До поезда ещё было время. Вера и Гоша провели время ожидания в привокзальной забегаловке. Вера снова “накидывалась” коньяком, который упорно “не пробирал”. За этот длинный день нервы оголились до предела. По настоянию Гоши Вере удалось запихнуть в себя какую-то еду…
Наконец, диспетчерша гнусавым голосом объявила рейс Веры.
“Их что специально учат говорить такими противными скрипучими голосами?” — Мелькнул в голове Веры риторический вопрос.
Нагруженный вещами Гоша выдвинулся к платформе. Вера, держа в руках пакет с едой, который Гоша, всё-таки всучил в последний момент, безучастно следовала за ним.
Перрон, вагон, проводник… промелькнули перед Верой, как в тумане. Ей казалось, что всё это происходит не с ней, а с совершенно другим, посторонним человеком…
Она морально выдохнула на первой большой станции… Стоя на перроне возле вагона, и выдыхая клубы сигаретного дыма в ночное небо, Вера наконец приняла, что у неё начинается новый этап жизни…
Вера пролистала плейлист плеера и включила песню, которая, как ей сейчас казалось, очень точно описывает её настроение:
“Где-то на трассе длинной
Вдали от ночных городов
Ты услышишь стон машинный
Как мелодию песни из снов,
Когда твои мысли блуждают
Впрочем, как и всегда,
В эти часы дороги,
В эти часы без сна…
Но снова путь, и снова сцена,
И снова чужая роль,
Где кнопка нажать “отмену”?
Не чувствовать эту боль.
Но выбор у тебя не богатый,
Выкладывайся или катись…
Или скажи “носатой”:
“Страница перевернись!”
Вера понимала, что впереди её ждёт ещё один трудный день. Надо было поспать хоть несколько часов. Сон упорно не приходил. Вера сильно зажмурилась и представила себе как Царица Дакнеса несётся куда-то, крепко держась за гриву своего чёрного единорога…
***
Царица Дакнеса подошла к окну. Сколько интересно времени Её нога не касалась Земли? А Стикс? Ему ведь тоже нужны прогулки, бешеные скачки между пространствами и мирами. Она машинально накинула на себя короткий хитон, застегнула на плече застёжку плаща и, как в прежние времена, боясь быть замеченной, бесшумно скользнула вниз по внутренней лестнице. Стикс издали учуял свою хозяйку и тихо заржал. Царица, подойдя ближе, погладила прохладную кожу Стикса, прошептав ему на ухо:
— Да, звёздный мой, это я. Ты скучал по мне? Единорог уткнулся мордой ей в плечо. Царица, стараясь быть как можно тише, забралась на спину Стикса и похлопала по крепкой шее.
— Тише, звездный мой. — Она вывела Стикса из конюшни, — ты ещё не забыл маршрут наших прогулок? — Единорог замотал своей черной головой, блестя горящими глазами. Царица крепко прижалась к холке Стикса и зашептала ему на ухо, — тогда вперёд, звёздный мой. Быстрее ветра!
Стикс рванул с места. Легко преодолел Ворота Миров и бесшумно запарил над ландшафтами Земли. Долетев до знакомого леска он опустился на землю и покорно остановился. Царица лихо спрыгнула на землю и огляделась по сторонам. В Её уши ударили потоком непривычные и незнакомые посторонние земные звуки. Она сделала Стиксу знак замереть, прошла немного дальше, постоянно озираясь по сторонам.
Царица потеряла счёт времени и прошла намного дальше, чем рассчитывала. Но никто так и не появился. Разочарованная, она вернулась к Стиксу, обняла его за шею и глядя в глаза чуть слышно проговорила
— Он ушел Стикс, он ушел. Я потеряла его. Это всё из-за войны! — Царица посмотрела сухими глазами вокруг, — Не волнуйся, звёздный мой, мы сюда уже не вернёмся, я обещаю тебе. Я сама во всем виновата.
Царица забралась на спину Стикса и не оглядываясь устремилась назад, в Дакнес.
***
От хлопка по полке Вера открыла сонные глаза. Проводник шёл по вагону и не особо церемонясь будил пассажиров:
— Конечная станция. Собираемся все. Постель сдаём!
— А чай? — Спросил кто-то из пассажиров.
— У напарницы спросите, — с недовольной гримасой буркнул проводник и пошёл дальше, — Граждане пассажиры, конечная! Постель сдаём! Через пятнадцать минут санитарная зона!
