— Мысли гребаного герцога схожи с оными нашего придурка, — прошипел Скеитрир.
— Вот только даже Зантан вряд ли бы предложил посылать гонцов перед приездом, — тем же тоном ответил Гэбриэл.
— Напомните-ка, кто же красовался своими навыками?.. — риторически разглагольствовал Скеитрир косясь на Халмонда.
— Чего вы всполошились? Разве его приезд не соответствует задумке? — Алеаноре оставалось лишь слушать и додумывать происходящее.
— Соответствует, но раз он приехал так рано, что даже Халмонд не смог его обогнать, значит сделал это по собственной инициативе, и Хатрсой не успел объяснить ему, что приезд должен быть внезапным. Скорее всего он послал вперед себя гонцов, а потому наши документы будут надежно припрятаны, — ответил Скеитрир.
— Только не говорите, что у вас не было запасного плана на такой случай!
— Дорогая, планы имеют тенденцию рушиться, разруха принуждает к импровизации, импровизация рождает новый план, — Гэб обернулся и развел руками, — если мы начнем со второго пункта, по большему счету не изменится ничего.
— А вот тотальное изменение обстановки уже явно хреново попахивает, — дополнил демон.
Ветки слева зашелестели — Ифико взмыл ввысь. Гэбриэл прекрасно понимал, что за всей братией герцога наблюдают, так что держаться подальше от них — первая необходимость. Соответственно, Скеитриру придется оставаться снаружи, Халмонду нужно слишком много времени, чтоб дойти до места через Руину, а в наличии способности вести себя тихо у Алеаноры он был уверен так же, как и в наличии у себя совести.
За исключением едва ли не рвущейся в бой авантюристки, все лежали неподвижно. Даже костюм Гэба не оставит его попытку преодолеть равнину без ловли нежелательных взглядов, но ждать было нельзя. Переполох по приезду гостей — пик идеальности момента.
Щелчок спицы. Неяркая вспышка в лапах птицы тут же погасла, но три точки в траве на миг обнаружили себя. Три стрелы поочередно влетели в лазутчиков.
Но, не успев сделать и шагу к ближайшему, Гэбриэл был обогнан Алеанорой, что умудрилась рассмотреть мимолетный проблеск линзы в траве, да и двигалась с невероятной скоростью, при том издавая не больше шума, чем крадущаяся рысь. Все же на мягкой земле магическая нога не звенела как в Руине.
Сам наемник немедля рванул ко второму шпиону, а третий за то время успел обзавестись тремя болтами в теле. Халмонда нигде не было видно, зато всю округу «Центуриона» начал окутывать туман. Лишь Скеитрир остался на месте.
Но, добравшись до лежащего, Гэб обнаружил на его месте бугор размером с человека, в который и была воткнута стрела. Не сколько великолепная реакция, сколько мешковатые одежды спасли авантюриста от внезапного укола ножа.
Взмах, клинок рассек траву и уперся в мелкую земляную волну. Второй укол едва не достиг лица наемника. Щелчок, мекральная марка проткнула противника иглами, созданными из его же грунтовой волны. Хотя огромная дыра в животе от выдернутой стрелы вряд ли дала бы самоотверженному убийце дожить даже до конца этой ночи.
Опасаясь за жизнь Алеаноры, Гэбриэл активировал линзу на всю и едва нашел ее в невысокой траве. Пара темных капель на лице явно не были грязью, но, судя с его выражения, кровь была не ее. Спустя несколько секунд он вспомнил о яркости линз и поспешно отключил большинство кругов.
Наличие большего числа лазутчиков не отрицалось, но уже изрядно заполонивший местность туман либо вынудит их раскрыть собственное местоположение, активировав линзы, либо даст самим наемника пройти незамеченными.
Приказав Ифико пикировать к наемнице, Гэб повернул голову птицы к точке сбора и сам направился к ней. Все еще плотно прижимаясь к земле и не отключая маскировки, он дополз до нужного участка частокола. Спустя полминуты показалась и Алеанора с мраморным животным на плече, а за ней из тумана вынырнул Халмонд.
Птица вновь оказалась на высоте собственного полета. Стражи у стены нет, а точка плохо видна. По кивку все трое оказались в Руине. Не успели Гэб с Алеанорой опомниться, как руки вытащили их из тумана на прорезаемый факельным светом участок уже внутри аванпоста.
