Сам Опалин местными сталкерами нисколько не интересовался и внимания на них не обращал. Каждый зарабатывает, как может.
К тому же, в смелости, ну или полной глупости, этим людям не откажешь. Сунуться, на свой страх и риск, в кишащий мертвецами, как склизкими белыми червями труп задавленной собаки Покинутый город. Войти двойкой — тройкой напарников в главный персонаж страшных сказок и область действительно реальной опасности. Лезть за пыльными, истлевшими, наполовину вросшими в залежи двухсотлетнего хлама сокровищами, в комнаты заброшенных зданий, готовых в любую минуту обвалиться от небольшого толчка. Нырять в темные, затопленные подвалы. Вновь играя в рулетку со смертью, уже потом, возвращаясь обратно с нелегкой добычей, рискуя попасть в засаду «лесных людей» или нарваться на разъезд конных егерей герцогства. И быть без суда повешенным на ближайшем дереве или с перерезанной глоткой сгнить в овраге? Тут или полное отсутствие страха в человеке, либо полное отсутствие мозгов в нем же.
Пусть бродят, глупцы или храбрецы, Всеблагие им судья, ему до них никакого дела нет. Если только люди сами, не вынудят его, обратить на себя внимание. Некоторые, видимо особо продвинутые, были, со слабо мерцающими искрами заклятия, сетями для ловли нежити. Таких деятелей, он старался обойти стороной. Была мысль напустить на них бродячих скелетов и отобрать опасные для него сети, но что-то глубоко внутри, позволявшее все еще ощущать себя человеком, останавливало от подобных действий. Что-то неправильное было в этом. Мысль, о натравливании мертвых на живых, вызывала стойкое состояние отвращения.
Хотя вот местные жители, в этом случае не рефлексировали. Но это из разряда африканского людоедства. Там это является традицией, но разве кто-то считает людоедов людьми?
Ладно, будет еще время на философствование, а сейчас нужно решать серьезную проблему с Псами. В очень невыгодном положении он находился. Да и Бродячие Псы, после стычек с ними в городе, поневоле заставили себя уважать своей стойкостью в схватках — ни один не убежал, бились до последнего, рывками волочась к нему на передних лапах с перебитой шестопером спиной, клацая своими, больше похожими на медвежьи капканы массивными челюстями.
Котлован был с одной стороны огражден глухой, без окон, стеной здания и высокой, полностью заросшей плющом, каменной оградой с другой. Единственный выход из небольшого городского болота на твердую землю перекрывала тройка не мертвых собак. Надеяться, что им надоесть ждать его и они уйдут, было бессмысленно.
Опалин недовольно разжал пальцы рук, выпуская большой и тяжелый сундук, найденный им в подвале. Поудобней перехватил шестопер. Выдвинул клинок на кулачном щите. Стальное жало нанести вред собакам не могло, но помогало удерживать их на безопасном расстоянии.
Стремительным прыжком, ухватившись рукой со щитом за корень упавшего рядом с водой дерева, выскочил далеко за край котлована. Поскользнулся, выставляя незащищенную ногу, в качестве опоры, вперед. Несколько не рассчитал сил, выпрыгивая. Один из монстров безоглядно кинулся вперед и подставил свою пустую голову под сокрушительный удар шестопера. Двое оставшихся псов дружно отскочили, медленно пошли по кругу, внимательно следя за каждым движением своего противника.
Как назло, ни одного послушного скелета рядом не наблюдалось. Выпад в сторону правого пса, быстрый разворот на месте и молниеносный удар по хребту левого. Вода мутными струйками плеснула из сочленений доспеха. Пес резво отскочил, удар вышел смазанным, но задняя нога собаки с хрустом отломилась в области заднего коленного сустава. Уже легче. Рывок на открытое пространство. Кованое жало щита сунуть в пасть подбитому костяку. Размашистый, с целью только отпугнуть, по пологой дуге, полет шестопера. Воздух зло гудит вспарываемый стальными лопастями оружия. И неожиданный удар в бок, от насаженного на клинок пса.
Костяная сволочь умудрилась перекусить выдвинутое жало щита и стремительно атаковала широко распахнутой пастью с обломанными клыками. Но это была ее последняя удача. Пеньки клыков монстра не смогли прокусить подвижный набедренник доспехов, бессильно соскользнув по металлу. Опалин моментально воспользовался неудачей противника, переломив ударом щита не мертвой собаке хребет. С трудом сбросив с руки покореженный кусок металла, бывший до схватки неплохим щитом, перешел в наступление. Быстро круча шестопером загнал последнюю не мертвую тварь, из тройки Псов, в угол между домом и стеной. Попавший в тупик монстр дернулся из стороны в сторону, на секунду замер, поджал короткий голый хвост и припав к земле на передних лапах, покорно вытянул шею вперед, подставляя под удар свой череп.
Опалин еле остановил, в миллиметре, от покорно склоненной шеи пса, движение набравшего инерцию шестопера. Руку ощутимо тряхнуло. Поглядел задумчиво на замерший костяк с поджатым хвостом, мысленно сплюнул.
Не поднималась рука на явно просящего пощады монстра. Развернулся и полез с имитацией вздоха, обратно в заболоченный котлован. Доставать из мутной воды, брошенный на илистое дно, перед схваткой, найденный сундук.
Сейчас эта удачливая тварь сидела на расстоянии метра от него и внимательно следила за каждым движением вновь обретенного хозяина. Мастер Самар поглядывал изредка на костяного пса и даже бросил ему кусок мяса. Только после разрешающего кивка Опалина пес подобрал угощение. Кусок мяса мелькнул в голой пасти между многочисленных клыков. Полыхнул мутным белым цветом, осыпаясь сквозь пустоты грудной клетки прахом мумифицированных волокон.
— М-да, тогда ночью, здорово напугала меня, твоя собачка. Ну, той ночью. Я уж, струхнув не на шутку, её большим молотом собирался приголубить, как увидел кто в дверь скребется. Потом смотрю, что-то в пасти нежить держит. А эта тварюга на землю твою записку положила и в сторону отошла. Умная скелетина. Не каждый живой пес сообразит так сделать. И потом еще отошла, немного в сторону, когда я за бумагой потянулся. А что костяка-то обычного не прислал? Сам ведь говорил, ровно куклы они перед тобой.
— Веры у меня к ним нет, мастер Самар. Чувствую вот, что Пес не предаст и на тебя не кинется и других живых обойдет, мой приказ выполняя. Даже людей истекающих теплой, манящей нежить, кровью. Я ему, Псу, когда внушал, что надо делать, словно в внутрь него заглянул. И знаешь, саур Самар, кроме беспредельной верности и тени радости от появления в его не жизни хозяина, ничего больше не ощутил. А эти, бродячие костяки….
Опалин или Опал, как его упрямо, раз за разом величал саур Самар — был, по словам кузнеца, лет десять назад в Великом маркизате Саграм, с таким именем благородный рыцарь и отменный воин. Из-за чего-то очень сильно обидевшийся на всех магов и беспощадно вырезавший их года три подряд, пока его не окружили в одной из деревень и не сожгли заживо в доме, где он укрывался, с остатками своего потрепанного, в схватках с магами, копья.
