Общение было не привычным, голос был каким-то монотонным, но я слышал, нет, чувствовал его эмоции. Бурлящий гнев, боль, обиду, желание мести. Скорее всего, вспоминая все это он ослабил защиту. Специально? Или его эмоции мешают фильтровать то, что он мне посылает? Наиболее яркие вспышки эмоций сопровождались образами, которые напоминали короткие видео ролики с эффектом погружения. Например, я наблюдал ту схватку так, словно был рядом, а то и ее участником… Хотя почему *словно*? Ведь это воспоминания Горха, который и был ее участником. И честно говоря, отец этого бугая был удивительный. Это и правда был орк, причем словно скопированный из варкрафта. Огромное тело, увитое мускулами, машина войны, что раскидывала людей голыми руками. Веревка лопнула на его руках словно гнилая. Я видел, как кулак входит в нагрудник стражника и оставляет вмятину в доспехе. От удара солдат отлетел на метр, а потом его вырвало кровью. Видел, как отец Горха одной рукой отправляет в полет солдата в кольчуге. Я видел, как какой-то остроухий напоминающий эльфа уклонился от двух копий и голой рукой вырвал гортань стражника. А потом, выхватив копье у агонизирующего стражника, парой скупых движений убил двоих его помощников, параллельно увернувшись от стрелы.
Такое я видел только в кино. И я понял разрыв между мной и ими. Если на фоне бандита, мои навыки были ничтожны и победил я только за счет возможности замедлить восприятие, то на фоне наемников отряда Алых изгоев эти бандиты были… смазкой. Хотя нет, даже смазка для них это высокое звание. Десяток таких бандитов не сделали бы ничего безоружному орку. Или как там по местному? А-Хул? Ладно, надо запомнить, что это название расы местных орков, а не ругательство.
Я настолько погрузился в эти видения, что когда они прекратились, я даже немного растерялся. Лишь через секунду до меня дошло, что Горх сумел взять себя в руки и прикрыть канал, по которому он транслировал все эти эмоции вместе с воспоминаниями. И снова вернулся к безэмоциональному рассказу. Словно, блин, слушаешь аудиоозвучку от робота.
— Как я узнал позже, меня нашла местная крупная банда. Они, наверное, убили бы меня или сдали за награду. Однако их местный лидер, хитрая тварь, приказал мне помочь и взвалил на меня долг помощи. Если бы я отказался, я бы сошел с пути Крови и Предков, опозорил бы род отца и матери. Народы Ахул и Севера чем-то похожи, как ты должен знать, Великий дух. А еще я был не в лучшем состоянии, я бы мог убить многих. Если бы меня сдали, я бы не прожил долго. И уходить за грань на встречу к предкам, опозорив их и отца… Я не был на это готов. Да и мое слово данное отцу, что я продолжу род выполню его мечту о создании клана… Это была его последняя воля.
И тут от него наконец-то пришли эмоции. А то я уже злиться начал. Эмоции эти были бурлящая смесь стыда, верности в принятом решении и страхе осуждения. И я… Промолчал. Все слова сейчас были лишние. Еще мне было интересно, что же дальше.
— Я принял долг, за который от меня потребовали служить месяц воином Верта. И поклялся честью рода отца, что буду выполнять роль бойца этого проклятого Верта. Меня вылечили, отдали мое оружие и практически сразу приказали убивать. У меня не было ни дня отдыха за этот месяц. Разве что кормили меня нормально, чтобы живот к спине не прилипал. Но чем в больших схватках я выживал, тем недовольнее Верт был. Сегодня был последний день и последняя миссия от Верта. И он отправил меня сюда, в дом людоеда, куда запретили соваться ещё кому бы то ни было. Ведь на него положил глаз старший ворот во второй круг города и его банда. Но меня все равно послали и дали настоящую грязь, что мешала Верту. Конечно, я понимал, что от меня хотят избавиться. Ведь если всплывет, что Верт работал с *нелюдью*, его сожрут. Но позволить себе идти против клятвы я не мог. И надеялся выкрутиться и скрыться. Но сейчас я вижу — шансов у нас не было. Похоже, для гарантии Крысу, это тот, что лежит без сознания, дали приказ меня убить в случае столкновения с людьми. Или он так сделал из природной трусости? Не хочу знать. Грязно и противно. Только та девушка меня спасла от удара в спину. Перед ней у меня долг. А раз она служит тебе, то и перед тобой. Снова я должен и не могу уйти, снова честь велит то, против чего настроен разум. Не знаю, как отдать долг духу, но надеюсь на твою справедливость, Великий Дух. Раз ты говоришь правильно, значит, и решишь по правде. А как отдам долг, так решу говоришь ты правду или нет. И готов ли я принять тебя как покровителя.
