Ознакомительная версия.
Но я не хочу становиться подобной им наркоманкой, не хочу!!
«Нити» вгрызлись сильнее, став ярче. «Я» оглянулась вокруг в поисках выхода и, кажется, нашла его. Ярко-алая с золотистыми проблесками нить, соединявшая меня с Рейном, потускнела, но не пропала. Коснувшись ее, я ощутила, как где-то далеко беспокойно зашевелился потревоженный Зверь, как сильнее забилось сердце Рейна на другом конце нити. Зов о помощи понесся по кровавой нити к Зверю, стряхнув с него остатки сна, и в ответ мне послышалось эхо его торжествующего и одновременно яростного воя. Я услышана, помощь непременно придет… Только лишь бы не слишком поздно…
Огненные отблески становились все ярче, там, где они впивались в серебристый балахон моего энергетического двойника – зеркала моей души – появлялись темные пятна, проступало нечто, похожее на варикозные звездочки под кожей. Зверь уже спешил на помощь, но этого было недостаточно для того, чтобы появиться прежде, чем наступит тот момент, после которого торопиться уже некуда.
«Я» – то есть мой энергетический двойник – взялась рукой, напоминающей густой солнечный свет, принявший форму пальцев, за одну из огненных нитей и сильно дернула. Та вырвалась со звуком, напоминающим треск горящей ветки, а откуда-то пришло удивление наравне со злостью. На миг все замерло, а потом я ощутила, что еще немного – и случится что-то непоправимое. Выдернуть все «нити» я не успею…
Впрочем, есть один шанс.
У каждого человека есть свой резерв биоэнергии, который иногда восполняется откуда-то свыше. Если человек сам по себе энергетик, то он постоянно «подсоединен» к некоему источнику силы, откуда, собственно, и берет силы на то, чтобы «колдовать». И вот если его найти…
«Я» оглянулась, ища свой собственный источник…
…Золотой столб света, возникающий из ниоткуда и уходящий в никуда. Бесконечно длинная солнечная игла, пронизывающая пространство. Просто источник чистой силы, не замутненный ничем.
Что ж, раз манилиху нужна эта сила, то пусть он ее получит! И подавится!
«Я» шагнула в этот поток света, и огненные нити, ощутив гораздо более мощный источник, отцепились от моей души и потянулись к этому свету, поглощая и впитывая его, разрастаясь на глазах, стремясь заполучить как можно больше…
Я вздрогнула и открыла глаза. Над головой раскинулось глубокое темно-синее, почти черное небо, усыпанное звездами. И ни одного знакомого созвездия. Прохладный ветерок скользнул по моим обнаженным ногам, пощекотал бедра, шевельнул задранный подол ночной рубашки. – Ой, господи…
Руки сами одернули ткань, а я моментально села и провела рукой по чуть саднящей шее, повязка на которой была нетронута. Так-так, и что же со мной делали? Как говорила одна моя подруга, ощущения, что поимели, не было, но чувство случившейся гадости присутствовало. Тихий стон в двух шагах от меня заставил меня подскочить от неожиданности и обернуться с такой скоростью, что я сама себе позавидовала.
Я увидела обнаженного до пояса молодого мужчину, из-за полуприкрытых век которого еле заметно пробивалось тусклое зеленоватое сияние. Добротные шерстяные штаны развязаны, но, слава богу, не сняты. Значит, до самого главного мы так и не добрались, что радует. Не хотелось бы очнуться изнасилованной, пусть даже самого процесса я и не запомнила бы.
Манилих неохотно шевельнулся и застонал, причем похоже было, что у него что-то вроде наркотического кайфа – таким сладостным был этот стон. Так-так, девушка, ну-ка, признавайтесь, что вы сделали, если Огненный Змей сейчас находится в состоянии, в котором его можно брать голыми руками, а он и сопротивляться-то толком не станет? Перед глазами промелькнуло видение золотистого столба света, пронизывающего собой бесконечное пространство, и огненные нити, впитывающие его, разбухающие, как пиявки, насосавшиеся крови, а затем лениво отпадающие одна за другой, – похоже, они вобрали уже в себя столько, сколько могли и даже гораздо больше… В глазах на миг потемнело, и перед ними мелькнуло видение. Даже не видение – просто калейдоскоп запахов и звуков. Как будто я на несколько секунд оказалась в звериной шкуре. В звериной?
