— Горх, я Великий Дух Ифрит прозванный Маликом Тарешем.
“Господи, где Альфред откопал у меня в памяти это? Если бы не идеальная память, то в жизни бы не запомнил”.
— И я восхищенный твоей силой, волей и принципами, хочу предложить тебе принять службу мне.
В ответ мне была тишина. Я уж подумал, что он откажется или вообще меня не слышит, но я ошибся.
— Приветствую тебя, о Великий Дух Ифрит прозванный Маликом Тарешем. Я Горх, сын Ходла, матери Марены без клана, готов с тобой говорить. Но без разговора не приму твое предложение. Я не чувствую от тебя зла, и не увидел зла из рассказа людишки. Но это ничего не значит. Ты не дух Ахул, ты не дух Хладных земель. А значит, я не могу тебе доверять. То, что ты готов принять полукровку, означать может не только твою доброту, но и твою слабость. Однако слабый давно был бы тут убит. Тут не любят духов. Я тебя не понимаю, а значит опасаюсь. Почему я должен верить тебе и как могу понять тебя?
И вот тут-то я и задумался. Вроде он и говорил не особо изыскано. Но явно был не глуп. Хорошее обучение или здравый смысл? Это неважно. Но тут так просто не сработать, как этими двумя жителями улиц. И снова поднимается вопрос: откуда тут такой обученный взялся? Он как бриллиант среди гальки. И главное просканировать его толком не получается несмотря на *тоннель*. Явно как-то закрылся.
Я сумел отрешиться, как-то пережать канал связи, чтобы дальнейшие слова адресованные Альфреду не услышал Горх. Заодно ускоряя восприятие времени внутри моего мира, чтобы Горх не почувствовал паузу. Пауза в общении это нарушение доверия. Человек, а Горх явно мыслил как человек хоть и был полукровкой, считает паузу раздумьями. А раздумья в таком разговоре это, скорее всего, вранье. Или полуправда. В общем, выполнив все необходимое, я по-армейски развернулся к Альфреду, который внимательно смотрел на окно во внешний мир и, похоже, был напряжен.
— Альфред, что сможешь считать с этого здоровяка?
— Практически ничего. Поверхностные эмоции, тут все правда и он, наверное, сын какого-то наемника или воина. Возможно служащего тут. Я видел его отца в броне, он и правда очень похож на ваше представление *орки* из вашего выдуманного мира варкрафта. Только тот был в полных латах. А еще этот парень среди банды не по своей воле и ему это не по душе, поэтому он с вами и общается. А еще опасается. Иначе мне кажется, он бы тут всех перебил без вашей помощи. Больше ничего не могу сказать, что-то мешает.
— М-да… не густо. Говоришь, он не по своей воле в этом месте? Отец военный или наемник? Понятие чести и путь силы… Хм. На этом можно сыграть.
Мысли летели одна за другой. Какие-то я оставлял, другие отбрасывал, третьи откладывал в дальний ящик. Всего пяток минут и две сигареты мне потребовалось для принятия будущей линии поведения. Опять придется импровизировать, но что поделать, информация очень скудная, зато хотя бы понятны дальнейшие шаги. То, что позволит мне зацепить этого здоровяка и возможно перетянуть на свою сторону. А потом найти ключик для влияния на него психологическими приемами или еще лучше посредством моих способностей.
Единственный минус во всем этом, что я потратил опять силы на замедление времени. А ведь их не так чтобы много. Надо кстати создать какие-то числовые значения, чтобы следить за ними. А то только на одних ощущениях далеко не уеду.
Сосредоточился и выровнял течение времени между внешним миром и моим. А также включил канал связи.
Глава 20
Сосредоточился и выровнял течение времени между внешним миром и моим. А также включил канал связи.
