Ознакомительная версия.
– Кроме скуки, – буркнул Саймон.
Он вовсе не сторожил ее. Не наблюдал за ней. Просто был рядом – так, на всякий случай – вдруг что-нибудь понадобится или она захочет что-то спросить. Но Гейджи, похоже, была готова говорить с кем угодно – от рыб до Хор-стона, лишь бы не обращаться к нему. Он не стеснял ее свободы, не запрещал и не просил делать что-либо: Гейджи приходила и уходила, когда хотела, разговаривала, когда и с кем хотела, и делала, что ей нравится. Единственное, за чем он следил строго, чтобы никто и близко не подходил к ее хижине, стоявшей чуть поодаль от остальных. «Собака на сене!» – фыркал Хорстон, Саймон благодушно пропускал это мимо ушей.
Он был рад, когда Гейджи присоединилась к ним под навесом на берегу. Основная нагрузка приходилась на ныряльщиков, но и остальным было чем заняться – от раскопки лежащих на мелководье руин до очистки и сортировки найденного. Гейджи посидела, наблюдая. Потом сама принялась за дело. Высунув от усердия язык, она осторожно обивала кусок бесцветного коралла, который очень слабо напоминал вазу с длинным узким горлышком и который ею и оказался.
– У тебя сильные и ловкие пальцы, девочка, – заметил Хорстон, понаблюдав за ней. – Но, может, ты просто будешь говорить нам, что там скрыто? А то потратишь целый день, а найдешь под всей этой дрянью ручку от пивной кружки…
Гейджи кинула взгляд на Саймона – тот невозмутимо складывал в сундучок очищенные монеты. Длинные светлые волосы, которые он обычно забирал в хвост, скрывали его склоненное лицо. Не его ли идея? Ведь он единственный знал про ее способности!
– Может, и буду. Хельмут, брось, это просто деревяшка! А вот если почистишь во-он тот диск, увидишь что-то интересное…
После полудня вернулись отдохнуть ныряльщики. Самый старший из них, Сигеноу, сразу ушел в хижину, Фанор остановился поглядеть на находки. А Камек прямиком направился к Гейджи. Что-то сказав, наклонился, высыпал на колени девушки разноцветные ракушки. Гейджи засмеялась, перебирая его «улов».
– Смотрите, эта с дырочкой! Можно сделать ожерелье!
– Я принесу еще, – пообещал Камек. Он сидел рядом с девушкой, едва ли не касаясь рукой ее колена, смеялся и болтал с Гейджи. Саймон поглядывал с раздражением. Девчонка сидит буквально на золоте и драгоценностях – и радуется пестрым ракушкам, которые просто валяются под ногами! И он вспомнил о ракушечном ожерелье Морского народа – победном призе Гейджи в Хейме. Нашли ли ее вещи? Может, ожерелье все же сохранилось?
А может, вопрос звучит по-другому – что он будет с ней делать дальше?
– Здравствуй, маленькая сестренка…
Это произошло, когда Гейджи проплывала мимо черных скал срединного острова. Она не любила бывать здесь – солнце не доставало до дна, и черная вода в вечной тени скал, казалось, таила в себе что-то неведомое и опасное – может, трещину, которая доставала до самого сердца земли… Но сегодня со скуки Гейджи поспорила сама с собой, что проплывет вокруг всего Хребта Дракона, ни разу не передохнув. Экономя силы, плыла неторопливо, поглядывая по сторонам, и потому заметила расщелину в скале. Расщелину? Перебирая в воде руками, Гейджи застыла на месте, вглядываясь. Расщелина была слишком правильной формы – в виде треугольной арки с каменным орнаментом или, может, надписью на забытом языке. Крохотная волна подтолкнула ее ближе, и Гейджи с любопытством заглянула в арку. На черных стенах играли блики от воды, но в глубине царила темнота. Бр-р-р, она ни за что не поплывет туда одна. Ни за что. Никогда. Руки Гейджи коснулись влажных гладких стен. Как же сюда попадали люди? Вплавь? На узких лодках? Волна вновь подтолкнула ее, и Гейджи оказалась в полумраке арки. Сразу стало очень холодно. Ну ладно, она чуть-чуть проплывет вперед, а потом вернется и позовет сюда других пловцов, чтобы подстраховали ее. Может, это какой-нибудь храм… Непрерывно подталкиваемая волной – скорее, уже течением, – она продвигалась вдоль стен, то и дело задирая голову. Насколько Гейджи могла видеть, потолок оставался все таким же идеально треугольным, украшенным резьбой; ни время, ни разрушения не коснулись его. Да и на пути ее, в воде, не встретилось ни единого выступа или камня – видимо, неведомые камнетесы обработали и дно тоннеля.