…Бревенчатые стенки избы, пульсирующие в такт биению крови в жилах. Крик, заполняющий слух и резко обрывающийся. Щемящий запах опасности, смешанный с ароматом свежего хлеба и вчерашнего молока. Шорохи мышей и сопение спящих хозяев избы, дуновение ветра и сонное квохтанье кур… Опасность!!! Хозяйке. Уже. Иду. Холод.
Вперед, выход – в окно! С треском распахнутые ставни, хруст дерева под сжатыми пальцами. Моими пальцами. Прекрасная ночь… Небо, усыпанное алмазами? Звездами. И вновь тягучий запах опасности, смешанный с ароматом свежего воздуха и Хозяйки.
Оттуда. Из леса. Вперед! По следу! О безумно-пьянящее ощущение скорости и жалость к тем, кто за всю свою жизнь не сможет ощутить подобного – пространства, прокалываемого иглой собственного тела и поцелуев ветра на коже! Ветер рвется, пытается остановить, уже заранее зная, что ему это не под силу, здесь и сейчас он слабее. Здесь Сила – это Я.
Деревенский частокол… Был. Бревна так забавно кружились в воздухе! Дорога… Не было. Будет! Дороги делают для тех, кто по ним ходит! Тем, у кого свой Путь, чужие дороги не нужны! Треск дерева. Как же медленно они падают! У меня нет времени ждать завершения их падения! Падение-разложение-тление.. Забвение… Потянуться-развернуться-превратиться-опуститься… С тихим шелестом расправляемого плаща дерево разлетелось щепками. Жаль, я думал, у меня получится Буратино.
Щепки падали на землю вместе с листьями. Щепкопад? Листопад? Древопад. Вперед, оставляя за собой просеку, достаточную для прохода ИХ. Кого ИХ? Другая память, не имеет значения. Треск ломаемых сучьев. Кустов. Но они уже позади. А где я? Что я? Не имеет значения, запахи перешибают остатки сознания.
Времени нет. Оно течет назад, показывая тех, кто прошел-прошествовал-проследовал здесь раньше. Я не воспринимаю запахи, это запахи воспринимают меня и доносят себя до моего сознания? Подсознания? Предсознания? Тепло ночи. Терпкий запах коры и древесного сока. Немного соленый – травы. Щемяще-сладкий – Хозяйки. Теплый, раскаленный? Расправленный – раздавленный? Опасный. Гад-гадюка-полоз. Полоса разделяет. Вперед. Добрался. Опасность – Хозяйке. Прошлое-будущее, – не сейчас… Было и будет. Устранять. Устранять?
Последний рывок, последнее дерево, последний куст, последняя травинка. Последняя прогалина. Хозяйка. Ползучий. Откинулся. Хозяйка. Запах прошедшего возбуждения. Шок. Устранять? Устранять…
Я едва успела встать на пути Рейна, за спиной которого полоскался черный призрачный шелк невероятно длинного плаща, рваные края которого плыли над низкой травой, и там, где они касались тонких стеблей, травинки опадали, срезанные начисто. Почему – так и не поняла. Скорее всего, мне не хотелось видеть кровавую расправу над манилихом, который здесь и сейчас вызывал во мне только жалость. Как красивый зверь, попавший в ловушку, чья вина была лишь в том, что он следовал своему инстинкту, который шептал лишь одно: «Выживи». Выживи в этом мире людей, где ты – чужой и непонятный, чье существование зависит от жизненной силы женщин, где на тебя охотятся и убивают при первой возможности.
Ознакомительная версия.
