— А ты завидуешь? — съязвила Катя, и стушевалась, когда Ленка помрачнела. — Я…э…извини.
— Больно нужны мне твои извинения, — насупилась подруга.
— Я не за то извиняюсь. Это было грубо, но правда. Ты сама виновата в сложившейся ситуации. Допекла парня придирками.
— А он что, к тебе жаловаться побежал? К бывшей подружке за советом?
— Дура, не была я его подружкой. Его папа нанял, как телохранителя. И с Ариной этой…
— Замолчи.
— Ты сама на письма и звонки не отвечаешь, а теперь из себя униженную и оскорбленную строишь. Не любишь парня, так сердце-то ему не рви. Так сразу и скажи.
— Я в твоих советах не нуждаюсь.
— Стерва ты Кузнецова. Знаешь, сколько девушек мечтает его утешить? Знаешь, какие девушки его добивались? А он все о тебе твердил. Блин, да даже я подкатывала недавно. А он сказал, что у него девушка есть, любимая. Делай выводы, Кузнецова. И не тупи. Иначе найдется все-таки та, кто любовью, добротой и преданностью растопит гордое, мужское сердце.
— Да пошла ты…
Ленка не выдержала. Сбежала, громко хлопнув дверью. И вот не знаю, то ли звонить ему побежала, то ли рыдать от глупой своей гордости. Ну а Катька…
— Ух, вот это речь, — восхищенно выдала я.
— Сама в шоке, — вздохнула подруга.
— Думаешь, проняло ее?
— Не знаю, надеюсь.
— А ты и правда к Димке подкатывала?
— Я что дура, за чужими мужиками гоняться? К тому же он человек. Фи!
— В отличие от милого серебристого волка по имени Ник, — улыбнулась я.
— Все ты хочешь знать.
— На то подруги и нужны.
— А я думала, они нужны для совместных походов в клубы и по магазинам.
— Это само собой. А еще чтобы обсуждать парней, делиться секретами и сплетничать.
— О-о-о-о. Тогда я пошел, — выглянул из-под подушки Крыс.
— Слышь, хвостатый, твой трюк с разговорами в присутствии людей на нарушение закона тянет, — выдала Катька, а грызун аж затрясся и бросился ко мне.
— Элечка, но ведь вы меня не выдадите? Нет? — и проникновенно заглянул в глаза. Ну, как тут отказать.
— Не выдадим, успокойся.
— Обещаешь?
— Вот те крест.
И я даже перекрестилась для наглядности. Катька лишь хмыкнула, подняла глаза к потолку и повернулась к одной из моих картин.
— Что это?
— Да так. Старые рисунки.
— Ничего себе рисунки, — восхищенно проговорила подруга, когда рассмотрела сложенные на столе остальные.
— А этот я, пожалуй, заберу. Не надоело душу рвать? Лучше бы ты и правда этим Диреевым заинтересовалась. Хотя…нет. Он тоже плохой вариант.
— Это еще почему?
Катерина промолчала. Сделала вид, что мужчину-мулата на моей картине рассматривает.
— Кто он?
— Не знаю. Просто образ. Слушай, Кать, у нас урок сейчас. Не хочешь присоединиться?
— А что изучаете?
— Историю магии, с древнейших времен, — продекларировал Крыс.
Признаюсь, я думала, Катя откажется, а она к нашему общему удивлению согласилась. Причем не только к теоретическим урокам с Крысом, но и изъявила желание ходить на занятие к моему второму репетитору.
— Я не против. У Диреева надо только спросить.
— Спросим, — кивнула Катя, уселась удобнее на мою кровать, и мы обе принялись слушать Крыса.
Глава 16 Шкатулка воспоминаний
К моему удивлению Диреев сопротивлялся, узнав, что Катерина хочет с нами заниматься. Ссылался на все, от ее природы, до далеко ушедших от меня знаний. Но Катерина — внучка главы клана. Что ей какие-то запреты. Этот танк разобьет в пух и прах любые доводы. Вот и она просто сказала:
— Никому не повредит освежить знания.