Темнота обрушилась внезапно – как будто на Гейджи набросили черную влажную ткань, заглушившую не только свет, но и все звуки. Она бешено завертелась на месте, высматривая хотя бы слабый отблеск света, вот же он был, только что, за спиной, там, откуда она приплыла… но откуда она вообще приплыла? И холодно, так холодно, словно она вздумала искупаться в весеннем горном ручье… Подожди, волна… волна толкнула ее в грудь. Если плыть ей навстречу, непременно найдется выход…
Легче было подумать, чем сделать. Она упорно продвигалась навстречу волнам – а те с еще большим упорством раз за разом отбрасывали ее назад. Да еще куда-то делись стены тоннеля, до которых только что было рукой подать… Через некоторое – очень короткое время – Гейджи сдалась и, стараясь хотя бы оставаться наплаву, покорилась уносившему ее вглубь скал течению. Где-то же оно должно было закончиться…
Лишь бы не в подводных дворцах Морского Хозяина.
Гейджи моргнула, зажмурилась, потрясла головой и вновь разлепила мокрые ресницы. Ей не показалось. Свет! Она бешено заработала руками и ногами. На этот раз ее усилия и направление течения совпали, и Гейджи стремительно понесло к источнику света. Сначала она вновь увидела суживающиеся стены, потом – треугольную арку, ослепительно сиявшую после мрака тоннеля, потом дно резко поднялось, и Гейджи буквально вышвырнуло на ступени, высеченные перед аркой. На прощание волна отвесила ей насмешливый шлепок – иди, мол! – и отхлынула. Встав на колени, Гей-джи оглянулась – вода стремительно и бесшумно отступала, словно выполнивший свою задачу вышколенный слуга. Чудеса, и только! Что за странные здесь приливы… Пошатываясь от усталости и переживаний, Гейджи поднялась и, придерживаясь за ступени, осторожно заглянула в арку.
Грот был огромен. Так огромен, что, когда она взглянула вверх, на виднеющийся высоко-высоко над головой провал, у нее закружилась голова. Солнечный свет, проникавший через провал, заставлял сиять воду большого круглого бассейна в центре грота. Гейджи осторожно пошла по его невысокому борту, не переставая оглядываться по сторонам. Каменная резьба густо покрывала стены грота, теряясь высоко под потолком. Ни узор, ни буквы ей ничего не говорили. Вдоль стен шли полукруглые широкие ступени – сиденья? – оставляя разрыв перед аркой, в которую она вошла. Здесь же на нет сходил и бортик бассейна – она успела уже его обогнуть. Гладкий широкий пологий спуск вел в воду, чуть поодаль, напротив, было еще одно возвышение, на которое Гейджи и присела, болтая ногами и оглядываясь по сторонам. Ни статуй, ни колонн, никаких украшений, кроме каменной резьбы, на которой дрожали блики, – лишь бассейн сиял, словно исполинский драгоценный камень. Гейджи, склонив голову, смотрела в воду, как в огромный глубокий сине-зеленый глаз. Он светился, как… Гейджи поднесла к лицу висевшую на цепочке Слезу Дракона. То же сияние, та же чистота и глубина. Интересно, а когда там, за стенами, ночь, продолжает ли вода светиться? Отражаются ли в ней звезды – огромные, яркие здешние звезды? Слеза светится и ночью…
Ознакомительная версия.
