Как я смог понять из путанного рассказа княжны, спаслись Псы благодаря Мосторгу и Коммуне. После Битвы на Поле Великанов, когда были убиты последние Повелители, остатки княжеских полков пошли на Псиное княжество. Через пару месяцев непрерывных боёв, объединённая армия магов осадила столицу Псов — крепость Алексин.
И вот, когда уже пали ворота Алексина и ратники бросились жечь город, с юга подошли отряды наёмников Мосторга и самодвижущиеся “бочки” коммунаров.
— Когда на помощь Псам пришли коммунары с торгашами, — сообщила Ворона, — Битва приняла другой оборот. Союз князей почти победил Псов! Но противостоять натиску торгашей и коммунаров не смог… Мой отец в том сражении отличился. Подставив грудь под удар копья. Предназначавшегося Князю Орловскому.
— Княжествам пришлось отступить. А затем — объявить войну и Коммуне. Но, война продолжалась всего несколько месяцев. Коммунары добили остатки войск Змеиного, Волчьего, Львиного княжеств. Остальные отступили аж до городка Боровска, где дали последнее сражение Коммунальной войны, — это Март подошёл поближе.
— А мой дед тогда принял первый бой плечом к плечу с Великим Князем Медвежьим, — с гордостью сообщила девочка, — В те времена все князья ещё были настоящими братьями друг другу, а не то, что теперь….
Мы перебрались через небольшой ручеек, берега которого были усеяны огромными подснежниками. Княжна сорвала один из них, понюхала цветок и закрепила его на отвороте пальтишка:
— Чтобы начать переговоры, пришлось обращаться к самому Патриарху, что живёт в Святоче. Был подписан Боровский мирный договор, который в общем сохраняется до сих пор. По его условиям, земли к юго-востоку от бывшей Киевской дороги до Волжского Тракта объявлялись независимыми от Княжеств, и все поселения на них смогли определиться со своей дальнейшей судьбой. Патриарх лично скрепил клятвы всех замирившихся сторон с помощью Панагии, а Великие Князья провели обряд кровных печатей.
Так, Псиное Княжество сохранило свои территории почти полностью и стало Царством. Рысиное и Лисье княжества сильно сократились в размерах, а остальные просто прекратили своё существование. На их территории образовались Вольные Земли, а Мосторг — основал Крысятник на стыке границ Оленевского княжества, Вольных Земель и Псиного Царства. Коммуна сильно приросла землями. Оленевские потеряли почти половину территории, но — смогли восстать из пепла благодаря поддержке Мосторга, который вообще в этой войне не участвовал (кроме эпизода битвы при Алексине).
— Носатые торгаши! Опять всех обвели вокруг пальца, — хмыкнула Ворона, услышав последние слова княжны.
— Почему носатые?
— Войдешь в Крысятник — поймёшь, — туманно сообщила воительница.
— Ха! Псы и их надурили! Несколько лет назад псиный царь отказался пропускать караваны бесплатно, стал взымать с них большую дань. И пришлось торгашам под землю снова уходить, восстанавливать пути, — заявила княжна.
— Это ещё неизвестно. Кто кого надурил. Торгаши всегда в выигрыши. Попомните мои слова! — усмехнулась воительница.
И, вот уже добрые тридцать лет мира… Границы удельных государств Руси почти не меняются. Великие Князья — а их осталось всего двое, Медведевский и Орловский — постоянно грызутся между собой, выясняя права на соседние малые государства. Медведи на северо-западе подгребли под себя остатки земель Повелителей и Кабанье княжество. Лесные Орлы — Староорловское и Врановское княжества. И те и другие присматриваются к ничейным землям между Вранами и Орлами, узкой полосе земли вдоль сильно разрушенного Пятницкого шоссе. Последние годы Пограничная Муть там стала мельчать, иногда и в январскую стужу можно пройти беспрепятственно. А Медведям крайне необходим доступ к Ближней и Глубокой Мути. Только там можно добыть Зёрна Силы, которые сейчас Медведи вынуждены покупать за золото.
— Я вот только не пойму, почему одни князья Великие, а другие нет?