А чтобы изворотливый, как уж, репетитор не отказал, спросила разрешения при бабушке. Конечно, бабуля была в восторге. Кате, действительно, не помешает освежить знания, а мне полезно позаниматься с опытной подругой. Пришлось репетитору смириться. Странный он какой-то. Мне о девушке своей заливал, которую любит и любить будет. Великая любовь и все такое, а девочки говорят, что под дверью моей его нередко видят. И что он там забыл? Не понимаю. Да и поцелуи эти, взгляды. Может, он и правда в меня того? Вот только не устает он меня разубеждать в обратном, особенно на болезненных тренировках, после которых я часами в ванне вынуждена отмокать. Это мало походит на любовь, да даже на симпатию не тянет. Думаю, он тихо меня ненавидит. А я тренирую терпение. Посмотрим, кто сдастся первым.
Родители уехали через неделю. Слез было море. В основном, со стороны мамы. Папа держался. Отчасти из-за наших, слегка подпорченных, отношений. Все заметили, что между нами словно кошка пробежала. Особенно мама. Вот только как ей объяснить, да и как вернуть все назад, я не знала. Мы с папой больше не понимали друг друга. И я не знала, о чем с ним говорить. Поэтому старалась избегать. И все же, в аэропорту, при прощании, все обиды отступили на второй план. Когда объявили посадку, он крепко обнял меня и прошептал: «Возвращайся скорее». Я кивнула и стерла набежавшую слезу. И все равно я не сдамся. Найду способ встретиться с Евой и потребовать ответов. Но только когда бабушка бдительность потеряет.
Но кто был действительно счастлив от всего этого путешествия, так это Женька. Уезжала с кучей подарков, впечатлений, покупок, да еще и любимый мальчик ее встречать будет. Кстати, в последний момент и Ленка с родителями на один рейс напросилась. Видимо, подействовали на нее слова Кати. Едет отбивать у местных красавиц своего Ульянова. Флаг ей в руки, как говорит бабушка.
— Ты мне звони, слышишь? — строго сказала она при прощании.
— И ты. Олегу привет.
— Пожелай мне удачи.
— Она тебе не нужна. Твой Ульянов никуда не денется. Вот увидишь.
Она кивнула, улыбнулась и расплакалась.
— А ты присмотрись к Дирееву. Как бы он не скрывался, а со стороны виднее.
Ленка, Ленка. Какая же ты оптимистка. Да и что мне с его симпатии?
А дальше начались усиленные тренировки. Учителя — мучители взялись за нас всерьез и надолго. Мы с Катериной интенсивно познавали основы магии, истории, травологии и кучи других наук. Диреев пытался открыть во мне какие-то невидимые то ли чакры, то ли силы, то ли источники магии. Безуспешно. Ничего у меня не открывалось, только голова раскалывалась от его уроков. А еще я обросла синяками, как новогодняя елка игрушками. И мне теперь не иногда, а постоянно кажется, что он меня ненавидит. Катьку ведь так не гоняет, на маты не кидает, болевые точки на ее тушке не выискивает. Подруженька моя закадычная поначалу посмеивалась над моими жалобами, а потом сама огребла, когда Ник изъявил желание побыть ее наставником. Она-то, наивная, думала, он это сделал, чтобы к ней поближе быть, а оказалось, он принял все это очень серьезно. Правда, никто ее на маты не кидает, как меня, зато укусов на ее теле немеряно. Да и Нику досталось. Уже неделю с расцарапанной мордой ходит. Хмурый и злой, зато Марик в восторге. Когда еще такое увидишь, старшего брата, который считался непобедимым, лунная кошка уделала. Теперь дуются оба, не разговаривают. Нет, с возлюбленными нельзя играть в такие игры. Никакие чувства не выдержат.
