— Подождите, мы еще расскажем его отцу о вас. Лорд Форсайт будет очень недоволен, что какие-то там Пинкертонцы взяли его сына Тарквина на мушку, — продолжил Отелло, расстегивая куртку, чтобы показать форму под ней. Флетчер старался не выглядеть слишком удивленным, но внутри он был в ужасе от игры, которую затеял гном. В любом случае, было уже поздно. Затем Флетчер заметил тень сомнения на лице Мерфи.
— Вы, конечно же, в курсе, что на эльфийском фронте создаются гномьи батальоны. Если Форсайтам придется внедрить один из них в наши войска, нам понадобится лучший офицер среди гномов, — уверенно произнес Флетчер, убирая пистолет Тернера от лица. — А сейчас я вижу вас на улице, оскорбляющих нашего нового офицера за ношение оружия, которое ему подарил самолично Захария Форсайт. Какие у вас имена? Мерфи? Тернер?
Пистолет Мерфи задрожал и опустился.
— Ты не говоришь, как аристократ, — засомневался Мерфи, его взгляд остановился на ободранной кромке брюк Флетчера. — И одет не как они.
— Если бы вы сражались на передовой, ваша форма тоже так бы не выглядела. А насчет речи, если бы вы выросли среди обычных солдат, ваш говор был бы таким же, как у меня. Все не могут быть такими белоручками, как вы, — Флетчер разошелся, но Отелло ткнул его в поясницу. Он замолчал, опасаясь, что зашел слишком далеко.
— А сейчас, с вашего позволения, мне пора. Игнатус, пошли! — сказал Флетчер, подхватывая Игнатуса на руки и направляясь вниз по улице. Он не оглядывался, но услышал щелчок затвора пистолета.
— Не останавливайся, — прошептал Отелло позади него. — Они нас проверяют.
Флетчер продолжил идти, каждую секунду представляя, как пуля проходит через его грудь. Как только они завернули за угол, они пустились бежать, Соломон еле-еле поспевал за ними на своих коротеньких ножках.
— Ты гений, — выдохнул Флетчер, когда они отбежали на безопасное расстояние.
— Рано благодаришь. В следующий раз, когда они тебя увидят, они, скорее всего, сделают из тебя отбивную. Они не смогут отличить меня, для них все гномы на одно лицо. Эта парочка меня уже дважды арестовывала и не узнала, — прохрипел Отелло, держась за раненый бок. — Похоже, они сломали мне ребро.
— Изверги! Надо показать тебя доктору. Не волнуйся обо мне. На мне был капюшон, и было темно. Пока они не увидят Игнатуса и Соломона, когда наши пути пересекутся, все будет в порядке. Нам надо научиться быстро поглощать наших демонов. И щитовое заклинание тоже выучить, раз уж на то пошло, — сказал Флетчер.
— Точно. Давай, пошли уже. До Гномьего квартала недалеко идти. Моя мама должна суметь перевязать мне грудь.
Когда они двинулись в путь, Соломон гортанно застонал. Очевидно, он не привык к такому количеству физических упражнений.
— Придется тебя тренировать, — упрекнул его Отелло, останавливаясь, чтобы почесать каменную голову Голема.
Они шли, улицы становились уже и грязнее. Было заметно, что уборщики больше не заглядывали сюда, слишком близко располагался Гномий квартал. Гномам отвели для жилья наихудшую часть города.
— За что тебя арестовывали? — спросил Флетчер, перешагивая через бродягу, который спал посреди улицы.
— Отец отказался заплатить деньги за охрану, когда Пинкертонцы потребовали. Офицеры требуют деньги с каждого заведения, которое принадлежит гномам, но эти двое — наихудшие среди них. Оба раза они бросали меня в темницу и не выпускали, пока отец не заплатил им.
— Это сумасшествие! Как это могло сойти им с рук? — спросил Флетчер. Отелло промолчал, и Флетчер обругал себя. Что за глупый вопрос?
— Чем занимается твой отец? Он кузнец? Мой папа был кузнецом, — произнес Флетчер, пытаясь сгладить неловкое молчание.
— Мой отец — один из изобретателей, кто улучшает мушкет, — с гордостью ответил Отелло. — Сейчас, когда мы храним секрет его создания, Пинкертонцы стараются не беспокоить кузнецов-гномов. Но нельзя так сказать обо всех ремеслах гномов. Создание мушкета было первым шагом на долгом пути к равенству. Вторым — наше присоединение к армии. Я закончу то, что начал мой отец.
— Ты должен стать первым гномом-офицером в Гоминиуме, даже если пока ты только кадет. Это то, чем стоит гордиться, — сказал Флетчер.
Он имел в виду именно то, что сказал. Чем больше он узнавал гномов, тем больше уважал их. Он восхищался их борьбой за улучшение ситуации.
Отелло остановился и указал вперед.
— Добро пожаловать в Гномий квартал.
Высокие здания отступили, чтобы открыть вид на многочисленные ряды огромных белых палаток, среди которых изысканными цветами распускались красные и синие тенты. Весенняя зеленая трава заменила мостовую, и каждый павильон был окружен ухоженным садом. От пестро разукрашенных цветов исходил сладкий аромат, который напомнил Флетчеру раннее лето в горах. Незаслоненное темными зданиями зимнее солнце бледно, но тепло светило Флетчеру в лицо.
— Как красиво, — сказал Флетчер, пораженный внезапной переменой. Он ожидал, что Гномий квартал окажется убогим и запущенным местом, учитывая здания, которые его окружали. При его словах Отелло улыбнулся и похромал дальше, махая гномам, которые сидели в саду неподалеку и разговаривали.
— Это мой, — указал Отелло на ближайший тент. — Вся моя семья живет здесь.
— Сколько вас там? — спросил Флетчер, стараясь не обращать внимания на взгляды, которые бросали на него гномы, когда он проходил мимо.
— Ой, вообще около тридцати в каждом шатре, но в нашем также размещена мастерская отца, так что нас около двадцати. Ему нужно свое пространство.
Флетчер пытался представить, как павильон может служить домом двадцати людям и еще включать мастерскую. Каждый был размером с большой сарай, но, если только они не спали в двухъярусных кроватях, это никак не могло быть правдой.
— Сними капюшон и обувь перед тем, как войдешь. По нашим обычаям это проявление вежливости, — сказал Отелло. Флетчер помог ему снять ботинки. Бедный гном начал уже бледнеть от боли от раны и ему было сложно наклоняться. Когда он опустился на колени и начал с трудом развязывать тугие шнурки Отелло, низкая фигура в летящем одеянии подбежала к ним, вскрикнув от удивления. Лицо было прикрыто розовой вуалью, которую удерживала на месте серебряная цепочка.
— Отелло, что случилось? — высоким голоском запричитала фигура.
— Я в порядке, Таисса. Мне надо просто войти внутрь. Лучше, чтобы остальные не видели меня раненого. Они подумают, что со мной в Академии Вокана плохо обращаются, а это не так.
Таисса открыла завесу в шатре и пропустила их внутрь. Странно, но это не была тесно заставленная комната, которую представлял Флетчер. Вместо этого полы устилали богато украшенные ковры и подушки. В центре была толстая металлическая труба, которая шла вверх, как дымоход. Понимание снизошло на Флетчера, когда он увидел спиральную лестницу вокруг трубы, которая вела глубоко под землю. Они жили под землей!