Княжна грустно вздохнула:
— Только Великий Князь может брать клятву с других князей. Только его присутствие делает договор между княжествами нерушимым, путём нанесения на договор кровной печати…
Тут Ворона вскинула руку вверх, и мы остановились. Она зашипела “Тихо!”, показала жестом на кусты впереди и мы услышали приглушенный звук множества голосов и топот ног совсем недалеко от нас.
— Там — протока. За ней — Волок-Ламский Тракт. Там кто-то есть.
Ползком подобравшись к границе зарослей, Ворона осторожно раздвинула их. В полукилометре к северу, по сильно разрушенному шоссе, мимо сотен ржавых остовов автомобилей, шли колонны пехоты в звериных шкурах. Подул ветер, и над дорогой развернулся коричневый стяг с белой оскаленной медвежьей мордой по центру.
Глава 18. Тревожный телеграф
Несмотря на отсутствие каких-либо навыков к манипуляции Силой, жители Мосторга и граждане Коммуны славятся умением изготавливать артефакты и использовать хитроумные механизмы для приручения кси-энергии для собственных нужд. Одним из ярких примеров таких изобретений является светотелеграф, в котором вместо телепатии используется обычный яркий свет, получаемый, однако, из заряженного Зерна Силы.
(Энциклопедия Ядерной Эры. Издание 3-е, дополненное. Святоч, 38-й год Я.Э., типография Патриархии СПД).
Кержак лениво зевнул, потянулся… Поправил съехавшую на плечо “светку” [14]. Привычно сделал пару шагов в сторону, развернулся лицом на солнце и зажмурился. Приятный ветерок обдувал его бородатое, покрытое оспинами и шрамами, лицо. “Эх, ещё пару дней — и домой! Давно уже женского духа не нюхал!”, подумал старый наёмник, в который раз прикидывая, сколько звонких монет он получит за двухмесячную службу от своего капитана. А может быть, это будут пластиковые жетоны “МосМетро”? Без разницы: и золотые берки, и пластик, и жевелки, и даже коммунарские бумажки [15] — всё принимается в притонах Крысятника, всё покупается и продаётся! “Домой!… Хотя… Ну какой у наёмника дом, койка в казарме да сундук в коридоре”, — с грустью подумал Кержак, привычно осматривая набивший оскомину пейзаж, — “Я уж и лицо матери успел позабыл, за долгие-то годы скитаний”…
Он снова, как положено по Уставу Наёмной Службы, оглядел вверенное ему пространство, и отошёл к третьему углу сторожевой башенки. Отсюда открывался широкий вид на плотное облако Глубокой Мути, окутывающее бывший центр Москвы.
В небольшой роще, недалеко от стен Форта, успокаивающе гудел священный камень. Кержак округлил пальцем солнечное сплетение, пробормотал благодарность Спящим. После чего вернулся обратно к своим приятным мыслям.
“Так, сколько же у меня в Собанке-то скопилось? С этой получки ещё сотню закину, не стоит всё на блядей тратить”, — прикидывал наёмник, — “Кормёжка и казарма потянет на полсотни жевелок, надо бы кирасу подлатать, пусть ещё двадцать уйдёт. Значит, на баб и выпивку ещё почти две сотни останется. Живём!”, — повеселел он. Перехватил снова винтовку, сделал два шага вбок, взглянул на лес… И замер. Затем подскочил к колоколу и истошно заколотил в него. “Тревога!”
Внизу, из караулки у заложенного наглухо бывшего вестибюля станции метро, раздался заковыристый мат. Оттуда, застёгивая на ходу мундир, выскочил толстый капрал по имени Бидон:
— Ты чего, ёбнулся? — заорал он на Кержака, — Мы только первую пульку расписали!
— Слышь, не рамси. Давай поднимайся лучше!
Бидон, трёхэтажно матерясь, ввинтил своё бочкообразное тело в лестницу и через пару секунд выскочил на башенку.
— Что там?
Из леса, со стороны разрушенного Строгинского моста, выходили колонны пехоты, за ними — приличное количество латной конницы. Капрал хлопнул Кержака по плечу:
— Дуй за лейтенантом.
Кержак скатился с лестницы, поправил шлем и бросился к четырёхэтажному кирпичному зданию Форта. Навстречу ему уже выскакивала тревожная группа, надёжные ребята из его же десятка. Мотнув головой в ответ на вопросительные взгляды, наёмник протиснулся в двери, пролетел через коридор и вломился в штаб.