Сейчас бы снова замедлить время да обдумать все, но энергии жалко. И хотя я не разбираюсь в местных традициях, но думаю, это не сильно отличается от моего мира с долгом крови или карточным долгом среди воров. И я думаю… Нет, даже знаю, как мы поступим. Единственное, что смущает, потянем ли мы задумку? Но еще раз взглянул на галокрамму полукровки и, вспомнив его физические данные, сам себе кивнул. С такой поддержкой — потянем. Разве что надо уточнить один момент.
— Горх, сын Ходла, у меня к тебе вопрос. Ты как воин должен понимать, что служба это убийство. И должен понимать, что эти ничтожества ничего не смогут сделать мне. Но у меня слишком мало паствы, я был забыт долгие века, и поэтому дорожу каждым. Я пока что не обладаю достаточной силой, набирая ее по крупицам. И лучшее для меня это жертвы тех, кто погряз в своей низости. Я не предлагаю тебе их приносить, но мои служащие будут. Готов ли ты на это? Если твои убеждения не позволяют участвовать в жертвоприношениях разумных, то я пойму твое решение сохранить твои убеждения и можешь идти. Если же это не пугает тебя… То твой долг будет в защите, помощи и тренировке этих двоих. Что скажешь, Горх?
Ответил мне он без промедления, открыв полностью канал, давая почувствовать все его эмоции. И в них не было отвращения. Только решительность, какое-то удовлетворение и… счастье? А еще одобрение.
— Великий Дух, не смею произнести твое имя. Я согласен! Я согласен присоединиться к тебе и помочь в возвращении величия. Немногие даже полуразумные и разумные духи готовы открыться и сказать шаману, даже слабому, что они обессилены. Немногие готовы довериться. Но ты на мое доверие ответил доверием. Ты говорил со мной как с равным, и готов был простить мне долг жизни для сохранения моей чести. Ты достойный. Я буду помогать таким людям, пока сотня людей не падет от моей руки. Но я не стану помогать и тут же уйду, стоит твоим слугам предать меня. Решить убивать невиновных кто отнесется к нам с добром и не стану убивать беззащитных детей. Да, это гнилое место и многие дети уже убивают в свои сорок сезонов. Но младенцы и не несущие угрозы дети — табу для воина. Беременные женщины — табу. Тот, кто относится с добром — табу. А потом я решу окончательно и если пойму, что твой путь это и мой путь — я приму тебя в покровители. И буду биться за тебя до конца.
Я улыбнулся. Теперь… Теперь можно заняться чем-то серьезным. Тем более с новым вооружением.
— Что же… Я принимаю твой долг. Защищай их и помогай мне. А пока знакомьтесь, собирайте все интересное и свяжите Крыса, что предать решил тебя. Соберите оружие, распределите и готовьтесь к выходу.
Закончив разговор с Ахулом, похожие указания я отдал и другим своим подчиненным. Заодно сделал легкие внушения про то, что Горх отличный парень и мне важен, а им стоит отбросить эту нацистскую грязь про видовое происхождение. Иначе я могу разозлиться или этот милый бугай. Ещё обоим переслал отрывок боя его отца. По эмоциональному отклику они прониклись. Но уверен, что далеко не сразу все наладится в новой команде. Причем девочка явно куда спокойнее отнеслась к полукровке, чем пацан. По его чувствам он завидовал его силе и его внешнему виду. Да, похоже, ревновал девушку и… Меня? М-да. Не думал. Однако противиться он не думал и даже пытался убедить самого себя, что все хорошо и все это ерунда для богатых. А они все заодно. И в самом убеждении у него был некий успех. Я бы мог приказать Альфреду провести ментальные вмешательства, но тот говорит, что они и так на грани. Да и это будет временное решение, ведь когда оно спадет, они могут еще сильнее обозлиться на него. Так что пусть сами притираются. Думаю, у них получится. В крайнем случае, при острых моментах вмешаюсь, а сейчас…
