Ознакомительная версия.
– Я не говорила… я подумала…
– А есть разница?
Он склонил голову, разглядывая Гейджи то одним, то другим глазом.
– Не скажу того же о тебе.
Гейджи моргнула. Тон его был так учтив, что она не сразу поняла, как неучтиво его замечание.
– Как ты там помещаешься? – с интересом спросил он.
– Где?
– Внутри этой маленькой оболочки. Тебе там не тесно? Не хочешь выйти наружу?
– Я…
– Так ты забыла! – удовлетворенно сказал он. Протянул шею, и его голова оказалась совсем рядом с Гейджи. В этот момент она оценила истинные размеры грота – он был просто огромным, раз в него вместился такой гигант. Голова Дракона оказалась размером с нее саму целиком. Мало сознавая, что делает, Гейджи протянула руку и коснулась его. Он был холоден, влажен и гладок, как отполированный волнами камень.
– Я рад, что ты пришла ко мне, – сказал он.
Гейджи нерешительно бродила вокруг хижин, построенных еще в прошлом году и обновленных моряками на скорую руку. Вряд ли в них вообще была нужда – многие предпочитали спать просто под открытым небом. Должна же она предупредить торговца о том, что у его города все-таки есть хозяин? Желание рассказать кому-нибудь о Драконе было невыносимым. Шлепнув ладонью в качестве предупреждения по зашелестевшей завесе на входе, Гейджи нырнула внутрь хижины.
Саймон сел на постели, потирая глаза. Взглянул на нее снизу и расслабленно, сонно улыбнулся.
– Гейдж?…
– Я… – начала она и осеклась.
Он был совершенно обнажен. Саймон проследил за ее взглядом и улыбка его из мягкой стала насмешливой. Он похлопал рукой по постели рядом с собой:
– Присоединишься?
Гейджи попятилась. В полумраке хижины он напоминал какого-то очень сильного и очень красивого зверя. Саймон вздохнул:
– Ах, как жаль… подожди тогда, – и потянулся за своей одеждой.
Она уже шагнула к двери, но что-то ее задержало. С мгновение Гейджи пялилась в стену, пытаясь осмыслить увиденное, потом медленно повернулась.
На широкой плотной спине Саймона изгибался красный рисунок.
Дракон.
– Что это? – резко спросила Гейджи. Торговец, вздрогнув, оглянулся.
– Что?
– Вот это! – Гейджи указала пальцем. Он глянул себе за плечо.
– А… это. Семейная татуировка.
Он повел плечом, и дракон на его спине шевельнул распахнутыми крыльями. Гейджи прислонилась к стене, заткнув пальцы за ремень, уставилась на него. Иногда его очень раздражали ее мальчишеские ухватки. Саймон натянул штаны.
– Что такое? – спросил Саймон. – Глаз от меня отвести не можешь?
Вообще-то ему нравилось, когда на него смотрят женщины, ему нечего стыдиться – и до пояса, и ниже. Но Гейджи смотрела не так – задумчиво, оценивающе, даже придирчиво, точно ей подсунули подпорченный товар.
– Так ты из Ригертов… Он слегка удивился.
– Ты знаешь мою семью?
– Немного. Я видела тебя с ними… Мне показалось, вы не слишком ладите.
Он коротко хохотнул:
– Ну, еще бы! Я единственный из сыновей оставил Марка с носом!
Гейджи заморгала:
– С носом?
– Занялся тем, чем хочется мне, а не тем, чего хотел от меня отец. Он не смог мне этого простить – хотя мое дело приносит доход чуть ли не больший, чем наше… его владение.
– И что, все ваши встречи проходят так… по-родственному?
– Мы стараемся, по возможности, избегать друг друга. Это не так уж трудно – я редко бываю в Хейме. Но тогда… – он взглянул на рубаху в руках и отшвырнул ее. – Он взбесил меня. У моего отца мания – он хочет породниться со всеми лордами побережья. Понятно – с таким-то количеством сыновей… В тот раз он изволил сообщить мне, что мой подарок принят дочкой какого-то местного Владетеля.
– Подарок?
– Обычай, который отец привез со своей родины. Невеста выбирает какой-либо из предложенных всеми сыновьями подарков – считается, ее руку ведет сама судьба. Потом, при встрече, девушка, конечно, может передумать. Хотя это бывает редко.
– А твой подарок… дракон?
– Как ты догадалась? Гейджи небрежно отмахнулась.
– При твоей-то любви к драконам. И что… ты опять ослушался отца? Не захотел встречаться с невестой?
Саймон хмыкнул:
– Осесть на жалком клочке земли, когда меня ждет целое море!
Задетая Гейджи хотела возразить, что Гавань Дракона – вовсе не какой-то «жалкий клочок», но вовремя спохватилась. Еще не хватало уговаривать Саймона Ригерта взглянуть на себя хоть одним глазком, прежде чем отказываться от такого сокровища…
Саймон глянул исподлобья.
– И давно ты знаешь мою семейку?
– О, нет, – сказала Гейджи. – Совсем мало и недавно. Так ты и правда не собираешься на ней жениться?
Заинтригованный ее настойчивостью, торговец уставился на девушку. На его лице медленно проступала усмешка.
– На ней – нет. Но если ты и дальше будешь так пялиться на голого мужчину, произойдет кое-что… близкое к этому.
Гейджи скользнула по нему рассеянным взглядом.
– Вот и хорошо, – сказала неожиданно, повернулась и ушла, оставив его стоять с открытым ртом.
Леди Янга как-то сказала, что подрастающая девушка инстинктивно примеряет каждого знакомого мужчину в качестве предполагаемого мужа – даже если вовсе не собирается за него замуж. Просто – подошел бы он ей или нет, и почему… Гейджи решила тогда, что она исключение из правил, потому что во всех знакомых парнях ее интересовало лишь одно – как он плавает.
Сейчас она внимательно, пытливо изучала Саймона Ри-герта: жених, как-никак, хоть и не подозревает об этом… Внешне хорош – крепкий, мускулистый, подвижный, с блестящей загорелой кожей, быстрыми внимательными карими глазами. Пряди и без того светлых волос выгорели на солнце почти до белизны. Звучный резкий голос может быть мягким, завораживающим – как тогда, когда он говорил о Вещи… Впрочем, без хорошей доли обаяния и убедительности он просто не стал бы удачливым торговцем. Наверняка он пускал в ход свое обаяние и с женщинами: Гейджи, которая принимала редкие ухаживания за ней со снисходительным терпением, как чудачества противоположного пола, не была настолько сведуща в этом вопросе. Во всяком случае, ЕЙ он понравиться не пытался…
Но он нравился своим людям. Его уважали и экипаж, и его помощник Хорстон, и ныряльщики… И им наверняка пришлось вместе пройти через все эти приключения, о которых болтают моряки теплыми ночами у берегового костра…
И – она признавала это почти с грустью – он мог понравиться ее родителям. Отцу, полжизни проведшему в странствиях, боях и приключениях. И матери – неутомимостью, решительностью, заботой о своих людях.
И еще.
Он очень хорошо плавал…
– Здесь раньше был… поют драконы… храм. Люди приходили, зажигали разноцветные огни, пели призывающие нас песни… очень приятные… почти как песни драконов. Нас почитали и любили.
Ознакомительная версия.
