Меня под конвоем повели в столовую, или как там называется помещение со столом, стулом и горячей едой.
Когда мы дошли, а меня от усталости уж ветром качало, за накрытым белоснежной скатертью столом обнаружился благоверный. Принц сидел в одиночестве и поигрывал серебряным ножом.
— Намекаешь или готовишься? — задала вопрос, усаживаясь напротив.
Супруг галантно встал, подвинул мой стул и, низко склонившись к самому моему уху, тихо ответил:
— В зависимости от обстоятельств.
— Сурово, — пробормотала я. — Но честно. Уважаю.
— Спасибо, дорогая! — «обрадовался» Матиас и, видимо, в порыве пламенных чувств задвинул стул вместе со мной еще дальше.
— Ак! — вырвалось у меня, зажатой между спинкой стула и столешницей.
Дзинь! — сказали монетки.
— Что это? — недоуменно спросил принц, подозрительно оглядывая супругу и окрестности стола.
— Показалось! — настойчиво уверила его я и отъехала на стуле назад, попутно прищемив чью-то маленькую ногу сорок шестого (навскидку) размера.
— Холера! — злобно выдал муж и похромал к своему месту.
— Кишечная палочка, — осторожно поправила его я.
— Почему? — изумился ненаглядный, усаживаясь на свое место.
— А ее труднее уничтожить, — непринужденно пояснила, оглядывая пустой стол. — Где завтрак?
— А вас кроме еды еще что-то волнует? — поинтересовался Матиас.
— Безусловно! — заверила его я, расправляя на коленях салфетку.
— Например?
Я задумалась:
— Много еды! — открыла страшную тайну.
— А… — начал было выяснять подробности один весьма любопытный родственник пресловутой Варвары.
Но тут раздался оглушающий вопль:
— Королевский завтрак!
Я подпрыгнула на стуле, совершенно не ожидая подобной торжественности. Бюст волновался и звенел. Думала, по-тихому покормят и спровадят, но нет! Обязательно нужно всяческие церемонии разводить! Делать им больше нечего!
В зал набежала вереница лакеев с большими серебряными блюдами, закрытыми крышками. Лакеи выстроились в две линии: одна около меня, другая около принца.
Мажордом надулся от важности. Еще бы! Получить право однажды кормить царственных особ! Может, предложить ему покормить принца с ложечки? А что? Память на всю жизнь! Мелочь, а приятно!
— Первая перемена! — новый вопль.
— Ваш завтрак, ваше высочество! — вякнул мажордом после того, как мужу принесли хорошо прожаренный кусок мяса с та-аким умопомрачительным запахом…
— Прошу вас. — Я в нетерпении глотала голодную слюну. Слуга откинул крышку, и я в изумлении уставилась на… одиноко лежащее на специальной подставке яйцо в листьях салата.
«Алиса — это завтрак. Завтрак — это Алиса! Унесите завтрак!»[16] Чудесно!
— Это что? — отмерла я, переводя недоуменный взгляд со своего убого декорированного яичка на сочный бифштекс, украшенный всем приличествующим грилю набором — как то помидоры, огурцы, зелень, дольки жареных овощей, похожих на баклажаны. Рядом стояло четыре вида соуса, один из которых ореховый, лепешки, тосты, кровяные колбаски, сыр…
— Завтрак, ваше высочество, — пропищал лакей, отодвигаясь. Думает, я его покусаю? Правильно думает! В одном только ошибается — покусаю, но не только его!
Но перед тем как устраивать скандал, я вежливо (о, каких мне усилий это стоило!) спросила:
— Что на остальных блюдах?
Слуги приподняли крышки и явили моему голодному взору тостик с тоненьким слоем масла, пол-апельсина, почищенного и красиво уложенного дольками, и, как завершающий этап — тонкий ломтик безбожно сухого бисквита. Как сухарик. Я даже потрогала — точно, сухарь!
