Корум инстинктивно поднял обе руки, пытаясь закрыться от смертельного удара. И тут что-то произошло с рукой Кулла.
Уже не один раз рука спасала Коруму жизнь, часто даже еще до того, как возникала реальная опасность. Вот и теперь она, по своей собственной воле, вдруг протянулась вперед и, перехватив меч Гейнора прямо за острие, вырвала клинок из рук Проклятого. И тут же, взмахнув отнятым оружием, с силой ударила Гейнора тяжелой рукоятью меча прямо по голове.
Гейнор пошатнулся и медленно осел на землю. Корум прыгнул вперед и схватил врага за горло:
— Сдаешься?!
— Я не могу сдаться! — голос Проклятого звучал глухо. — Мне нечего сдавать!
Но он уже настолько обессилел, что почти не сопротивлялся Рука Кулла уцепилась за нижнюю кромку забрала его шлема и дернула его вверх.
— НЕТ! — отчаянно завопил Гейнор, поняв, что намеревается сделать Корум. — НЕТ! ТЫ НЕ МОЖЕШЬ! НИ ОДИН СМЕРТНЫЙ НЕ ДОЛЖЕН СМОТРЕТЬ МНЕ В ЛИЦО! — он начал вырываться, но Корум крепко держал его и не выпускал. Рука Кулла еще раз дернула забрало вверх.
— НЕТ! ПОЖАЛУЙСТА! ПРОШУ ТЕБЯ, НЕ НАДО!
Забрало чуть сдвинулось.
— МОЛЮ ТЕБЯ, ПРИНЦ В АЛОМ ПЛАЩЕ, ПОЩАДИ! ОТПУСТИ МЕНЯ, И Я НИКОГДА НЕ ПРИЧИНЮ ТЕБЕ ЗЛА!
— У тебя нет больше права давать такие клятвы, — с яростью в голосе напомнил ему Корум. — Ты целиком и полностью принадлежишь Ксиомбарг! У тебя не осталось ни собственной воли, ни чести!
Но Гейнор продолжал умолять:
— Пощади меня, принц Корум!
— А у меня нет никакого права щадить тебя! Ибо я служу Аркину!
Рука Кулла в третий раз дернула забрало вверх, и оно наконец поднялось.
Корум взглянул прямо в лицо, спрятанное под шлемом. Это было юное, прекрасное лицо, но сейчас оно было искажено ужасной гримасой. Потом оно вдруг начало дергаться, на нем словно шевелился клубок белых червей. На Корума теперь смотрели мертвые красные глаза. Все ужасы, которые до сей поры встречались Принцу в Алом Плаще, показались ему сущей ерундой по сравнению с тем ужасным и трагическим зрелищем, свидетелем которого он сейчас был. Корум невольно вскрикнул, и ему ответил ужасный вопль принца Гейнора Проклятого. Кожа и плоть его разлагались прямо на глазах, приобретая мерзкий гнилостный цвет и издавая чудовищный смрад, еще более ужасный, чем тот, что издавала Свора Хаоса. Черты лица расползались, постепенно меняясь. Сначала возникло лицо человека средних лет, затем лицо женщины, потом мальчика… Один раз Корум увидел даже свое собственное лицо, словно на миг заглянул в зеркало. Сколько же обличий сменил принц Гейнор Проклятый за весь тот бесконечный срок, что он нес на себе проклятье! Из-под забрала на Корума словно глядели тысячелетия сплошных бед, несчастий и страданий… А лицо все еще кривлялось и гримасничало, в красных глазах вспыхивали то ужас, то боль, ужасные черты все продолжали меняться, меняться, меняться…
Более миллиона лет, целая эпоха страданий — вот какова была расплата за безвестное преступление Гейнора, изменившего своей клятве, клятве верности Закону. Чудовищная, ужасная участь, ниспосланная ему, но не Законом, а самим Космическим Равновесием! Каково же было то ужасное преступление, если само Космическое Равновесие сочло необходимым вмешаться?! Какой-то ответ на этот вопрос могли дать те бесчисленные лица, что мелькали, сменяя друг друга, под поднятым забралом. Корум уже перестал сдавливать горло Гейнора — ему пришлось обнять Проклятого и поддерживать его падающую голову. По лицу его текли слезы. Он оплакивал проклятого принца, которому наконец пришла пора платить за свои преступления, и расплата была поистине страшной, какая не приснится ни в одном, даже самом кошмарном сне…
Именно в этом, как только сейчас понял Корум, и заключалась высшая справедливость. Или высшая несправедливость. В данном случае это было одно и то же…
Но и теперь принц Гейнор вовсе не умирал. Он лишь переходил из одного существования в другое. Очень скоро он возникнет вновь — в каком-нибудь отдаленном уголке вселенной, находящемся на огромном расстоянии от Пятнадцати Плоскостей мироздания, от царств Повелителей Мечей, — чтобы продолжить свое проклятое, обреченное существование вечного прислужника Хаоса…
Лицо под забралом наконец пропало. Пустые доспехи с печальным звоном упали на землю.
Принц Гейнор Проклятый исчез.
Корум с трудом оторвал взгляд от этой кучи бесполезного теперь железа. В голове гудело. До сознания едва дошел призыв Джери:
— Скорее же, Корум! Бери жеребца Гейнора и бежим! Варвары вот-вот нападут на нас! Скорее! Мы свое дело здесь сделали!
Спутник Героев тряс его за плечо. Корум с трудом поднялся на ноги, подобрал свой меч, валявшийся там, где его бросил Гейнор, и с помощью Джери влез в седло.
…А потом они мчались галопом к стенам Халуига, а по пятам за ними гнались сотни мабденов…
Ворота в городской стене отворились, пропустив их внутрь, и тут же снова захлопнулись. Кулаки и дубины варваров в бессильной ярости заколотили по створкам снаружи. Корум и Джери спешились. Король Ональд и Ралина ждали их.
— Ну как? — нетерпеливо спросил король. — Что принц Гейнор? Он еще жив?
— Да, — ответил Корум. — Он жив.
— Значит, все было напрасно!..
— Нет, — ответил Корум и отвернулся.
Ведя на поводу коня своего поверженного противника, он пошел прочь, не в силах более отвечать на вопросы и вообще разговаривать, даже с Ралиной.
Король Ональд последовал было за ним, но остановился и повернулся к Джери:
— Так что же там произошло?
— Принца Гейнора здесь больше нет, — устало ответил Джери. — Корум победил его. Руководить и командовать варварами больше некому. На их стороне теперь только численное превосходство, жестокость, Псы и Медведи… — он горько рассмеялся. — Вот и все, король Ональд.
И они направились вслед за Корумом, который, едва волоча ноги, уходил куда-то в темноту.
— Теперь надо готовиться к битве, — сказал Ональд. — утром они, видимо, пойдут на штурм.
— Похоже на то, — согласилась Ралина. Она хотела было догнать Корума, но потом заставила себя остановиться.
А на утренней заре варвары короля Лир-а-Брода вместе с мабденами из Бро-ан-Мабдена и с армиями Пса и Медведя пошли на штурм стен Халуиг-нан-Вака.
На стенах уже стояли воины, готовые встретить нападение. У варваров не было никаких осадных машин. Они полагались на стратегию принца Гейнора и его Свору Хаоса, которая до этого брал приступом все города Лиум-ан-Эса. Но варваров было много — они шли плотными толпами, и конца-краю им не было видно. К городу двигались и конница, и колесницы, и пехота.
