— Не могу сказать, что это было правильно, — негромко произнес он, — но спасибо. Еще никто не заботился обо мне настолько, чтобы нарушать законы.
— Ты же не думал, что я отдам тебя родственничкам на растерзание? — протянула с осуждением.
Он прислонился лбом к моему и прикрыл глаза.
— Эирон рассказал?
— Точно. Хотя это должен был сделать ты, — обвинила я.
— Ты бы стала возражать, — не согласился Кот.
Шокировано округлила глаза.
— Да что ты? Естественно!
— Эй, будет тебе, — он легко поцеловал меня в обиженно поджатые губы. — Все же закончилось хорошо.
— Ну да. Я молодец, а?
— Умница, — рассмеялся он и поцеловал по-настоящему.
— Такая умница, что аж слов нет, — мы оторвались друг от друга и перевели взгляд на саркастический голос. — Разорвала прикрытие Вио, привлекла внимание богов, помогла своему врагу и еще радуется!
— Ника?..
— Призрак Святой Елены! — фыркнула она. — Все, голубки, закругляемся.
— С чего бы? — напряженно спросил Кот, медленно принимая истинную форму.
— А с того бы, милашка, — ответила она, — что лучше наехать на богов первыми, а не ждать, пока они наедут на тебя.
Константин тряхнул головой, осмысливая информацию. Судя по угрожающей улыбке, мысль ему понравилась.
— Нет, — отрезала Ника. — Даже не думай.
Кот обиженно искривил губы. Я решила вмешаться.
— Слушайте, а мне можно в ваш высокоинтеллектуальный разговор?
— Можно, — кивнула Ника, — но не нужно.
У меня некультурно отвисла челюсть.
— Значит так, — скомандовала посредница. — Ты, — острый ноготь угрожающего вида уткнулся в меня, — идешь сюда, — она показала на место рядом. — А ты, — на этот раз в опасности оказался демон, — отправляешься к Тьяну и решаешь, что будешь делать.
— Варианты? — он поднял бровь.
Ника посмотрела на него отсутствующим взглядом, глаза начинали сверкать серебристым цветом.
— Понял, не дурак, — Кот примиряюще поднял руки.
— Ладно, — я беспорядочно поправляла рубашку Константина, стараясь держать себя в руках.
Раньше надо было думать. Когда помогала своему теоретическому врагу. Теперь засудят… Только бы домой не отправили.
Я похолодела. Знать, что никогда больше не увидишь своего демона… Ну нет. Ника права, будем нападать первыми.
— Все, солнышко, я ушла, — быстро чмокнула его в щеку и повернулась, но Кот остановил меня, схватив за руку, привлек к себе и впился поцелуем в губы.
Я начала плавиться и растекаться лужицей. Когда демон последний раз коснулся губ, уже с трудом соображала, что вообще тут делаю.
— Скорее тучка, — ласково шепнул он.
— Вы издеваетесь?! Побыстрее, боги ждать не любят! — торопила Ника.
Кот нехотя отступил.
Я встряхнулась, более-менее привела мысли в порядок и сосредоточилась на деле. Что-то в последнее время сама себе напоминаю героиню слезливого романа — часто плачу, глупо жертвую собой, жду, что все решат за меня — непременно со счастливым концом, — стремлюсь переложить свои проблемы на других и вообще… Пора с этим завязывать.
В бой идут одни рационалистки.
— Не могу не согласится, — заметила Ника, когда я подошла. Следующее, что помню, это вспышку яркого света в глазах, а затем — собрание богов.
— Итак, Совет увидел материалы. Послушаем хищницу?
— А зачем? — спросила темноволосая богиня в очках. — И так все ясно.
— По правилам… — начала та, что вела суд — серьезная девица лет двадцати пяти с темно-каштановыми волосами.
— А ты никогда не нарушаешь правил, а Кореатида? — с ленивой ухмылкой осведомился Аполлон.
— А ты вообще не признаешь правил, Аполлон? — зарычала на него богиня.
Темноволосая поморщилась и потерла виски ладонями, брюнет справа от блондинистого божества закатил глаза. Ника рядом сжала голову руками и села по-турецки на пол, смежив веки. Рыжеволосая богиня, рассеяно поглядывая на ругающуюся парочку, выводила пальцем узоры по воздуху: они, застывая, окрашивались в разные цвета. Красиво.
Забавные у нас боги, оказывается.
Богиня слева, Аида, как подсказала Ника, сидела, уткнувшись лицом в скрещенные руки и, похоже, мирно спала. Ее темные волосы рассыпались по плечам, скрывая лицо от посторонних взглядов. Следующая, Станислава, брюнетка с несколькими белыми прядями в темных солнцезащитных очках, сейчас поставила локти на стол перед собой и потирала виски пальцами. Может, мне показалось, но у нее вроде бы волосы шевельнулись.
Брр.
Рядом с ней рыжая Виолетта, как оказалось, старшая сестры Кореатиды. После недолгих раздумий я вспомнила, где слышала это имя. Голос, говоривший, что между мной и Котом больше чем просто похоть, назвался Виолеттой. Кроме того Ника говорила, что я разорвала прикрытие Вио, а это скорее всего сокращение. Знать бы еще, что это за прикрытие.
Наконец, Кореатида. Ну, с этой все понятно. Зануда, очевидно.
Дальше шли мужчины. Сначала знакомый мне Аполлон, которого, будто по недоразумению, посадили рядом с Кореатидой. Но, судя по физиономиям богов, больше они этот просчет не допустят. Дальше мужчина лет тридцати пяти, постукивающий пальцами по столу, еще один такого же возраста — они похожи между собой телосложением, размахом плеч, ростом, но вот черты лица разные. У первого более грубые, угловатые, даже звериные. У второго мягче, но не менее мужественны.
Последний бог, на вид ровесник Аполлона — то бишь лет двадцать семь-восемь, — был ярко выраженным брюнетом с мрачным лицом, таким, как у Тьяна.
Меня кольнуло нехорошее предчувствие, но я постаралась отогнать его.
Это невозможно.
Боги между тем горячились все сильнее. Кореатида стояла напротив Аполлона, сжимая руки в кулаки, а я вдруг подумала, что они прекрасно смотрятся вместе. В самом деле. Она, высокая, стройная, темноволосая, и он, выше ее на голову, красавец-блондин. Действительно хорошая пара.
— Только они этого не понимают, — пробормотала себе под нос Ника.
Надо бы возмутиться чтением собственных мыслей, но почему-то это не воспринималось как вторжение в личную жизнь. Так даже легче, Вероника комментировала мои выводы и сообщала что-то новое заодно.
Она повернулась ко мне лицом и улыбнулась.
— Я пастух, а вы мои овцы, — заявила она. — Как я могу бросить вас на растерзание волкам?
Несмотря на нелестное сравнение с овцой, я засмеялась. Представила себе посредницу в пышном платьице, с невинной белой — обязательно кружевной — шапочкой на голове и палкой в руке, на которую повязан бант. Оу, пастушка Ника. Очаровательно.
