— Так может показаться, — сказал Уджурак. — Но вспомни, лёд всегда возвращается. Каждое Снежное Небо он появляется снова, не важно, сколько огнезверей пытались расплющить его.
— Я надеюсь, что это так, — мягко сказала Каллик.
— Теперь я не смогу использовать ту берлогу, — пробормотала Иник. Она кивнула на далёкий сугроб снега. — Она слишком близко к тропе огнезверей. Но она была такой красивой! — она зарылась носом в шерсть Каллик.
— Извини, я не знала, — сказала Каллик. — Я никогда не видела таких огнезверей раньше.
— Я видела, — поморщилась Иник. — Мягколапые и их огнезвери всё чаще и чаще приходят сюда, чтобы пробить новые водяные тропы сквозь лёд. Их шум и сила и раньше заставляли меня перебираться на новые места, — вздохнула она. — Но мне нужно найти безопасное место, где мои медвежата появятся на свет вдали от огнезверей.
Уджурак увидел, как погрустнела мордочка Каллик. Он знал, как она жаждет помочь. Он тоже хотел, чтобы эта медведица и её медвежата были в безопасности. Он предположил, что Каллик, сама того не осознавая, представляла себе Лусу — она искала нового друга, которого могла бы спасти. Но у них не было времени, чтобы странствовать по льду в поисках безопасного дома для каждого встречного медведя. Они должны продолжать идти. Неужели Каллик не понимает, что их миссия гораздо важнее жизни одного медведя? Что, если они преуспеют в этом деле, они спасут ВСЕХ медведей сразу?
Неожиданно Каллик подняла свою голову.
— Я думаю, я чую тюленя, — сказала она, глубоко втягивая в себя воздух. — Я только проверю. Я скоро вернусь, — она побрела прочь, пристально принюхиваясь.
Иник легла на снег и опустила голову на лапы.
— Вам повезло, что вы друг у друга есть, — сказала она. — Я же всегда любила быть сама по себе. Но теперь, зная, что скоро у меня появятся медвежата, которые будут всецело зависеть от меня, — жизнь одиночки кажется мне гораздо тяжелей. Особенно, когда повсюду эти огнезвери. Как я могу родить медвежат в таком месте?
— Может, так будет не всегда, — сказал Уджурак. Как он сейчас желал, чтобы у него была сила и мудрость матери! Если бы она была здесь, она бы точно знала, что сказать.
Не прошло и пары минут, как вернулась Каллик, волоча в зубах тюленью тушу. Её клыки окрасились в красный цвет. Она бросила его к лапам Иник.
— Это для тебя и твоих медвежат, — сказала она. — Я бы очень хотела ещё чем-нибудь тебе помочь, но мы должны идти.
Уджурак встретился с Каллик взглядом и кивнул, довольный тем, что она всё поняла.
Глаза Иник расширились, когда толстый тюлень плюхнулся у её лап.
— Я днями не ела тюленей! — сказала она. Она искоса посмотрела на них, как будто ожидала, что они отберут его обратно, но Каллик успокаивающе кивнула. Иник жадно впилась в свежатину. Уджурак подумал, что она, должно быть, была голоднее, чем он когда либо был в своей жизни.
— Пока, — мягко произнесла Каллик, отодвигаясь от Иник. — Пусть Силалюк освещает твой путь.
Казалось, Иник её даже не слышала. Её когти вцепились в тюленью плоть, в которую она хищно впивалась зубами.
Уджурак и Каллик повернулись навстречу солнцу и снова начали идти. Уджурак пытался придумать, как объяснить Каллик, что она сделала хорошую вещь, снова дав Иник надежду. Но, когда они уже прошли половину расстояния, как от горизонта до горизонта, Каллик повернулась к нему с её привычной нежностью в сверкающих глазах.
— Как это может продолжаться? — буркнула она. — Почему мягколапые и дальше должны разрушать лёд? Это не справедливо!
— Мы идём останавливать их, — напомнил ей Уджурак. — Это то, что мы пытаемся сделать.
Каллик покачала головой.
— Я не понимаю, как, — пробормотала она.
Как бы то ни было, он тоже не мог представить, как. Всё, что он знал, это то, что они должны продолжать идти. Его мать их ждала, и где-то там он найдёт способ спасти мир.
Ему придётся найти его.
Красноватая дымка низко повисла надо льдом, из-за чего шерсть Токло мгновенно стала вонючей и тяжёлой. Они шли уже почти целый день, так и не найдя ничего поесть, и Токло так ничего и не чуял, кроме дыма.
Он поднял голову, когда прохладный ветерок на короткое мгновение отнёс дымку в сторону, взъерошив его шерсть. Он прищурился. На краю небосвода виднелось что-то тёмное — что-то, что было больше, чем просто белый снег или лёд. Его сердце пустилось вскачь.
— Луса! — рявкнул он. — Ты это видишь! Скажи мне, что я не сплю!
Луса встала на задние лапы рядом с ним, пытаясь разглядеть хоть что-то сквозь туман.
— Как ты думаешь, что это? — спросила она.
— Земля! — воскликнул он. — Разе может быть иначе? Это точно она. Смотри, как мы близко!
Уши Лусы дёрнулись.
— Возможно, — сказала она. — Я что-то слышу… Какое-то гудение или скрежетание. Такое может быть на суше?
Токло ничего не слышал.
— Я смогу сказать, только если мы подойдём поближе, — сказал он. Его лапы словно стали легче, когда он снова начал идти, ускорившись до рыси. — Ну же! Возможно, уже этой ночью мы будем спать на суше!
Пока они неслись через снег, скользя по твёрдой глади льда, Токло пытался насторожить слух, чтобы различить то, что почудилось Лусе. Через какое-то время он, наконец, расслышал. Это походило на низкое рычание, как будто гигантский медведь ворчал сам себе под нос. И они направлялись прямо на этот звук.
Луса бросила на него взволнованный взгляд.
— Ты уверен, что это безопасно? — выдохнула она. — Подобные звуки заставляют меня задуматься, не следует ли нам убежать.
— Это, наверняка, огнезвери, — подметил Токло, хоть его шерсть и начала подниматься дыбом. — Ты сама знаешь, как далеко разноситься их рычание. И, если это они, то это значит, что они на суше, и мы идём правильным путём, — он боднул её в бок. — Мы обойдём их, когда доберёмся туда. Не волнуйся на этот счёт.
Неожиданно Луса резко затормозила.
— О, нет! — воскликнула она. — Токло, посмотри!
Плоский, гладкий снег, по которому они бежали, заканчивался всего в нескольких медведях от них. За ним лёд разламывался на крупные льдины, дрейфующие в тёмной, холодной реке.
Два медведя замерли на краю льда, глядя вниз, в волнующуюся темноту. По шкуре Токло пробежали мурашки. Он не хотел снова плыть — рисковать быть съеденным касатками, утонуть, быть утащенным течением под лёд. Но, похоже, у них не было выбора. Земля, которую он видел, снова скрылась в тумане, но он знал, что она по-прежнему впереди них.
— Это всё проясняет, — сказал он, пытаясь выглядеть решительней в глазах Лусы. — Вспомни, везде вокруг суши лёд был разломан. Это должно означать, что мы недалеко от берега, вот и всё. Нам не придётся плыть далеко, чтобы добраться до него.