В отличии от палаточного «Пикинера», чью монотонность разряжал лишь повсеместный хаос и хлам, Двухэтажный центральный корпус «Центуриона» гордо возвышался над равниной, зияя бойницами на верхнем, и роскошными знаменами на нижнем, этажах. Большая часть стражи как раз стянулась посмотреть на прибытие знатной особы, но все же множество факельных огней бороздили у стен и меж постройками. Россыпь ицеота не дала наемникам обнаружить себя дозорным на шести вышках, окружающих здание.
Все трое тут же прильнули к подножию ближайшей башни, в отличии от привычных смотровых площадок, стоящей не на голом каркасе, а на кардинально окованных прочной древесиной стенах. Гэб заглянул в глаза птицы, однако, к своему удивлению, возможностей прошмыгнуть под носом у стражи обнаружилось множество.
Увы… Печально посмотрев на изодранные одежды Алеаноры и гремящие подошвы Халмонда он понял, что, как всегда, вся работа ложится на его уставшие плечи. Если его фигуру еще могут спутать с тенью или даже солдатом без доспеха, то наемница вызовет подозрения и за сотню метров.
— Сколько же у них оружия… — прошептала девушка, высунув голову за угол, — каждый тут и мечник, и лучник… а те двое вообще пол арсенала на себя напялили.
Беззвучно обматерив ситуацию, Гэбриэл вновь посмотрел взглядом Ифико и тут же обнаружил у выхода из центрального корпуса знакомую фигуру в синем камзоле и высоких сапогах. Козлиная бородка под узким ртом и крючковатым носом, окутанным карими кудрями до плеч, могла бы показаться непривычным элементом образа среди жителей Гизехайма, но в центре композиции, стягивая все внимание на себя, красовались тонкий двуручный меч на поясе, четыре иглы с узорчатыми гардами-полусферами за плечами и шесть утонченных кинжалов с широкими гардами на спине. Последним оружием в арсенале Брэндолфа Гослиона был Таркнеллский пистолет.
Его спутник был зеркальной противоположностью: узкий длинный клинок на поясе едва блестел на свету, пробивающимся сквозь целое древо, образованное двумя мушкетами и четырьмя пистолетами, среди которых затесался новенький колесцовый. В руках бережно сжималось еще более длинное и тонкое орудие со хитроумным затвором. Лицо же было чуть ли не по-старчески сморщено, хотя телу на вид было не более тридцати, и укрыто несколькими заметными рубцами. Глаза сидели глубоко, а хищная улыбка, оголяющая корни зубов, расплывалась все шире с каждым словом Брэндолфа. В отличии от утонченных одеяний которого грязно-коричневые рубаха и штаны «мушкетера» выглядели кучей навоза, а клочья столь же неопрятных волос, торчащих из-под малость более ухоженной треуголки — попыткой ее прикрыть.
Арсенал обоих внушал чувство опасности, но воистину поганило ситуацию знание Брэндолфом облика Гэбриэла. Ну хотя бы высокомерность фехтовальщика не дала ему запомнить весь арсенал авантюриста. Оставив активной лишь звуковую марку, он начал вникать в диалог:
— Гоцизант, я понимаю твою настороженность, — вещал наемник продолжающему ухмыляться мушкетеру, — но наш успех — уже факт. Если наши покровители прислушались к моим советам и оставили половину отряда в Чистом ключе, то опаснейший элемент будет устранен. Дальнейшие их успехи уже не будут иметь веса.
— Никак не смекну, каким боком оборона может быть первее атаки. Дак ты еще и говоришь, что на них нападет всего лишь один! — разведя руками, стрелок загремел коллекцией вооружения.
— Покуда в нападении на Кларзову гору согласился взять участие один из братьев Ван Каярнгрифов, им не устоять и пол дня. В данном же месте, — звеня уже не деревом, а металлом торжественно развел руками Брэндолф, — собрана наилучшая для противостояния лазутчикам группа.
— Чет больно ты самоуверен, — фыркнул мушкетер, недоверчиво осмотревшись и щурясь от сгустившегося тумана, — ты может их и знаешь, шо облупленных, но они ж могут че угодно выкинуть.
