Если бы она допустила ошибку, попавшись на их хитрость, признав, что она в родстве с волком, все могло бы быть еще хуже.
Он судорожно сглотнул.
— Ты так решительно настроена доказать то, что считаешь правдой. Боюсь, если я расскажу тебе, это будет еще одна вещь, которую ты сможешь использовать в своей борьбе.
У нее отвисла челюсть.
— Андерс, ты же мой друг! — Она наклонилась вперед, взяла его за руки и посмотрела ему прямо в глаза. — Я никогда не причиню тебе вреда. Я бы никогда не стала подвергать тебя опасности. Разве я уже не помогла тебе проникнуть в кабинет Хейна? Разве я не была там каждый вечер, чтобы помочь в библиотеке?
Что-то в груди Андерса сжалось еще сильнее. Она помогла ему, и он солгал ей о причине. Лисабет не была похожа на других волков. Лисабет была его другом, а Лисабет сомневалась во всем, во что ее заставляли верить.
Он уже не раз хотел довериться ей, и теперь он знал, что должен это сделать.
— Я тоже был здесь, чтобы узнать о чаше, — медленно произнес он. — Мне тоже нужно выяснить, где находятся драконы, но не по той причине, по которой это делаешь ты. — Лисабет кивнула, и он заставил себя продолжить. — Она была моей сестрой, — услышал он собственный голос. — Это моя сестра. Дракон, который преобразился в тот день, как и я. Ее зовут Рейна.
Он дрожал, отчаянно боясь, несмотря на все свое доверие, что Лисабет будет выглядеть потрясенной и побежит прямо к Сигрид. Он был в родстве с драконом.
Но она просто кивнула, как будто это подтверждало то, что она уже решила.
Андерс уставился на нее, пытаясь осознать тот факт, что она не выглядела удивленной.
— Она знала об этом не больше, чем я, — сказал он. — Она не предана драконам. Она не собиралась превращаться на помосте, и она не собиралась делать это во второй раз на улице. Она не хочет участвовать ни в какой битве, и она не хочет убивать волков. Она хочет убежать от них, и я — ее единственная надежда выбраться отсюда. Боюсь, она нужна им для жертвоприношения в день равноденствия, а у меня мало времени.
— Стая и лапы, равноденствие уже близко, — прошептала Лисабет, бледная под своими веснушками.
— А чаша может указывать туда, где сейчас находится Дрекхельм, — сказал он. — Если исследования Хейна верны, она все еще может сработать. Это был бы мой лучший шанс найти ее. Ты должна мне поверить, Лисабет. Она не такая, как они говорят.
— Да, — медленно ответила Лисабет. — Это согласуется со всем, что меня интересует. Ты мой друг, Андерс, и я тебе доверяю.
Андерс молча смотрел на нее. Он вырос с набором простых правил — ты делаешь что-то для меня, я делаю что-то для тебя. Лисабет знала его всего несколько недель, но с другой стороны, она выросла в большей безопасности, чем он когда-либо был.
— Если ты ручаешься за Рейну, — сказала она, — тогда я готова тебе поверить.
— Вот так просто? — тихо спросил он.
— Вот так просто, — согласилась она. — Я бы поверила тебе, потому что ты мой друг, но это просто складывается. Подумай о том, что Хейн говорил на днях — что есть правила, по которым драконы и волки делят семью. Вот мой вопрос: если драконы так ужасны, почему вообще существует правило? Зачем волку вообще думать о том, чтобы влюбиться в дракона? Я думаю, это просто еще одно доказательство того, что мы когда-то ладили.
У Андерса закружилась голова.
— Ты действительно думаешь, что такое возможно? — спросил он.
— Это объясняет, почему существует правило, — ответила Лисабет. Все, что Хейн мог сказать, это то, что он никогда не слышал, чтобы разные элементалы делили семью. Он не мог сказать, что это невозможно.
Андерс судорожно вздохнул. Неужели она права? Казалось нереальным, что они с Рейной могут быть чем-то настолько необычным, что Хейн никогда не слышал об этом за все время своих исследований… но, как сказала Лисабет, это не было невозможно.
— Я помогу тебе найти ее, если мы сможем, — пообещала Лисабет. — Я помогу тебе спасти ее. Даже если мы когда-то и ладили с драконами, то не со времен последней битвы, а теперь еще меньше, чем когда-либо с тех пор. Что бы я ни думала о том, что все так, как есть, даже я знаю, что мы не можем просто надеяться, что с ней все будет в порядке. Я надеюсь, что права насчет драконов, но могу и ошибаться.