Как и ожидала Вера, "Борюсик" оказался грузным мужчиной за пятьдесят, с всклокоченной шевелюрой и трёхдневной щетиной. Он уже стоял на платформе возле вагона и курил сигариллу.
— Это чё, все твои вещи? — Грозно сверкая глазами из-под кустистых бровей, спросил Борюсик.
— Да, — как можно нейтральнее ответила Вера, не понимая, то ли Борюсик злой спросонья, то ли по другой причине. Позже она узнала, что лохматость, небритость, злобный вид и торчащая из уголка рта сигарилла — это и есть типичный и привычный всем Борюсик.
— Я думал больше барахла будет, — буркнул Борюсик, — ну, тогда сами дотащим.
Проходя мимо бронзовой скульптуры отца Фёдора с чайником из "12 стульев", установленной прямо рядом со входом в здание вокзала, Борюсик небрежно спросил:
— Ты, это… Будешь желание загадывать?
— А надо? — Не поняла Вера.
— Смотри сама, у нас типа традиция такая: потереть чайник отца Фёдора и загадать желание. Видишь, — ткнул толстым пальцем на бронзовый чайник Борюсик, — как народ уже бока пальцами отполировал?
Вера кивнула, но решила не трогать чайник и обойтись без загадывания желания. Впрочем, сейчас ей хотелось только одного — спокойно доехать до места, где можно было выдохнуть.
Уже сидя в машине и выезжая с привокзальной площади, Борюсик рассказал о дальнейших планах:
— Короче, студентка, я тебя отвезу сейчас к дальней родственнице… — Вполголоса матерясь в сторону таксистов, заполонивших все проезды, вещал Борюсик, — повезло тебе, Арсен вовремя позвонил, Эммануиловна ещё не успела сдать комнату. В общем, первый месяц будешь жить бесплатно… ну, это наши с Арсеном, — добавил как бы между прочим лохматый бородач, — поможешь порядки навести, а потом, как по оплате с Эммануиловной договоритесь. Место у неё козырное, много желающих арендовать: метро почти рядом, а до двух универов пешком дойти можно…
Борюсик ещё долго бубнил во время дороги ни о чём и обо всём сразу. Слушая вполуха Вера ловила себя на мысли, что сейчас уважаемый редактор напоминает типичных крымских водителей, которые умудряются за недолгий маршрут показать все самые важные туристические места, овеянные местными легендами.
— И да, — добавил Борюсик заворачивая в тихий дворик, — на работе я для тебя Борис Давыдович, понятно?
— Понятно, — кивнула Вера.
— Ну и ладушки. — Борюсик громко хлопнул дверью машины и также шумно стал выгружать вещи из багажника.
В квартире Эммануиловны, на третьем этаже "сталинки", пахло свежесваренным кофе и сигаретами. Сама Эмма Эммануиловна встретила гостей в дорогом халате в китайском стиле, с вышитыми драконами.
— Кофе? — Спросила Эмма Эммануиловна, после того, как вещи Веры перенесли в дальнюю комнату.
— Да, с удовольствием!
Уже сидя на кухне и попивая вкусный кофе, Борюсик спросил Веру:
— Студентка, а ты вообще на работу когда собираешься выходить? Место младшего редактора у меня сейчас не занято, но надо чтобы ты пару статеек наклепала… не могу же я тебя просто так с улицы привести.
— У меня есть с собой несколько старых газет с моими статьями…
— Оу, да ты подготовилась! Хвалю. Тащи газеты…
Вера ушла и через некоторое время вернулась с газетами:
— Вот мои статьи, — открыла газету на нужной странице и передала Борюсику, — и вот…
Борюсик выхватил из рук газету и прикурил свою сигариллу.
— Смотри, Эммочка, — передал газету Эммануиловне, — а у студентки есть стиль!
Эмма Эммануиловна надела на нос очки, взяла со стола мундштук и закурив тонкую сигарету, полностью погрузилась в чтение.
Вера молча ждала пока Борюсик и Эммануиловна закончат шуршать газетами.
— Ну, что же, деточка, поздравляю, — Эмма Эммануиловна отложила газету и сняла очки, — у тебя определённо талант. Шероховатостей и корявостей, конечно много, но это лечится практикой. Боренька научит, — кивнула в сторону курящего Борюсика Эммануиловна.
