Мндя, ну ему виднее, конечно, что лучше, а что не очень. Хотя, помнится, я тоже в своем бессмертии был убежден, — как и всякий молодой еще человек, — покуда под грузовик не попал. И если завтра для пацана все… закончится, то виноват-то в этом буду, получается, я.
— А в чем там состязание-то? Как оно вообще все проходит, и кто вас оценивает?
— Ты что, никогда танцев с быком не видал, высочество? — изумился мальчик.
— В Аарте их не проводят, — я пожал плечами. — Вроде бы я слыхал когда-то, что есть такое состязание у мирельцев, но как мы с ними есть враги заклятые с тех самых пор, как отвоевали Запоолье и Самватин, их забавы в столице, мягко говоря, не приветствуются.
— Тю! Два столетия уже миновало с Запоольской войны, а все враги? — мальчик сморщил нос. — Про мирельские корни уже даже у нас в горах никто не вспоминает. Нет, чтобы хорошую забаву заодно с землями отжать, все «не приветствуют» незнамо чего. В общем, сложностей в танцах с быками, твое высочество, нету никакой. На танцовище выпускают раззадоренного быка, а танцор должен от его атак уклоняться, чем дольше и изящнее, тем лучше, — постоянно зля его, раня спатычем, но не издеваясь над зверем, — и, под конец, убить его одним ударом. А победителя среди танцоров по-разному определяют. Если коррера не очень большая, то зрители голосуют, специальный служитель собирает разноцветные шарики, и их потом считают — чьих цветов больше, тот и победил. А на таких… Ну, верно сам наместник с несколькими ближними судить станут.
— А если бык победит? — мы вышли на улицу, и я накинул на голову капюшон сутаны, прикрываясь от палящего полуденного солнца. — Такое бывает?
— Конечно бывает, это ж схватка, а не убийство на скотобойне! — возмущенно произнес Тумил. — Такого быка используют для размножения, а на танцовище больше не выпускают. Ой, чуть не забыл!
Парень порылся в складках одежды и вытащил мой кошель.
— Вот, не пригодилось, твое высочество.
— Точно? — я припомнил внешний вид тореро в моем родном мире, и скептически поглядел на почти царского стремянного. — А какой-то особой одежды плясунам не положено?
— Не то чтоб положено, просто традиция скорее… А что, мне можно и себе тоже шелковый кушак купить?
— И новую рубаху, а то старая тебе уже маловата.
— Это да, — вздохнул мальчик. — Я и так уже рукава надставлял.
— Ну вот и дуй на рынок, покуда ветер без сучков, займись гардеробом. После завтрашнего все девки в городе твои будут.
— Скажешь тоже… — Тумил покраснел.
— Иди уже, — рассмеялся я.
Долго себя упрашивать парень не заставил и весело ускакал за обновами, а я вернулся во дворец наместника, у самых ворот которого меня перехватил Ханумец.
— А я вот тебя, брат Прашнартра, дожидаюсь, — сообщил мне ключник. — Как у вас, успешно все прошло?
— Да как сказать?., — я пожал плечами. — Смотритель корреры решил выставить Тумила самым последним.
— Ого! Вижу, умеешь ты убеждать, — уважительно произнес Ханумец, но вдруг нахмурился. — Погоди-ка… А что за быка он выводит?
— Черныша какого-то.
— Друджев ублюдок! — выдохнул управитель дворца. — Да он никак решил кровью плясуна толпу порадовать?
— Что, все так плохо? — забеспокоился я.
— Плохо? Это же самая здоровенная и злобная тварь, какая только появлялась у нас в коррере — ни один танцор с быками против него уже месяц как выйти не решается! — Ханумец сплюнул себе под ноги. — Смотритель его уже в жертву богам собирался списать, а тут твой послушник ему под руку попался… Да чтоб его Шалимар поимел!
— Смотрителя, или Тумила?
— Все б тебе шутить, Прашнартра, — укоризненно посмотрел на меня ключник.
— Знаешь, почтенный Ханумец, а я верю в парня. Он, конечно, раздолбай, как и все мы по младости лет, но вовсе не дурак. Авось управится. А нет… — я мрачно поглядел на своего собеседника. — Для смотрителя корреры будет лучше, чтобы Тумил свои силы не переоценивал.
— Ты уж помолись хорошенько за паренька… — вздохнул ключник, а затем, вдруг, встрепенулся. — Да, я тебя чего искал-то. По твою душу наш архипастырь прибыл. Я сказал, что ты вернешься скоро, так он тебя в саду ждет, чаи в беседке гоняет.
Глава тампуранкского жречества обнаружился в обществе медовых пирожных и здоровущего медного самовара. Оказался он для архипастыря столицы провинции неприлично молод — лет так восемнадцати на вид. Еще и сединой не обзавелся, а уже босс — не иначе благородных кровей.
Ну или ума недюжинного — такое тоже бывает.
— Приветствую вас, отец Ампура. И в обители Святого Солнца наслышаны о вашем благочестивом желании предварять пляску с быками соответствующей церемонией во славу богов, но, увы, даже мне не удалось смягчить сердце смотрителя корреры в этом вопросе.
Кажется от такого «здрасьте» архипастырь малость окосел. Что, собственно, и требовалось.
— Но вы, однако, оказываете мне большую честь своим визитом.
— Один из стражников, что стоял утром на городских воротах, после зашел в храм, принести требы за благополучное разрешение супруги от бремени — ей скоро подходит срок, — и упомянул в беседе со жрецом о прибытии в город монаха из обители Святого Солнца. Я знаю, как редко покидаете вы долину Ста Благословений, а тут за такой краткий срок уже двое. Сначала брат Шаптур, теперь вы, Прашнартра. — Ампура поднялся, приветствуя меня, но я намек самым наглым образом проигнорировал, и архипастырь принужден был продолжить допытываться «в лоб»: — А вы тоже целитель, брат Прашнартра?
— О, нет. Мое присутствие в столице скорее связано с толкованием законов.
— Каких только талантов не собрал у себя отец Тхритрава… — покачал головою городской первожрец. — Но я к вам, брат Прашнартра, вот по какому, собственно, вопросу. Святость монахов вашей обители общеизвестна, было бы неплохо, если вы поучаствовали в сегодняшней торжественной службе в Пантеоне Тампуранка. Брат Шаптур, увы, спешил и останавливался в наших пределах лишь ожидая переправы, вы же, я так понимаю, будете в городе ночевать.
Ага, а сарафанное радио о моем участии заранее уведомит прихожан, и можно рассчитывать на более щедрые пожертвования по такому поводу.
Нет, мне не то чтобы жалко, но жаба по поводу того, что лично мне с этой радости ничего не перепадет, как-то очень уж ощутимо давит.
— Не вижу никаких причин отказаться, преподобный. И сам хотел просить вас о такой чести, — малое прещение запрета на участие в службах не налагает, так что местные боги, ежели они вдруг все же есть, не должны обидеться. — О подобной милости для своего послушника не прошу, он еще не принимал обетов, да и отдохнуть ему надо перед завтрашним действом.