— Горх, ты говоришь про честь. Много ли чести быть среди отбросов потерявших честь? Ты говоришь про силу. Где ты видишь эту силу? В воле? Воля моего слуги стоит десятка этих отбросов. Физическую силу? Да ты сильнее всех остальных! Но разве это сила? Я уверен твой отец в разы сильнее. А вот сможешь ли ты достичь его уровня или превзойти среди них? Не думаю. Сила в умении? Разве что лгать и бить в спину. Ведь их убил истощенный ребенок и лишь под конец понадобилась моя помощь. Может в деньгах у них сила? Но ведь они бедны настолько, что готовы драться за кусок гнилой крысы в навозе. А ведь это все сила. Но главная сила она в правде. Только не увидишь тут правду и хоть какую-то честь. Мой слуга, наверное, самый честный среди них. Их правда затоптана, утоплена в дерьме и зарыта. Они живут в ненависти к себе и другим, ко всем кто лучше их. Ты говоришь, тебя не любят. А знаешь почему? Потому что ты лучше. Ты честнее. В тебе есть честь, в тебе есть стержень и сила. Ты другой. Ты сын двух одних из лучших и сильных народов. Это видно. Это слышно по тому, чему тебя учили. И ты им противен из-за того, что они сравнивают себя и тебя. Ты для них правда. Правда о том, как низко они пали. Какие они слабые, ничтожные. Поэтому они боятся тебя. И ненавидят. Как твоих родителей. Ведь таким людям надо или подняться на уровень твоих народов или уничтожить их. Чтобы стать равными. Они выбрали первый путь. Я не прав? Я прав, потому что я знаю. Единственное, что меня удивляет, как попал ты сюда, где среди всех этих помоев я нашел лишь пару достойных. И тем удивительнее встретить тут столь достойного разумного…
Я прекратил свой спич и спокойно уселся. Если уж это его не убедит и не проймет, то я даже не знаю что на это способно. По идее должно сработать. С этими мыслями я спокойно уселся на свой голографический экран на основе жертвенного камня и стал ждать результатов. А результаты не спешили появляться. Похоже, мой собеседник завис или не знает что ответить. Наконец, когда я уже хотел прервать молчание, мне ответили.
— Великий Дух… Ты прав. Тут нет ничего, что бы я ценил. И я проклинаю это место и живущих здесь. Они считают меня недостойным жизни, ошибкой природы. После твоих слов я словно прозрел. Просто они недостойны. Ни жизни, ни существования. Я тут нахожусь не по своей воле, а по злому року судьбы. Меня должны были казнить, убить. Я корю себя, что ушел и не погиб с оружием в руке как погиб, скорее всего, отец. Но злой рок или второй шанс, не знаю что именно, помог мне уберечься.
Он прервался, и я почувствовал как ему тяжело. Видимо его и правда гнетет то, что он выжил. Удивительный чело… разумный.
— Мой отец из великой гильдии Алых Изгоев. Когда-то давно он был основой консорциума изгоев, куда входили все расы Дарлана и Ориса. Но и сейчас, после великой войны Скверны эта одна из самых лучших организаций наемников. Не то что всякие там мелкие гильдии и авантюристы. Отец всегда гордился участием в ней. И мне исполнилось шестнадцать, я прошел тест в круге, упросил отца разрешения вступить в его отряд. Это был наш второй контракт. Мы действовали по разрешению местного правителя, этого вонючего старикашки, который казалось бы бессмертен.
А вот тут пошла чистая ненависть. Похоже у этого бугая теперь личные счеты к этому националисту старику. Что же, нужно запомнить и отложить в папочку — *важно* как и крючек на девушку. Кстати, чем будет полезна девчонка, еще не придумал. Как-то мои планы меняются и сыпятся. Наживкой ее уже не используешь, не та ситуация, много мы местным бандам мозолей отдавили. Было бы спокойнее, тогда да. Но она сообразительная, думаю, будет полезна. Все это у меня прошло фоном в голове, пока бугай пытался успокоиться и продолжить мне транслировать свои мысли.
— Говорят ему за сотню лет и столько же он отравляет жизнь другим расам своей идеей превосходства человеческой расы над другими. По его идеологии даже отбросы из этих трущоб, худшие из их представителей, находятся выше лучших представителей других рас!
Воу. Тогда я его понимаю! Похоже тут местные нелюди для этой клоаки, что евреи для нациков. Правда, если судить по этому полукровке, эти нелюди совершенно не похожи на евреев. Уж больно опасно выглядят. Думаю, эти нацики не раз о них зубы потеряют. Тем временем мой собеседник продолжал свой монолог.
— Мы прибыли, задание было не особо сложным, уничтожить стаю мутировавших грифонов. Мы выполнили задание, но нас ждали. И схватили. Командир отряда все надеялся решить миром, но… Надежда угасала всё больше, чем ближе мы были к столице. А стоило нам подойти, как они уже во всю стали обсуждать кому какая награда будет за нелюдей и их союзников. Тогда, с голыми руками наши оказали сопротивление. Я видел, как отец сломал одному из них шею, а другому оторвал голову и взял меч людишек. Этот меч казался в его руках словно нож. Но враги все не кончались. А потом пришли серьезные части. Мы пытались прорваться, однако их становилось все больше. И тогда командир дал приказ разделиться. И мы разделились. Я с отцом прорывался к трущобам, но нас разделили. Я думал, останусь там, но во время боя поскользнулся и упал в какую-то дыру, которая оказалась сливом. Он меня вынес в нижний город. Всего исцарапанного, покрытого грязью и дерьмом. Ушел я не далеко, похоже, мне хорошо прилетело по голове, и я потерял сознание.
