А Шен все задавал какие-то глупые вопросы, и Зар отвечал на них машинально, почти не задумываясь.
Уже возле самых ворот страх неожиданно сковал его, заставив на миг остановиться — а вдруг он не сможет? Вдруг он все забыл? Стал беспомощной храмовой крысой?
Зар сердито тряхнул головой, отгоняя этого труса, который прокрался в его разум.
Он сможет.
Потому что должен.
Конечно же, трус обманул. Город был прекрасен. Он был огромен, непостижим и полон чудес. Полон самой жизни в ее бесконечных проявлениях. Зар шел по улицам, прикасаясь руками к каждому пыльному прилавку, обшарпанной стене, цветущему дереву. Взглядом он пытался охватить все вокруг, но понимал тщетность своего желания и смеялся над собой. Смеялся в голос, заставляя прохожих оборачиваться и недоверчиво коситься на сумасшедшего человека в тюрбане.
Почти весь день Зар гулял по городу, жадно впитывая в себя его краски, запахи и звуки, а ближе к вечеру, когда ум наконец переполнился новыми впечатлениями, он решительно направился в сторону Квартала Красных огней. Его молодое горячее тело жаждало новых ощущений не меньше, чем рассудок.
Зар не много знал о нравах и правилах этой части города, но догадывался, что оставшихся монет ему должно хватить хотя бы на самое незамысловатое свидание с женщиной. А этого он хотел уже очень, очень давно. Аскетическая храмовая жизнь была ему в тягость.
У ворот квартала ему на миг стало не по себе — уж очень сильно они напомнили храмовые, хотя внешне имели не так много общего. Но вот сама суть… От старших мужчин в театре Зар не раз слышал, что женщины из Квартала Красных огней никогда не покидают стены этой обители удовольствий. Там, внутри был точно такой же город внутри города, как и в храме — со своими лекарскими домами, школами, алтарями и жесткой многоступенчатой иерархией.
Воин-стражник у ворот смерил Зара с головы до ног суровым взглядом и кивнул куда-то налево от себя.
— Тебе парень, явно нужна улица Ночной музыки, я прав?
Зар кивнул. Именно это название он чаще всего слышал от актеров постарше, что искали плотских утех в Квартале Красных огней.
— Ступай в сторону вон той высокой крыши, — подсказал стражник. — Если в первый раз здесь, советую начать с 'Голубой лилии' или 'Жемчужины'. Там, конечно, тебе песен не споют и стихов не расскажут, но зато самое главное стоит весьма недорого.
Зар и сам понимал, что на общение с изысканными дарительницами любви ему не стоит рассчитывать — не тех размеров кошель. Но ему действительно хотелось в этот вечер вовсе не стихов.
Впрочем, до рекомендованных мест дело так и не дошло — хозяйка одного из домов поближе оказалась достаточно расторопна и убедительна, чтобы завлечь 'славного гостя' под крышу своего заведения. Она сама выбрала ему женщину и назвала цену, которую Зар счел вполне подходящей.
Женщина была не особенно молода, но приятна лицом, пышна формами и молчалива. Она увлекла Зара в тихую крошечную комнатку в задней части дома и там позволила ему сполна испить из источника плотских наслаждений. Она вела его в мир новых ощущений умело и заботливо, не позволяя жажде истомленного тела взять верх над разумом, но давая сохранить полное осознание каждого бесценного момента. Зар поднимался на эту вершину не один раз и под конец утратил всякое представление о времени, внешнем мире и о том, кто он есть.
Далекий звон колокола в местном храме вернул его в реальный мир. Следовало спешить, чтобы успеть вернуться до полуночи.
Он был уверен, что в тот день никто не узнал его в городе. Кто мог догадаться, что этот неулыбчивый молодой мужчина в тюрбане — тот самый мальчик с белыми волосами, которому когда-то пророчили трон. Город давно забыл сына советника Тадэ с внешностью демона. Теперь он был демоном на самом деле — на сцене театра. Все правильно, какую еще роль ему могли бы дать? А тут даже специальный парик не нужен… Так что белые волосы давно отросли ниже лопаток.
Все чаще покидая храм, Зар всегда прятал их, не желая любопытных взглядов и лишнего внимания. Он, конечно, понимал, что слухи о беловолосом актере из театра все равно просочатся наружу… ведь остальные танцоры прекрасно знают, что Зар выступает вовсе не в парике (как это кажется зрителям). Но слухи — они и есть слухи, мало ли кто что говорит…
Он старался быть осторожней. Он очень старался.
Разрешение выходить в город дарило возможность не только посещать бордели, но и совершать гораздо более важные встречи. И Зар пользовался этой возможностью. На улице Ночной музыки он больше не появлялся — Та Хан быстро понял, как извлечь выгоду из телесных потребностей молодого претендента на венец Продолжателя. Теперь Зар посещал исключительно заведение под названием 'Дикая ласточка', где встречался не не столько с прекрасными дарительницами утех, сколько с разными важным людьми. На этих встречах, проходящих за закрытыми дверями вдали от любых ушей, он чаще слушал, чем говорил. И чаще хмурился, чем позволял себе улыбку.
Новые лица появлялись нечасто — вскоре Зар знал уже почти всех тех, кто желал его возвращения на сцену политической игры. Многие из этих людей или сами состояли в Совете или имели непосредственное влияние на его членов. И если прежде Та Хан только рассказывал о происходящем в городе и в правящих кругах, то теперь все чаще Зар высказывал свое мнение, настаивал на нем и добивался того, чтобы его решения доходили непосредственно до собраний Совета. И утверждались там.
Это было странно. Это было ново для него.
И так… естественно.
Он просто знал, что прав. Знал, как должно быть. И как будет.
Он стал слишком уверенным. Слишком самоуверенным.
За что и поплатился.
Тот незнакомец поймал его еще прежде, чем Зар добрался до Квартала Красных огней. Даже прежде, чем он пересек Янтарный мост. Зар не успел даже охнуть, когда ощутил прямо у сердца холодное острое лезвие.
— Будь осторожен, Белый змей, — прошептал мужчина с лицом, покрытым вуалью. — Не думай, будто твои слова действительно чего-то весят… И помни о тех, кто тебе дорог. Они еще более уязвимы, чем ты сам.
Серая тень канула в толпу, и та поглотила и незнакомца, и его острый клинок, и тихий шепот. И Зар мог бы подумать, что все это ему примерещилось, но по его груди под рубахой торопливо сбегала горячая струйка крови.
— Шен… — еле слышно прошептал он, прижимая ладонь к липкому разрезу на коже. Боги знают почему, но в тот миг Зар подумал вовсе не о родственниках, которые давно стали для него чем-то вроде декораций к воспоминаниям о прошлом. Он думал о мальчиках, которых привык считать своими братьями. Особенно о том, который так доверчиво смотрит на мир своими темными, слишком мудрыми для его лет глазами.