— Никто не должен знать об этом, — предупредил он ее. — Если Сигрид найдет способ добраться до нее, я не знаю, что она с ней сделает. Может быть, убьет ее. — Но, несмотря на дрожь страха, пробежавшую по его телу при этих словах, он понял, что ему стало легче. Наконец-то он был не один.
— Никто не узнает, — сказала Лисабет. — Нас могут выслать, если они узнают, что мы пытаемся ей помочь. Мы должны достать чашу. Это наша единственная надежда найти драконов. А это значит, что нужно вытащить ее из сейфа Сигрид.
Они оба повернулись, чтобы посмотреть на картину, которая скрывала ее, и Андерс поморщился.
— Ты что-нибудь знаешь о взломе сейфов? — спросила Лисабет.
— Ничего, — признался он. — Я никогда не крал ничего подобного. Только еду. — Смущение захлестнуло его от этого признания. Неужели она не слышит, что доверяет преступнику?
— Мы что-нибудь придумаем, — сказала Лисабет. — Они не говорят нам правды о драконах, и это докажет все… а даже если бы это было не так, друзья остаются друзьями. Мы возьмем чашу, найдем твою сестру и доставим ее в безопасное место. Я обещаю.
***
В течение следующих двух дней они с Лисабет пытались придумать план, как проникнуть в сейф. Он наблюдал за Сигрид при каждом удобном случае, гадая, может ли она узнать, что кто-то побывал в ее кабинете. Но хотя он несколько раз ловил на себе ее взгляд, она никогда не выглядела более суровой, чем обычно. Похоже, она думала о нем только как о новом ученике.
По мере приближения равноденствия их с Лисабет планы становились все более дикими и отчаянными. Без комбинации от сейфа у них не было ни малейшего шанса открыть его.
Поэтому они подумывали о том, чтобы попытаться выбраться из Академии, найти преступника, который действительно знал, как взламывать сейфы, и тайно протащить его обратно. Но они даже не были уверены, как справиться с первым шагом, не говоря уже о том, чтобы найти человека, которого они искали.
Потом они попытались придумать, как заставить Сигрид достать для них чашу из сейфа. Только когда Лисабет задумалась, какой большой пожар им придется устроить, чтобы эвакуировать Академию — надеясь, что Сигрид заберет с собой ценную чашу — они поняли, что близки к провалу.
Андерс почти не спал, прокручивая все это в голове, пытаясь осмыслить все, что узнал. И когда они с Лисабет пришли на свой следующий урок боя, он задался вопросом, спала ли профессор Эннар. Под серыми глазами у нее залегли тени, а губы искривились, что говорило классу о ее плохом настроении.
Он не мог оторвать от нее глаз, пока она давала им инструкции. Она хранила тайну Сигрид о существовании чаши, но, похоже, ей было не все равно… как о своих учениках, так и о правде. Правда имеет значение, сказала она.
— Продолжай, Андерс.
Он моргнул, возвращаясь в настоящее, и понял, что Эннар обращается к нему, а весь класс выжидающе смотрит на него.
— Что, профессор? — спросил он, внутренне морщась.
— Я просила тебя повторить инструкции, которые только что дала классу, — сказала Эннар, и ее губы сжались в тонкую линию неодобрения. Она заметила, что он грезит наяву. Позади нее Сакариас танцевал и жестикулировал, по-видимому, пытаясь передать шарадами то, что она говорила.
Андерс некоторое время смотрел на Сакариаса, пока тот делал вид, что спускается по невидимой лестнице, а затем схватил что-то воображаемое в воздухе и начал бороться с ним. Андерсу пришлось заставить себя отвести взгляд.
— Я… — он искал оправдание, но его не было, и профессор Эннар все еще смотрел на него. — Простите, профессор, я не слушал.
— В таком случае ты зря тратишь мое время, а теперь еще и время своих одноклассников, — проворчала Эннар. — Андерс Бардасен, никогда еще для тебя не было так важно уделять внимание именно этому уроку. Драконы здесь, в Холбарде, и как люди, живущие вокруг порта, узнали всего несколько дней назад, никто не находится в безопасности. Я сделаю все возможное, чтобы обеспечить безопасность моих учеников, но, как минимум, ты должен слушать, когда я даю инструкции.
