– Мне не нравится, что Лукай задирает парня. – Ламберт неодобрительно покачал головой.
– Он хочет выставить Лариэлла в дурном свете, – насмешливо скривил губы Стаффорд и потер гладкий подбородок.
– Глупо, мы же все и так знаем, что мальчик трусоват и ратные подвиги – не его жизненная стезя. Не все становятся воинами.
– Если моя догадка верна, Ламберт, – еще шире ухмыльнулся в ответ рыцарь, – то Лариэлл еще удивит нас всех. Он сундук с двойным дном, и, поверь, самое интересное в этом… – он запнулся, – юноше… самое интересное спрятано внутри тайника.
– Что ты имеешь в виду? – холодно спросил капитан.
– Не то, о чем ты сейчас подумал, Ламберт. Я говорю не про шпиона от Инквизиции. Мне кажется, что мы все слепы.
– Ты говоришь загадками. – Капитан не любил шарад, особенно из уст соратника, являвшегося его правой рукой.
– Никаких загадок, мой капитан. – Скрестив руки на груди, рыцарь с любопытством обратил взор на приготовившуюся к бою пару. – Никаких загадок.
Между тем Лукай и Лариэлл, снявшие пояса с оружием, встали друг напротив друга, приготовившись к спаррингу. Тонкие пальцы паренька до побеления костяшек сжимали длинную палку. Голова была опущена, будто он разглядывал что-то необычайно интересное под ногами. Лукай стоял расслабленно, разглядывая соперника, и чуть ухмылялся. Он прекрасно понимал, что его забава – лишь глупый порыв. Хотя если мальчишка являлся инквизиторским доносчиком, он не так беззащитен, как пытался показать.
Лариэлл глубоко вздохнул и поднял взор, а в следующий момент он совершил такой стремительный выпад в сторону Лукая, что тот едва успел подставить свой шест. Палки скрестились, и от глухого удара вздрогнули все без исключения воины, следившие за поединком. Лосиан прижал ко рту ладошку, всем телом подавшись к площадке для тренировки. Бигдиш едва успел схватить его за широкий капюшон плаща, удерживая на месте, а юный эльф и не заметил неожиданной заботы имперского лучника.
Противники, осторожно, бесшумно ступая, кружили, словно водили страшный хоровод. Лариэлл прижимал к плечу шест, Лукай чуть выставил свой, примеряясь и вычисляя незащищенное место. Вот он ловко прыгнул, палка словно растворилась в воздухе, посылая на голову мальчика десяток незаметных ударов, мгновенно отбитых. Лариэлл нагнулся, одновременно махнув шестом, хлесткий больной удар прошелся под коленями мечника. Тот сжал зубы от боли, едва удержавшись на ногах. Наблюдатели болезненно сморщились, представляя, каково получить удар по чувствительному месту. В долгу Лукай не остался, бабочкой порхнул шест в воздухе, и Лариэлл застонал, когда один за другим точные удары обожгли ребра. Пропустив первые, мальчик не уследил и за остальными. Он отскочил, развернулся, вытягивая руки, и тупой конец шеста врезался в живот мечника. Тот охнул и согнулся пополам, а следующий шлепок по лицу заставил его окончательно скукожиться.
– Ох, – проскулил Бигдиш, потирая собственную челюсть, как будто это ему заехали палкой.
Лариэлл отошел назад, тяжело дыша. Боевой танец, видимое легкое скольжение сбило дыхание, рубашка взмокла на спине. Он дал Лукаю возможность перевести дух и выпрямиться.
– Мне известны твои приемы, щенок, – так тихо, что только Лариэлл мог услышать, прошептал мечник, – и я даже знаю, кто именно ими пользуется.
– Имперские воины? – Лариэлл чуть присел и поднял палку над головой, вставая в боевую позицию.
– Воины имперской Инквизиции, – уточнил Лукай, и в следующий момент осыпал мальчика градом ударов. Напрасно шест бил по воздуху, не нанеся сопернику ни единого увечья. Лариэлл порхал над землей, ловко ускользая от противника. В какой-то момент он оказался за спиной мечника, тот даже опомниться не успел, и хорошенько хлопнул его палкой по мягкому месту, как нашалившего ученика розгами. Непроизвольно Лукай взвыл и подпрыгнул. Не сдержавшись, отряд разразился глумливым смехом.
Волна злости поднялся из живота и закрыла глаза красной пеленой. Ярость – худший враг. Лукай, уже не разбирая, так молотил палкой, что Лариэлл едва успевал защищаться.
– Это убийство, а не спарринг! – обеспокоенно заорал Рорин, оглядываясь к Ламберту в надежде, что тот прекратит безобразие.
Лукай не слышал выкрика, он с ревом кинулся на мальчишку. Тот только отклонился в сторону и подставил ногу. Все с тем же воем разозленного вепря Лукай перекувырнулся через голову и рухнул в ручей, подняв целый фонтан брызг. Гогот воинов взорвал тишину над лесом Крагриэль, отряд захлебывался смехом, и никто не собирался щадить чувства оскандалившегося мечника, поверженного отроком. Им вторили эльфийские лучники, внимательно следившие за поединком из своих убежищ.
– Давай руку!
Лукай, беспомощно барахтавшийся в холодной воде, увидел склоненное широко улыбавшееся лицо Лариэлла и протянутую ладошку. Как ни странно, в глазах противника мечник не заметил насмешки, только искреннее веселье. Недолго думая, он схватил Лариэлла за руку и от всей души потянул на себя. Пискнув, мальчишка сверзился в бурный поток с головой и, хлебнув водицы, вынырнул. Он судорожно убирал прилипшие к лицу темные пряди и, вытаращившись, хватал воздух ртом.
– В расчете, – буркнул Лукай, тяжело поднимаясь. С одежды ручьями лилась вода, а промокшие сапоги отяжелели. Он схватил мальчишку за ворот. – Вставай!
Мокрая рубаха так натянулась, что затрещали пуговицы. Внезапно в бледном лице Лариэлла нарисовался неописуемый ужас, он резко оттолкнул руки Лукая и схватился за ворот, стягивая его. Он сидел в воде и моргал, боясь дышать.
– Ну, как знаешь, щенок.
Лукай выплюнул попавший в рот ил и, пошатываясь, выбрался на берег, поскользнувшись на сыром скользком грунте.
* * *
Ночь медленно опускалась на осенний лес Крагриэль, и он замер. Непроглядная темнота сгущалась, ползла изза деревьев. Совсем скоро кусты слились в единую черную стену. Воздух наполнился неясными шорохами, шелестением желтолистых кронах деревьев, шумом перекатывавшего потоки ручья. Лишь костер, вокруг которого собрались воины, разгонял наступающую мглу. Тени плясали на усталых напряженных лицах рыцарей, и над их головами в прогале между кронами деревьев открывалось бесконечное темное небо, полное мелких поблескивающих звезд. Между воинами сидел и Лосиан, с аппетитом уминавший невкусную походную похлебку. Лукай бросал на Лариэлла враждебные взгляды, и мальчик, конфузясь, старался не замечать агрессии, исходившей от мечника. Разговор не клеился, ведь все сосредоточенно прислушивались к лесным голосам, не желая пропустить поступи врагов.
Ольвэ, стоявший дозорным, заметил спускавшуюся по земляным ступеням склона тень и тут же вытащил из ножен меч. Услыхав звон обнажаемого оружия, воины резко встрепенулись, вскакивая на ноги. Но в кругу света появился Арамил с наплечной сумой. Воины, переглядываясь, заняли свои прежние места, но напряжение все усиливалось.
