Не ощущалось ни малейшего ветерка.
Ян Мораган размышлял. Он был в полной растерянности.
«Можно подумать, что я уже мертв, такая кругом удивительная тишина, — думал он. — И я должен был бы быть уже мертвым, если бы не встретил этих людей, которых я так полюбил.
А может быть… я и на самом деле мертв? Эта удивительная местность, где в круговороте событий сталкиваются живые и мертвые…
Я уже сам не понимаю что к чему».
Он услышал какой-то звук. Отдаленный, пронзительный скрежет, доносившийся сверху.
С горного перевала!
Ян глубоко вздохнул.
Тенгель Злой подошел к границе долины.
Ожидая возвращения Линде-Лу, Криста сделала нечто такое, чего она сама потом устыдилась. Тем не менее, она оставила все, как есть. Хотя утром и принимала душ, теперь она вымылась еще раз, смазала кожу лосьоном, наложила на лицо маску, потом смыла все и осторожно, но умело, подкрасилась. Она использовала ту самую дорогую парфюмерию, которую ей подарили родственники из Липовой аллеи и которой она до этого ни разу не пользовалась, поскольку Абель не одобрял подобной экстравагантности.
Криста долго выбирала платье и наконец выбрала то, которое не имело никакого отношения к трауру.
Но она пошла еще дальше: она постелила прекрасное постельное белье — но не на ее и Абеля двуспальной кровати, на это она не решилась, а в комнате для гостей, где тоже стояла широкая кровать.
Она и сама толком не понимала, сделала она это сознательно или нет. Она заглушала в себе мысли, не давала им хода, она проделывала все, как робот.
Наконец все было готово. И только тогда она увидела, что натворила. Села на диван, выпрямив спину и нервозно сжав руки.
— Ведь ничего не будет… — шептала она самой себе. — Разумеется, ничего такого не будет. Просто хорошо, когда везде порядок. Хорошо знать, что везде все красиво!
Она включила телевизор, но там не было ничего интересного.
Она бродила по дому, не зная, за что взяться, сварила себе кофе и тут же забыла о нем, стала рыться на книжной полке, выбрала три книги и снова поставила их на место, потом взяла вязанье, но тут же нетерпеливым движением отложила его в сторону.
Пахло кофе, и она была почти в панике: что если Линде-Лу вернется до того, как улетучится этот резкий запах?
Везде был порядок, не было ни соринки.
Пожалуй, можно смазать еще духами за ушами…
Она взяла газету. Но буквы плыли у нее перед глазами. Вполне могла бы держать газету вверх ногами…
«Я должна выглядеть спокойной и отдохнувшей, когда он придет, — думала она. — А если он не придет сегодня? Если он придет только завтра, когда откроется почта? Тебе ведь пятьдесят лет, Криста! А ты ведешь себя, как пятнадцатилетняя!»
Но чувство, которое она теперь испытывала, не имело отношения к какому-то определенному возрасту.
Что же это было за чувство? Она не могла бы дать ему определение.
Вечером он пришел.
Руки у нее дрожали, она не могла нормально говорить, чувствуя, что вот-вот заплачет.
— Почему тебя так долго не было? — с ходу бросила она ему, хотя заранее решила вести себя с ним, как старший товарищ.
Он опустил голову.
— Я ждал за дверью, — смущенно признался он. — Мне казалось, что я не должен появляться здесь, поскольку мне нечего здесь делать до утра.
— Но ты все-таки пришел, — удовлетворенно произнесла она. — И это прекрасно! Мне так не хватало тебя!
Что бы она сама сказала о собственном достоинстве?
Но Линде-Лу просиял от радости. Он был — сама простота и воспринимал все естественно.
— Как хорошо от тебя пахнет, — сказал он, когда она случайно прошла мимо него.
«Спасибо, Мали, — подумала Криста. — Может ты и борец за права женщин, но духи выбирать умеешь! А вообще-то красночулочницы игнорируют косметику».
— Я приготовила скромный ужин, — как можно более непринужденно произнесла Криста. — Хочешь есть?
— Да, спасибо.
Он всегда отвечал такими простыми фразами.
Она поставила на стол стеариновые свечи, все было продумано до мельчайших деталей. Линде-Лу это показалось прекрасным. Он попробовал и ее самого лучшего красного вина. Она купила его после смерти Абеля, при жизни он не позволял ей этого делать, не желая держать алкоголь в доме. И в этом она соглашалась с ним, ведь двое его сыновей были очень охочими до спиртного.
Но теперь она покупала то, что хотела. В тот день, когда она купила бутылку вина, она почувствовала себя грешницей.
Она отдавала предпочтение средиземноморским винам, французские вина казались ей кисловатыми. Ей нравились крепкие, выдержанные вина с привкусом дуба. Вкус к ним она приобрела в Липовой аллее: Андре тоже любил испанские, греческие и итальянские вина.
Линде-Лу изумленно взглянул на нее, сделав один глоток, и она поняла, что он никогда в жизни не пробовал алкоголя.
«Значит, я совращаю духа?» — стыдливо подумала она.
Но для нее Линде-Лу никогда не был духом.
Достоинства вина он оценил, когда принялся за мясо. В конце концов ей пришлось сказать ему, что двух стаканов вина вполне достаточно для того, кто не имеет к этому привычки.
Вино на него подействовало. Не то, чтобы он был пьян, но вино раскрепостило его, чему она очень обрадовалась. Теперь он непринужденно болтал без всякой скованности и стеснительности, смеялся от всей души. Он стал более чувствителен, так что ей пришлось выбирать слова, чтобы не довести его до слез. Но пару раз это все же произошло. Однако вопрос об их отношениях оставался очень щекотливым.
За все время их маленького ужина она ни разу даже не подумала, что все это происходит в «доме Абеля».
И только когда они встали из-за стола, мысль об этом пришла ей в голову.
Она подумала, не поехать ли ей с Линде-Лу в Осло и не остановиться ли в каком-нибудь отеле. Но потом поняла, что это не нужно. Ничего плохого ведь не произойдет, она имеет право с чистой совестью принимать у себя гостей. Да и ночлег в отеле повлечет за собой новые проблемы. Здесь же можно быть раскованными.
«Почему мои мысли постоянно вращаются по этому замкнутому кругу? — с досадой подумала она. — Почему я не могу мыслить трезво и спокойно, как зрелая женщина, а ныне вдова?»
Но она очень хорошо знала, почему. Во-первых, она много лет прожила в узде, и сам этот брак был для нее хомутом, несмотря на то, что у нее был сын и первые пятнадцать лет она по средам и субботам отдавалась своему мужу…
«О, Господи…» — неслышно простонала она при мысли об этом.
Во-вторых, она никогда не могла забыть редкие и короткие встречи с Линде-Лу. Встречи, которые так ни к чему и не привели. Она как-то раз поцеловала его в щеку. А он попросил, чтобы она показала ему грудь, и только. На этом все и закончилось.
