого коварства, замер от неожиданности. А потом его руки скользнули мне на талию и ладони застыли над ягодицами.
Я же уже не чувствовала жара вокруг, словно его и не было. Лишь тело, сильное, напряженное, находящееся столь близко, что кожа чувствовала кожу. Лим прижал меня еще сильнее, и я с охотой подчинилась этому давлению, моя голова закружилась, а руки непроизвольно обняли его шею.
Мы уже не слышали и не видели ничего, наслаждаясь этими мгновениями, возможно последними в жизни. Грудь наполнила тоска о невозможности большего.
Губы меж тем касались губ, говоря на самом древнем из языков, наши руки, казалось бы, жившие своей жизнью, исследовали тела друг друга. Я ощутила под ладонью его собранные в хвост волосы, оказавшиеся на поверку жесткими, шею, сильные плечи.
Хвост Лима, нырнувший под юбку, воодушевленно изучал мое колено, медленно, но уверенно, поднимаясь все выше и выше.
То, что началось резко, решительно и для одного из нас внезапно, постепенно перерастало в нечто нежное, чувственное, свежее. Демон словно опасаясь, что я ускользну, провел рукой по спине, шее и обнял голову, как драгоценную чашу, беззастенчиво начал игру, то прикусывая губу, то скользя, дразня языком, то замирая в ожидании ответа.
Его непредсказуемая ласка обещала, манила, дарила желание. И я отвечала без стеснения и притворного стыда.
Мы оба были самими собой, отбросив маски и двуличие суетного мира. Словно огонь сжег его холодный панцирь отчуждения, мой страх прикосновений, сулящих старость и смерть…
— Ты мое наваждение, Лючия, — стон наслаждения, заставивший меня вздрогнуть, но не открыть глаза.
Телом я отчетливо чувствовала, что он хочет большего, и что самое поразительное, но я желала того же.
— Ребят, я, конечно, рад, что вы получаете взаимное удовольствие, но вам не кажется, что здесь стало как-то холодновато? — излишне громкий голос тени заставил нас обоих вздрогнуть и прерваться.
Я открыла глаза. Мы стояли не иначе как посреди Антарктиды: кругом был лед. Причем порою самых причудливых форм, словно сполохи огня враз застыли.
— Никогда бы не подумал, что заклинание охлаждающей сферы можно применить в таком масштабе, — протянул Лим, не разжимая объятий.
А мне было не до сфер. Просто тепло и уютно, несмотря на ледяное царство вокруг.
— Ну, теперь-то, когда она тебя подзарядила, сможешь нас вытащить, рогатый? — бесцеремонно обратился к демону тень и без перерыва обратился ко мне: — Это ты здорово придумала, с поцелуем.
В этот момент я была готова придушить излишне догадливую и болтливую тень, если бы это только было возможно.
Лим резко отстранился, из его взгляда исчезли теплота и нежность, их сменил холод сжиженного азота.
— Смогу, — коротко бросил он, поворачиваясь ко мне спиной. — Теперь силы хватит, спасибо.
Я сжала кулаки от досады.
— Какой же ты дурак! Идиот, хотя и следователь! — зло бросила я.
От такого эмоционального заявления Лим обернулся.
— И в чем же я дурак? В том, что реалист? — холодно бросил он.
— В том, что боишься сам себя! — крикнула я зло. — Веришь своим страхам, стоит какому-то световому пятну раскрыть рот!
— Но-но, попрошу не выражаться! — подал голос тень и тут же схлопотал от меня словесную затрещину.
— А ты вообще молчи, предатель!
— А я, может, за Аарона, — нагло заявил бестелесный довесок ничтоже сумняшеся. — Он как-никак глава клана Ника, к тому же теперь в лепешку разобьется, а хозяина спасет, твоя же жизнь с ним связана, ты стала избранницей его дракона… А этот рогатый — он же отмороженный, и для него маньяк — рядовое дело, и ты — рядовая…
Лим, сложив руки на груди, молча слушал нашу перепалку с побелевшими скулами и непроницаемым лицом. А мне буквально физически необходимо было услышать от него хоть что-нибудь. Хоть какую-нибудь реплику, фразу. Почему-то это было в тот момент для меня очень важно.
Но демон безмолвствовал, источая холод, в котором мне чудилось презрение.
— Почему ты молчишь? — выдавила я из себя, хотя в горле был ком.
— А что я могу сказать? — рыжий смотрел на меня без тени эмоций. — Я ошибался, и ты похожа на остальных. Может, это свойство женской природы: играть на чувствах тех, кому ты небезразлична, если грозит опасность жизни, использовать любые приемы, чтобы спастись… И приберегать запасные варианты. Судя по словам тени, и у тебя есть тот, кто защитит, стоит только броситься ему на шею…
Договорить он не успел. Хлесткая пощечина прозвучала в тиши отчетливо.
— Я. Не. Профурсетка. И не торгую своим телом во спасение, — произнесла отчетливо, по слогам, хотя внутри меня все буквально клокотало.
Первый раз в жизни залепила пощечину. Рука горела, и хотелось непроизвольно ею встряхнуть, сбрасывая боль, но я сдержалась.
Лим стоял, глядя мне в глаза, а потом, словно перешагнув в себе что-то, глухим, не своим голосом произнес:
— Извини, я был резок, но это не отменяет истины сказанного.
Ехидный смешок тени заставил меня вздрогнуть, а Дейминго подобраться. Бестелесный же, довольный произведенным эффектом, протянул:
— Мой тебе совет, как мужчина мужчине: не продолжай в том же духе, а то Света девушка горячая… — многозначительно не договорил он.
Интересно, и когда этот теневой засранец успел меня так хорошо узнать, чтобы советы Лиму давать?
— Я это уже понял, — прищурив глаза, бросил демон.
— И то, что рука у нее, судя по всему, тяжелая, — тоже, — продолжал зубоскалить тень.
А мне от этих слов бестелесного почему-то стало стыдно: не сумела сдержать эмоции, повела себя как дикарка.
— Извини, — вырвалось само собой.
Демон не сказал ничего, лишь прикрыл глаза и кивнул.
