– Да! Не думал, что буду полицейским в шкуре, – пропыхтел кот. – И значок приколоть некуда!
– Не болтай, Рис, – пролаял черный пес.
– Ты, Жучок, мною не командуй, – кот показал довольно внушительные клыки.
Соня заметила, что у всех этих зверушек человеческие глаза и шерсть не очень густая.
«Сплю я, что ли?» – подумала она и решила ущипнуть себя – но сделать это копытом было труднее, чем слетать на луну.
Лес предстал перед Соней совсем не таким, как тогда, когда она была человеком. Он наполнился шорохами и звуками, она слышала голоса деревьев, птиц и зверей, она видела жизнь там, где совершенно не ожидала увидеть. То тут, то там загорались и медленно гасли неведомые огоньки. С содроганием Соня увидела кладбище и темные тени людей, поддерживающие готовые упасть кресты. Когда она пробегала мимо, одна из теней посмотрела на нее горящими желтыми глазами и прошелестела:
– И ты здесь будешь, – Соня поняла, что мертвые видят через волшебство Грипл и она для них – человек, а вовсе не косуля.
Но телесные обитатели Гиблого леса не были столь проницательны – встрепанный зайчишка выскочил из-под лап Грипл и пустился наутек, а потом долго лежал под шиповниковым кустом, размышляя, что за дела мог иметь с волчицей его сородич – Алекс.
Шесть зверенышей бежали прямо к лесному озеру, вот уже под их лапами захлюпала болотистая почва, а еще через какое-то время из-за деревьев показалась водянистая синева.
Соня вспомнила, как Грипл предупреждала их о духах Гиблого леса, и, невольно оглянувшись, увидела одного из них. Существо, тонкое и безликое, с кожистыми гибкими крыльями, медленно плыло над болотом, с тихим настойчивым свистом втягивая воздух. Но дух леса не почуял зверенышей – спасибо тебе, Грипл!
Белая волчица добежала до самой кромки озера и остановилась, ожидая остальных.
– Веселенькая пробежка, – пропыхтел кот. – Видел бы меня Ник Кепезев!
– Это тебе не кросс в полицейском училище, – заяц от переизбытка чувств забарабанил по земле лапами.
Черный пес прядал ушами, настороженно прислушиваясь, а ласка с человеческой тоской глядела на темную воду. Последней прискакала косуля – Соня ненавидела физкультуру.
– Все? – подвывая, пропела волчица. – Никого не утопили духи, никто не присоединился к держателем крестов?
– Никто, – хором ответили зверушки.
– Тогда – вперед!
Волчица прыгнула в закипевшую воду и исчезла.
– Святая Пятница, – не сдержался кот. – Что она творит?
– Я не буду прыгать, – запричитал заяц.
Время шло, Грипл не возвращалась.
– Утонула, – пролаял черный пес.
– Не может быть, – усомнилась ласка. – Она знала, что делает! Соня, возвращайся домой. Не смей прыгать!
– Мама!
Вильнув пушистым хвостом, Анжела исчезла в синеве. Стая воронов снялась с подступивших к озеру дубов и закружилась, надрывно каркая.
Черные птицы, словно нарочно, кричали в унисон с идущими по воде кругами: Карр! – один круг, Карр! – второй, Карр! – третий…
«Я одна, совсем одна! За что мне это? – по мордочке косули побежала человеческая – крупная и соленая – слеза. – Вернуться домой? Но у меня теперь нет дома!»
Соня зажмурилась и прыгнула с крутого берега…
Дом желтых кувшинок
Она совсем не умела плавать и думала, что вода сожмет ее, словно тиски, и заставит станцевать страшный вальс – медленно кружа, утянет на дно. И Соня действительно опускалась куда-то, вот только объятий холодной воды совсем не чувствовала.
«Неужели я еще лечу с берега?» – подумала девочка и открыла глаза. Как раз в это мгновение ее ноги, а вовсе не копытца – встали на что-то твердое…
Изогнутая к небу поляна, окруженная кривыми черными деревьями, открылась перед глазами. Какие удивительные желтые цветы! Кувшинки? Соня потянулась к цветку и отпрянула, вскрикнув, – из красноватой сердцевины на нее глядели грустные человеческие глаза:
– Не срывай меня!
Тонкий голосок прозвучал в голове девочке, и тут же вслед за ним вся поляна огласилась криками:
– Не срывай! Мы и так настрадались!
– Я не буду, – прошептала Соня.
– Не срывай!
– Я не буду, – крикнула девочка, затыкая уши – писк цветов был невыносимым. Голоса примолкли, кувшинки задремали, наклонив к земле желтые головы.
– Соня!
Из-за широких стволов показалась Анжела – растрепанная и испуганная.
– Осторожно, мама, – крикнула Соня. – Здесь говорящие цветы.
Из-за плеча Анжелы послышался хриплый смех. Показалась Грипл, похожая на белую ворону. Она недоверчиво оглядела поляну и нагнулась, желая потрогать желтый бутон.
– Не трожь меня, – грубо выкрикнул цветок и завернулся в лепестки, как в воротник плаща.
– Ну и ну! – покачала головой старуха.
– А я думала, вы знаете здесь все, – укоризненно проговорила Анжела, но Грипл посмотрела на нее так, что она мучительно покраснела.
Здесь, на дне озера, поднялся ветер. Деревья сумрачно зашумели, и цветы припали к земле, дрожа. Словно сотни желтых гномиков пали ниц.
– Мы правда были зверушками? – шепнула Соня на ухо матери.
– Что? – встрепенулась Анжела и удивленно вскинула брови. – Я же сказала тебе – не прыгать с берега! Когда ты, наконец, будешь меня слушать?
– Я знала, что в этом озере нет воды, – пошутила Соня. – Кстати, почему?
– Какая любопытная, – восхитилась Грипл, пристально глядя на девочку. – Ты восхищаешь меня, дочка!
– Почему в озере нет воды? – настаивала Соня.
– Тебе кажется, что нет, – вздохнула старуха. – Так Мисош заманивает своих жертв… Вон их сколько, – иссохшая, как старое дерево, рука Грипл, дугой обвела поляну. Соня, ничего не понимая, глядела на кланяющихся желтых гномиков. Только когда Анжела, вскрикнув, упала на колени и принялась заглядывать в каждый цветок, девочка осознала, что к чему.
– Не смотри на нас. Мы стеснительные. Не смотри! – заголосили кувшинки.
Соня кинулась к матери, чтобы помочь ей отыскать Фила и Рики в желтом море.
– Прекратить, – разгневалась Грипл. Цветы тут же смолкли, и Анжела прекратила лихорадочно заглядывать в стеснительные бутоны. Она вопросительно смотрела на старуху из-под упавших на глаза волос.
– Это не твои муж и сын, а всего-навсего их образы.
– Но…
– Не спеши рвать на себе волосы, – Грипл устало повела бровями. – Мир не стоит на месте, меняется… Ты сама меняешься, и твоя дочь меняется, и я! Посмотри – мы совсем другие, чем мгновение назад… Как знать, может быть, еще не все потеряно…
