— Бабуль, это не совсем вампиры были, — попыталась достучаться до разума бабушки я.
— Не совсем вампиры? — заинтересовалась она.
— Думаю — это те самые, из дома Шенери, — ответил Диреев.
— Ты уверен?
— Я узнал одного. Начальник их охраны… бывший.
— Думаешь, некромант постарался?
— И очень мощный. Контролировать четверых полноценных мертвых — это даже не четвертый уровень.
— Тем лучше, значит, нам легче будет найти этого урода. Тела уже увезли?
— Да.
— Свяжись со своими, пусть сразу везут их к нам. Мои девочки с ними поработают.
— Вряд ли от кукол можно будет чего-то добиться, — засомневался Диреев.
— Ты давно у нас не был, дорогой. Так что везите лучше к нам, отчет я вам обеспечу. Да и лишних ушей меньше будет.
— Думаете, за некромантом кто-то стоит?
— Моя внучка, конечно, сильная девочка, но некроманту без надобности. А вот, если его наняли…
— Зачем?
— Хороший вопрос. Очень хороший, — задумчиво протянула бабушка, а увидев мой до крайности заинтересованный взгляд, покачала головой, нахмурилась и замолчала.
— Кстати, у меня еще один вопрос возник, где же вы прячете летающий скутер, уж очень хочется на него глянуть.
Я простонала. Вот так и знала, что она узнает, но, глядя на ее собственный автомобиль, я засомневалась, что меня сильно накажут.
— Вы не стали сдавать его инквизиции, как я полагаю?
— Он в надежном месте. Как только Эля отправится в МЭСИ, я передам его ей.
— А долго ждать не придется. Ты, дорогая, прямо сейчас и отправишься. На все про все у тебя полчаса, с родителями я поговорю. И никаких возражений. Хватит с меня всего этого. Развели бардак. Не можете уследить за глупой несовершеннолетней девчонкой.
— Бабушка?! — снова возмутилась я.
— А с тобой… — зловеще пообещала она, — мы еще поговорим.
Так что пришлось мне подниматься и топать в подъезд на уже совершенно здоровых ногах. Ух, бабушка! Все время забываю, что она истинная светлая. Правда до этого…
— Бабушка! — выскочила из подъезда Женька, как черт из табакерки, а бабуля, как ее увидала, обомлела, дар речи потеряла, а когда в себя пришла, такой цветистой бранью разразилась теперь уже в адрес хранителей, которые скрывали, темнили, и подвергали опасности ее дорогую, проявленную светлую внучку. Кажется, сбылась все-таки мечта бабушки. Не я, так Женька точно пойдет по ее стопам.
Одной мне немного грустно стало. Не знает сестренка во что ввязывается. Это кажется, что мир магии чудесен и прекрасен, а подойдешь поближе и поймешь, что это фантик, обертка красивая, а внутри отнюдь не конфета.
— Почему аура Жени пропала именно сейчас? — спросила я, поднимаясь наверх.
— От стресса. Но, как я понял, проявления уже давно были, — пояснил Диреев.
— Да, у нее даже хранитель свой появился.
— А почему ты бабушке не сказала?
— Надеялась, что это пройдет. Надеялась, что она останется лишь потенциальной. Я думала, что она искра, как я. Не хотела, чтобы и за ней охота началась.
— Она никогда не была искрой, и это был лишь вопрос времени, когда сила прорвется наружу. Так бывает. Редко, но бывает. Ты не виновата.
— Мне так не кажется, — прошептала я, а чтобы как-то отвлечься от рустных мыслей, решила спросить:
— А кто такие эти Шенери?
На ответ не надеялась. Все-таки это не мое дело, но Диреев меня удивил.
— Один из вампирских кланов. Их всех уничтожили пару дней назад.
— Как уничтожили? Кто?
— До сегодняшнего дня мы не знали.
— Некромант, про которого вы с бабушкой говорили? — догадалась я. — Но зачем?
— Я не знаю. В последнее время происходит много того, что трудно объяснить.
— Понимаю.
Давно мы так не говорили, я даже не думала, что так сильно буду скучать по этому.
— Я тебя здесь подожду, — сказал он, когда мы добрались до квартиры. Я кивнула, открыла дверь, а вот войти не смогла. Не пускало что-то.
— Какого…
— Что? Что такое? — сразу встревожился Диреев.
— Похоже, бабушка меня точно прибьет, — пискнула я, и в этот момент с нижнего этажа послышалось грозное шипение бабули.
— Элька, ты почему еще не дома?
— Я не могу.
— Чего не можешь?
— Войти не могу.
— Да твою ж не мать! Темные! Чтоб вы провалились все!
Лично мне очень захотелось провалиться.
В общем, пришлось бабушке нейтрализовать действие маски на время, а мне выслушать отповедь Крыса, которого, как оказалось, после моих выкрутасов с полетами вызвали на ковер к светлейшей Серафиме. Отчитали по полной. Теперь он отчитывал меня.
— Может, хватит уже, — простонала я, снимая рисунки со стены. — Мне и так тошно.
— А мне, думаешь, приятно? — надулся кот. — Перед всеми отчитывали, как школьника какого.
— Мне очень жаль, правда. Я ведь не думала, что все так получится.
— Не думала она. Ты хоть понимаешь, что в МЭСИ я тебе не смогу помочь. Ты там будешь одна.
Да уж. Когда бабушка сообщила, что Крыс с нами не едет, мне в очередной раз захотелось отказаться. Я привыкла к своему шумному, неугомонному, наглому хранителю. Он и пожурит, когда надо, и пожалеет и совет дельный даст. Всегда дает, это я, балда такая, не слушаю.
— Крыс, а может, ты пока к Еве отправишься? — неожиданно, даже для самой себя, предложила я. — Ну, что тебе здесь делать? У Женьки Изя есть, он проследит за ней, а ты пока поищешь информацию на умерших загадочной смертью Савойи? А?
— А что? Это мысль.
— Я приеду как только устроюсь. Есть у меня мысля, нарисовать портрет этого J. Ева ведь единственная, кто видел и знает его. Да и один ритуал, который она в дневнике описывала, покоя не дает.
— Какой ритуал? — заинтересовался Крыс.
— Пока сама не знаю. Я о нем недавно прочитала. Странный ритуал. Она написала об этом вскользь, словно, между прочим. Может, это ерунда.
— Но ты так не думаешь.
— Нет, не думаю. Зачем темному магу нужна кровь другого темного мага?
— Для ритуалов? — предположил Крыс.
— Каких ритуалов? Ты знаешь хоть одно заклинание темных, в котором нужна кровь мага? Ладно люди, у них энергии хоть отбавляй, но маг… не сходится.
— Некроманты любят кровь.
— Сомневаюсь, что J некромант.
— Почему?
— Потому что, как сказал Диреев, их всех фиксируют.
— А если у него как-то получилось избежать этого?
— Не знаю. Но опять же, если он некромант, зачем ему я? Зачем нужен этот ритуал? Зачем такие сложности с Советом? Зачем все это?
— Когда мы узнаем ответ, тогда поймем, кто этот самый J.
— Я боюсь, что к тому моменту станет слишком поздно что-то делать.
