Задав последний вопрос, я уставился на нее, чтобы попытаться понять, знает ли она о магическом кошельке, но физиономия Сарины оставалась неподвижной, как рожа орка, и я так ничего не понял.
— Это ты убила моего отца?! — вдруг ни с того ни с сего взвизгнула Сулания.
— Не знаю, о ком ты визжишь, — хладнокровно произнесла Сарина. — Назови имя.
— Талий Зеленоглазый.
— Нет. Его я не убивала. И не смей больше меня перебивать. Если я не получу статую, — повернувшись ко мне, сказала Сарина, — я тебя убью.
— Благодарю за предупреждение. Всегда рад позабавиться с дешевыми убийцами, к числу которых относишься и ты, шныряя с арбалетом по темным проулкам. Я сделал бы это прямо сейчас, если бы за твою голову было назначено вознаграждение.
Сарина не рассердилась. Проигнорировав все оскорбления, она молча удалилась. Однако Сулания, судя по её виду, испытала сильнейшее потрясение.
— Вполне вероятно, что эта женщина убила вашего отца и, не колеблясь, убьет вас, если в этом возникнет необходимость. Поэтому в одиночку по тавернам не таскайтесь. И вообще отправляйтесь-ка вы к себе в Тамлин.
— Я не хочу домой, — с несчастным видом пропищала она.
— В таком случае пейте внизу.
Она тут же без дальнейших уговоров последовала моему совету. Я извлек из кармана кошель, положил перед собой и приступил к размышлениям. В этой сумочке, думал я, находится статуя, за которой неустанно охотится множество людей. Они всем сердцем желают завладеть изваянием святого Кватиния. Мне даже казалось, что они желают этого чересчур горячо. Итак, почему им так нужна статуя? Ведь это всего лишь глыба бронзы. Бронза — сплав сравнительно ценный, но явно недостаточно ценный для того, чтобы ради двух тонн такое множество людей бегали по городу, отправляя на тот свет своих собратьев. К тому времени, когда её переплавят и металл куда-нибудь отправят, игра явно перестанет стоить свеч.
Словом, после того как я взвесил все обстоятельства, статуя начала вызывать у меня серьезное подозрение.
— И что же ты намерен делать?
— Разбить статую. Принеси-ка мне молот.
— Я знаю, что ты угодил в трудную ситуацию, — тревожно сказала Макри, — но стоит ли из-за этого уничтожать скульптуру? Может, будет лучше встретиться с заинтересованными сторонами и обсудить проблему в спокойной обстановке?
Поучившись немного в Колледже Гильдий, Макри и со мной начала изъясняться подобным образом.
— Я вовсе не намерен разрушать статую. Просто хочу взглянуть, что у неё внутри.
— Но разве она не полая?
— Возможно, что и так. Но у меня стали возникать кое-какие сомнения. Согласен, что она — прекрасное произведение искусства. Согласен и с тем, что монастырям, в которых полным-полно монахов-воинов, обязательно нужно иметь изваяние святого Кватиния, если они не желают сгореть от стыда перед своими собратьями из других общин. Парад всех трех лун начнется очень скоро. Но при чем здесь эта статуя? Истинная Церковь вовсе не требует, чтобы молитвы обязательно возносились перед статуей, являющейся великим произведением искусства. Совсем напротив. Отцы Церкви особо подчеркивают, что верующие могут молиться перед любым изображением святого. Бедняки, празднуя Трехлунник, преклоняют колени перед самыми дешевыми алебастровыми статуэтками Кватиния. Алебастровые святые продаются на всех рынках. Почему, спрашивается, монахи-воины, приученные жить в аскетизме, вдруг горячо возжелали получить шедевр ведущего скульптора Турая? Я, во всяком случае, этому стремлению к роскоши никакого объяснения не нахожу. Что касается Сарины Беспощадной, она объясняет желание получить статую своей якобы преданностью Иксиалу Ясновидцу. В подобную чушь поверить невозможно, поскольку Сарина и преданность — понятия взаимоисключающие. Преданности в ней не больше, чем у змеи боканы.
— Однажды на арене мне пришлось без оружия сражаться с боканой, — сказала Макри.
— Макри! Умоляю, перестань предаваться реминисценциям об арене при каждом упоминании о каком-нибудь представителе дикой фауны.
— Прости.
Чем больше я думал, тем сильнее крепло мое убеждение в том, что мы имеем дело не с обычной статуей. Необходимо взглянуть на неё поближе. Однако, сделав это, я снова нарушу закон, потому что любое повреждение изваяния святого Кватиния считается святотатством. Если Истинная Церковь узнает, что святой Кватиний покалечен молотом, я предстану перед специальным Религиозным судом и окажусь на галерах ещё до того, как епископ Гжекий успеет опустошить свой первый вечерний графинчик эльфийского вина.
— Если нас увидят, — сказал я, — серьезных неприятностей нам не избежать. Сделай так, чтобы Сулания, Дандильон и Куэн не путались у нас под ногами, а я пока подыщу какой-нибудь инструмент поувесистее.
Сулания, Куэн и Дандильон. Одно упоминание этих имен выводит меня из себя. Как смог я допустить, что эти три юные дамы оказались моими гостьями? Временами мне кажется, что я вообще перестал понимать, что происходит в городе.
Проворчав что-то о необходимости изолировать тех, кто вплетает себе в волосы цветы, я спустился вниз и отправился на задний двор таверны.
Там находился навес, под которым Палакс и Каби держали своих лошадей. За навесом приютился их фургон. Вид его заставил меня содрогнуться. У нормальных людей простые деревянные фургоны, как правило, окрашены в белый цвет с небольшим изображением святого Кватиния, призванным обеспечить удачу. Однако, та штуковина, на которой ездили Каби и Палакс, была расписана изображением бог весть чего, причем в таких ярких тонах, что глаза вылезали из орбит. Три юные дамы наверху и пара чудаков с цветастой коляской — это слишком много даже для Фракса! Но мне все больше становилось не по себе. Я шагал по пустыне и вступал в сражения ради этих людей. Думаю, что они могли бы относиться ко мне с чуть большим уважением. Нормально одеваться, например. Или иметь приличную работу.
В большом принадлежащем Гурду наборе инструментов я нашел здоровенный молоток и, спрятав его под тунику, снова поднялся наверх. Меня обуревало сильнейшее желание раздолбать хоть что-нибудь. Большая конная статуя святого прекрасно подходила для этой цели.
Вернувшись к себе, я осторожно отвернул края кошеля. Из магического пространства вынырнула голова святого Кватиния. Следовало быть крайне осторожным и не позволить всему Кватинию с конем в придачу вылезти из кошеля. Если статуя окажется на свободе, пол в моей комнате не выдержит, и по меньшей мере половина выпивох внизу погибнет.
