То, что старшая мутури представила Дар свою дочь, по всей видимости, было знаком для той увести Дар из ханмути, и Дар пошла за Нир-ят. Сестра Зна-ята вывела ее из ханмути через одну из арочных дверей и провела по длинному коридору в небольшую пустую комнату. В комнате имелось одно окно, похожее на окна в ханмути, но поменьше.
— Мы будем делить с тобой эту комнату, — сказала Нир-ят.
Дар показалось, что сестра Зна-ята не очень этому рада.
— Тут так красиво, — сказала Дар, стараясь вести себя как можно более приветливо. Комната находилась далеко от очага, и здесь было прохладно, несмотря на струящийся в окно солнечный свет. У Дар возникло искушение прикрыть грудь одной из двух накидок. Но Нир-ят грудь не прикрывала, и Дар удержалась. Она продолжала хвалить комнату, — я никогда не видела такого пола, — сказала она, указывая на украшавшую каменный пол мозаику, с помощью которой здесь были обозначены «Объятия Мут ла», — словно ступаешь по цветам.
Дар подошла к окну, чтобы лучше его рассмотреть, и тут в комнату вошли двое сыновей. Один из них держал под мышкой деревянный сундук. Второй принес свернутый в рулон коврик и железный куб с дырчатыми стенками, металлическими ножками и деревянной ручкой наверху. Внутри куба краснели горячие угли. Дар догадалась, что это приспособление предназначено для обогрева комнаты.
— Мутури говорит, что вашавоки спят лежа, — сказала Нир-ят, — она велела изготовить для тебя то, что называется «постель». Я приду к ночи.
— Твоя мутури мудра и щедра, — сказала Дар.
— Быть может, теперь ты желаешь выкупаться?
Дар едва удержалась от улыбки. Намек Нир-ят был более чем прозрачен.
«Бедняжка, — подумала Дар, — ей предстоит спать в одной комнате с вонючей вашавоки».
— Хай. Мне бы очень этого хотелось.
Пока Дар купалась, Зор-ят вела разговор с сыном.
— Ты ушел, чтобы убивать вашавоки, — сказала она, — а теперь привел вашавоки в нашу палату. Почему?
Зна-ят был высокого роста, но под ее взглядом, полным упрека, он чувствовал себя маленьким.
— Она здесь по воле Мут ла.
— По воле Мут ла! Что ты можешь знать о таких делах!
— Дважды я пытался убить Даргу. Однажды я столкнул ее в реку и стал смотреть, как она тонет. Но дерево вытащило ее из воды.
— Не всякое дерево — Мут ла.
— Я тоже так подумал, — ответил Зна-ят, — поэтому вновь пытался убить ее. Но Даргу провидела мою гибель и не дала этому случиться. Она убила нескольких вашавоки, чтобы я мог остаться в живых.
— Он убил своих сородичей?
— Она, мутури. Мутури, прошу тебя, не говори про Даргу «он». Она укусила мою шею.
— Почему ты мне раньше не сказал об этом?
— Потому что я могу служить и ей, и тебе. Она нам не враг.
— Неужели ты ничего не узнал о вашавоки?
— Даргу другая. Мут ла посылает ей видения. Я думаю, Даргу была послана, чтобы помочь нам. Она уже успела провести сыновей через многие опасности и рисковала жизнью ради нас. И еще она говорила с Веласа-па и входила во тьму, чтобы принести весть для Мут-па.
При упоминании о Веласа-па Зор-ят изумленно раскрыла глаза, но успела быстро совладать с собой, не дав сыну заметить ее изумление.
— То что она принесла вести для Мут-па, ничего не значит. Тот клан потерян, таким он и останется.
— Из-за Даргу они стали жить по-новому, — возразил Зна-ят, — разве это не знак того, что Мут ла руководит Даргу?
— Ты говоришь о вещах, в которых ничего не понимаешь. Лучше молчи, чтобы от твоих глупых россказней не случилось беды.
Зна-ят покорно склонил голову.
— Все, о чем ты говоришь, удивляет меня, — призналась Зор-ят, задумалась и только потом сказала сыну о своем решении, — возможно, ты повел себя мудро. Эта вашавоки укусила твою шею, поэтому я готова почтить твое поклонение ей. Но я пока не знаю, какой чести достойна эта Даргу. Быть может, и никакой.
— Она достойна большой чести, — сказал Зна-ят.
Зор-ят растянула губы в улыбке.
— Ты стал дерзок, защищая ее, — сказала она и одарила сына понимающим взглядом, — ты уже что-то от меня скрываешь.
Зна-ят отвел глаза.
— Скоро я познакомлю Даргу с моей сестрой, — сказала Зор-ят, — потом мы решим судьбу этой вашавоки.
Понимая, что сделал для Дар все, что только мог, Зна-ят поклонился своей мутури и вышел из ханмути.
Дар молча смотрела в окно своей комнаты и гадала, каково будет ее место в сообществе за стенами этой комнаты.
«Если мне суждено будет занять здесь какое-то место», — с тоской подумала она.
Дар знала только одно: тот, кто принимает решение, тянет время. Дар ждала уже два дня.
Нир-ят прервала раздумья Дар очередным вопросом:
— Как ты выучила речь матерей?
— Один сын обучил меня ей.
— Почему?
— Потому что я его об этом попросила.
— Но почему он согласился?
— Думаю, я показалась ему забавной, — ответила Дар и улыбнулась, — он говорил, что я свирепая.
Выражение лица Нир-ят немного изменилось.
— Кто был этот сын?
— Это был кто-то из другого клана, — сказала Дар, подозревая, что исходящий от нее запах выдает ее чувства, — мы расстались.
Нир-ят не стала расспрашивать дальше, но Дар боялась, что и так уже наговорила слишком много.
— Что со мной будет? — спросила она.
— Я не знаю. Мут-ят решит.
— А ты не знаешь, когда это случится?
— Как только она будет готова. Пока я побуду с тобой.
«Чтобы выведать все, что только можно», — подумала Дар.
Она быстро догадалась, что Нир-ят приставлена к ней в качестве шпионки. Но вот только шпионка из Нир-ят получилась неумелая. Как большинство орков, которые встречались Дар, юная мать задавала вопросы прямо, без уверток, и Дар казалось, что Нир-ят не стала бы отрицать, что получает от нее ответы на все свои вопросы. Положение Дар осложнялось тем, что узнать что-либо сама она могла только от Нир-ят, потому что они жили отдельно от всех других. Обычно спальни примыкали к ханмути, и на трапезы собирались все вместе, но Дар и Нир-ят редко покидали свою комнату. Даже купаясь, они пользовались ванной, а не ходили к общему пруду.
Из разговоров с Нир-ят у Дар постепенно начала складываться картина жизни в палате клана Ят. По большей части все здесь протекало так же, как в любом другом оркском поселении. Главным отличием было то, что клан-ят являлся правящим. Матриархи других кланов встречались в палате этого клана, чтобы получить указы от королевы. Это по-прежнему происходило, хотя королева жила в Тайбене, где она поправлялась после загадочной болезни. Дар с удивлением узнала о том, что королева живет среди вашавоки. Хотя Ковок-ма и говорил Дар о том, что королева получает от людей «сильное целительное волшебство», Дар решила для себя, что речь идет не о длительном лечении, а о каком-то снадобье. С тех пор как королева оказалась в Тайбене, ее указы доставляли сыновья, служившие в оркских полках.
