- А ну, покажи!
Я достала шкатулку и, стараясь не смеяться над нетерпеливостью Сольвейг, открыла подарок. Внутри лежали красивые хрустальные снежинки: комплект из ожерелья и сережек.
- Боги, - прошептала Сольвейг и осторожно коснулась поверхности хрусталя кончиком пальца. - Это же горный алмаз!
Украшения переливались на солнце и выглядели удивительно изящными. Хоть я и не была ценительницей украшений, я отметила, насколько тонкой была работа мастера.
- Примерь! - потребовала Сольвейг, искренне радуясь за меня.
Эта девушка не знала зависти, она умела радоваться чужому счастью. И кто бы знал, как я была рада, что Рандвалф не смог сломать это солнечное существо!
- Ой! - я вскрикнула: край снежинки был достаточно острым, и на пальце выступила кровь.
- Осторожно! Алмаз очень острый, - предупредила Сольвейг.
- А его вообще носить безопасно? - удивилась я. - Так можно и горло себе перерезать ненароком.
- Горный алмаз носят только знатные дамы, - пожала плечами Сольвейг.
"Ага, и уж точно они не носятся с ним по замку! - наконец подал голос Гуннульв. - Крутую цацку тебе Вилдэр отвесил. Леофвайн от зависти еще не спился?"
Я фыркнула.
- Ты где был?
"По замку гулял, - неопределенно откликнулся Гуннульв. - Над стражниками издевался, служанок пугал".
- Фу, таким быть, - скривилась я. - Что будем делать? У нас сегодня день, полный безделья. Жаль, что из спальни выходить нельзя.
"У-у-у, всерьез Вилдэр принялся за дело! А что мы будем делать? Хочешь, книгу тебе притащу из библиотеки?"
- Хочу! - я неожиданно взвилась на ноги. - Помнишь, ты погром там устроил?
"Помню, - будто бы смущенно откликнулся Гуннульв".
- Я тогда книгу читала, но вот какую именно - не вспомню. Там про инеевых волков было. Сможешь принести?
"Постараюсь, - с сомнением ответил Гуннульв и исчез".
- Хочу узнать о них побольше, - пояснила я для Сольвейг, но та все равно смотрела на меня с подозрением.
- Ты же не собираешься в одиночку разбираться во всем этом, нет? - наконец спросила подруга.
Я рассмеялась.
- Конечно, нет. Ты издеваешься? Мне это не осилить. Но уж очень интересно, на что эти волки способны.
Сольвейг кивнула. Ей тоже было интересно. Наверное, до моего появления ей редко удавалось почитать что-то. А зря, стоит заметить. Она была очень умной и сообразительной, запросто бы смогла выучиться. Жаль, что образование рабынь здесь оставляет желать лучшего: девушек обучают в основном этикету, да искусству...радовать мужчину во всех областях.
Я вдруг почувствовала слабость. Дома иногда у меня скакало давление, но я почему-то перепугалась. Чтобы унять головокружение, я прислонилась лбом к холодному стеклу.
- Ты в порядке, Анна? - обеспокоено спросила Сольвейг.
- Да, - пробормотала я. - Да, все хорошо. Просто немного переутомилась. Наверное, не прошло еще действие этого отвара. Точнее, отравы.
"Считай - повезло, - Гуннульв вернулся достаточно быстро".
У меня на коленях (чтобы не заметили остальные девушки) появилась книга.
- Спасибо, Гуннульв, - обрадовалась я.
Остаток дня мы с Сольвейг провели с книгой, лишь прервавшись для обеда и легкого ужина. И прочитанное совсем нас не порадовало.
Инеевые волки были одними из самых опасных существ. Помимо инстинктов хищника они обладали и разумом, что в сочетании давало невероятную жестокость. Они были свободолюбивы, надменны и слишком горды своим прошлым.
А в прошлом у них было немало побед. Оказывается, когда-то этот мир не населяли люди. Они пришли позже, откуда - никто не знает. А правили здесь волшебные разумные существа. В частности, на территории, именуемой ныне Снежным Плато, жили две враждующие расы: инеевые волки и снежные павлины. Волки были хищниками и стремились подавить умных и спокойных павлинов. Тем же, кроме знаний ничего не было нужно. Разгорелась война, после которой павлины исчезли, оставив после себя лишь ущелье, что располагалось на подступах к замку.
Позже, когда пришли люди, Повелитель Снежного Плато сумел выгнать волков почти на окраину и тем самым поселил в их душах жгучую ненависть к людям. С тех пор волки и пытаются отвоевать законные территории. До сих пор безуспешно.
Волки обладают магией, в том числе и ледяной, хотя традиционно считается, будто ледяной магией владеет только правящая семья.
- Неутешительно, - сказала я, чувствуя, как начинает болеть голова. - Похоже, мы попали в неплохую заварушку.
Сольвейг кивнула. Она гораздо лучше усвоила прочитанное: языком она владела дольше меня, а потому читала быстрее и не переспрашивала по нескольку раз за страницу.
- Знаешь, мне иногда так страшно, - призналась она. - Я думаю, что будет, если мы проиграем в войне? Я имею в виду - с нами.
Я не стала отвечать. Зачем? Все было предельно ясно.
То ли от переживаний, то ли от постоянного чтения, я чувствовала себя паршивее некуда. Глаза слипались, болела голова так, будто по ней ударяют молотком.
- Анна, ты бледная. Что такое?
- Устала, - пожаловалась я.
- Идем, приляжешь.
Сольвейг поднялась с места и помогла мне встать. Медленно, стараясь не вертеть головой, я добрела до кровати и без сил рухнула на нее, даже не пытаясь раздеться.
- Может, позвать лекаря? - Сольвейг нервно закусила губу.
- Нет, - прошептала я. - Лучше я посплю. Прости, это, наверное, переутомление. Или избыток переживаний. Давление...
Я бессвязно бормотала что-то, то погружаясь в тяжелую дрему, то выныривая в реальность. В какой-то момент я перестала понимать, что происходит, где я и почему вокруг все так оживленно переговариваются. Пространство вокруг плясало яркими цветами и казалось, будто каждый звук, доносившийся до меня, имеет свой цвет, свой всполох на фоне резного потолка.
Я заснула, едва погасили свечи. Тяжелый сон навалился на меня, будто теплое одеяло и принес такое желанное успокоение. Я с удовольствием и какой-то невероятной радостью нырнула в него, погрузившись с головой, расправив плечи и откинув голову.
А спустя несколько часов меня не смогли разбудить.
Я все понимала. Слышала голоса, чувствовала, как меня трясет Сольвейг и Астрид командирским тоном велит подниматься. Слышала, как раздвигаются шторы, как одеваются девчонки, как ноет Галия, которую уже несколько дней заставляли работать. Но плотная тьма окружала меня со всех сторон и не давала откликнуться. Ноги и руки словно вконец ослабели. Я даже шептать не могла, хотя и старалась.