— Это все? — У меня еще получалось не орать, но зубы уже скрипели и, кажется, начали крошиться.
— Да, ваше высочество! — заверил меня мажордом. — Это настоящий завтрак королев!
— Ну, я еще не королева… — плотоядно заверила его я и резко встала, звеня бюстом. Окружающие замерли и следили, как ее высочество принцесса, лично, подхватив свое блюдо с завтраком, прошлепала до мужа и нагло поменяла тарелки местами, вырвав у благоверного половину мяса чуть ли не изо рта.
— Принцесса! — возмущенно начал Матиас, бледнея и раздувая ноздри в безудержном гневе. Хе, ну это он, наверно, так думает. Здесь не знает удержу только один человек, когда голоден. И это я!
Я нагнулась и очень ласково перебила, ставя перед ним блюдо с яичком:
— Видишь?
Принц машинально кивнул.
— Еще одно слово — и здесь будет еще одно яйцо! Твое. Хочешь?
Муж решил не испытывать судьбу и заодно, как частный случай — не провоцировать опасно оголодавшую женщину. Просто щелкнул пальцами, и ему подали булочки с кремом и налили горячий отвар в изящную чашку. Матиас поблагодарил кивком и до-о-лго смотрел на меня, увлеченно жующую бифштексы, криво усмехаясь и о чем-то напряженно думая…
Да-а-а, скоро молва о страшном звере «Алисии» доползет и до королевских покоев, немного подкорректированная обстановкой. Теперь мне вместо сладких корешков и дули в кармане будут совать колбасу и бифштексы, а в придачу — пирожные со взбитыми сливками!
Закончив с мясом, я поманила пальчиком лакея вражеского лагеря и вежливо попросила:
— Мне того же, что и принцу… в двойном размере.
— Гм… прошу прощения, мадам, а вам плохо не будет? — хмыкнул объедаемый супруг, попивая отвар и пристально разглядывая весьма прожорливую супругу.
— После столь бурной ночи мне нужно много кушать, — невинно заявила я, с одобрением разглядывая появившееся передо мной огромное фарфоровое блюдо с булочками. — Нервы, знаете ли…
Принц поперхнулся, откашлялся и согласился. Молча. Нет, ну какой мужчина — золото! Ни слова поперек!
Завтрак прошел очень хорошо: насыщенно для меня и плодотворно для мужа. Голодным никто не ушел.
После моего обжо… насыщения, супруг решил проявить к моей сильно… накушавшейся особе еще чуточку внимания и галантно выудил меня из-за стола.
— Спасибо! — поблагодарила я, лишний раз не нарываясь. Желудок тянуло поспать. И меня в связи в этим обстоятельством тоже тянуло вниз и в сон.
— Ну что вы, — иронично улыбнулся Матиас, следя, как я деликатно прикрываю ладонью очередной душераздирающий зевок. — Один вопрос, дорогая…
Если тебя называют «дорогой» — значит, хотят обобрать! Надо быть начеку!
— В ваших монастырях столь строгий пост, что вы никак наесться не можете?
Так и знала, что сейчас что-то эдакое с подковыркой спросит! Откуда я знаю, как там кормят?! Я же никогда не была в монастыре!
— Нет, у меня был индивидуальный обет! — патетично закатила глаза. Кстати, при этом очень неудобно рассматривать собеседника искоса. Так что строчка из песни «Подмосковные вечера»: «Что ж ты, милая, смотришь искоса, Низко голову наклоня?» — протестирована мной и подтверждена. Вторая половина куплета: «Трудно высказать и не высказать, Всё, что на сердце у меня», — вообще звучит взаимоисключающе! Мужик мечется, как загнанный заяц: «Высказать?» Потом подумал хорошенько: «Нет, не буду, а то ка-ак даст!» Еще подумал: «Это хорошо, если даст! Скажу!» При дальнейшем размышлении: «А если в глаз даст?» И так далее, в том же духе…
