На самом деле хозяин думал, что забирает всю прибыль, а Икар всего лишь пешка в его руках. Старый, зарвавшийся и погрязший в греховных желаниях дурак. Сильный до одури, но не такой умный, как сам считает. Икар давно научился контролировать эмоции и мысли, а ещё скрываться от щупов темной магии. Всего-то год ушёл на развитие умений… И теперь возможно откладывать небольшие, но реальные деньги.
Если хозяин узнает, то пощады не жди. Но Икар не собирался пахать всю жизнь на эту тварь. Его планы простирались гораздо дальше.
* * *
— Грязная шлюха! Ну куда же ты пошла?! Поработай ротиком и, так и быть, я защищу тебя от арены на сегодня!
Аби обернулась так резко, что воздух свистнул.
— Лучше возьми дружков и сам поработай ротиком, уебок! По вам, придуркам, сразу видно, что вы друг дружке по темным углам наяриваете! Понятно, что слухи не врали. Да, любители пощекотать очко?!
— Что?! — в край охренел задира, — Да ты девка совсем отмороженная?! Сдохнуть хочешь? Подстилкой родилась, подстилкой умрешь!
— Это твоя мать подстилка, зачавшая от конченных придурков, поимевших её все разом! Прям как ты, которого имеют всякие обсосы! Вон как смотрят на тебя, кулачки сжали, ничтожества!
— Бой, сука! Я тебя урою, и плевать, что ты девка!
— Да такому ничтожеству, как ты, только на новичков и девок руку поднимать, — Аби сложила руки на груди и смотрела с вызовом.
Сейчас она походила на богиню войны, готовую бросить вызов любому. Минуту назад я собирался вмешаться, уже шагнул вперед, но тут она выдала такое, от чего я покраснел. Надеюсь, в темноте не видно моего позора.
Но как бы она так не договорилась. Её брат стоял рядом, как и остальная тройка. Все бледные, кулаки сжимают и не знают, что делать.
— Да мне плевать! — рявкнул парень в ответ, — Ты меня оскорбила, значит сама виновата!
На лице Аби мелькнул страх и неуверенность. Она не была готова к такому повороту? Правило не зарабатывать за счет тех, кто значительно ниже тебя в рейтинге было скорее пожеланием, чем обязательным условием. Тем более, если ты сам задираешь. Тем более, если так, как это сделала Аби и тем более, если на глазах десятков свидетелей.
Оскорбленный заметил чужую неуверенность и пошёл в наступление. Он навис над девушкой, та стушевалась, её брат попытался вмешаться, но его быстро оттеснили дружки парня.
— Так что, шлюха, принимаешь вызов? Давай, откажись и я превращу твою жизнь в ад!
— Эй, ушлепки! — вмешался я.
— А это кто ещё? — обернулись на меня, — Твою мать… Праведник… В жопу иди нахрен отсюда!
— Я вызываю всю вашу пятерку на бой. Принимаете? — мой рейтинг на пару десятков строк выше, так что я вполне могу себе это позволить. Повезло, что их всего пятеро и что я ещё сегодня не бросал вызовы.
— Принимаем! — рявкнул оскорбленный, — Сначала с тобой разделаемся, а потом за девку возьмемся! Ты слышала, тварь? Давай решай. Принимаешь вызов?
— Принимаю! — дрожащим голосом заявила она.
— Отлично! — обрадовался парень, — И вас, неудачники, мы тоже вызываем, — обратился он к брату и остальным, — Принимаете?
Те помялись, но согласились.
— А ты, Праведник, тот ещё мудак. Мы тебя жизни то научим.
И почему я постоянно наживаю себе врагов?
* * *
— Спасибо, — подошла ко мне Аби.
— Да не за что, — пожал я плечами, — Как сама?
— Боюсь, — честно призналась она.
— Ну, материть их ты не испугалась.
— Я думала, они не рискнут меня вызвать.
— Если сама задираешь, то у них есть такое право.
— А и пусть, — качнула она головой, — Лучше быть избитой, чем прогибаться под каких-то выкидышей.
— Осторожность не помешает. Если тебе что-нибудь сломают, то наберешь долгов. Поверь, легко превратить жизнь раба злости в ад. Я такое уже видел.
— Ничего нового в мире. Кто сильнее, тот и прав, — скривилась она.
* * *
В тот же вечер я использовал насилие, чтобы предотвратить другое насилие. Впервые я избил пятерых людей настолько, что они не смогли в тот день продолжать бои. Так Аби избежала своих поединков. Я тоже получил и чувствовал себя паршиво, но это не сравнить с той гаммой чувств, что переполняла меня из-за содеянного.
— Твои родители не осудили бы тебя, — мирно заметила Хол, прекрасно зная, какие именно чувство раздирают меня.
— Да неужели.
— Эрик, ты мыслишь категорией, что насилие и агрессия — абсолютное зло. Забывая, что бездействие зачастую зло гораздо более худшее.
— Я про это как раз помню. Поэтому и вмешался.
— Ты вмешался по-разным причинам, поэтому в том числе.
Если на чистоту, то да. То, что среди рабов злости появилась девчонка — узнали пару дней назад. Ну и начали её доставать. То, что произошло сегодня, закономерное развитие конфликта. Я лишь вмешался и то ли загасил его, то ли усилил. Надо признать, что меня здесь большинство не любит. А теперь, когда я встал на защиту Аби, нелюбовь ко мне может перекинуться и на девушку. Тем более, характер у неё не сахар.
— Эрик, иногда надо делать просто то, что должен. Это древняя пословица, ты её знаешь.
Отец коллекционировал не только книги прошлого, но и пословицы, так что да, знаю и ещё как.
— Тогда почему мне так тошно?
— Из-за убеждений и желаний, которые противоречат друг другу. Ты хочешь остаться хорошим, избежать насилия, идти путём мира. Но на данном этапе развития не можешь себе это позволить.
— А есть этап, когда это можно позволить?
— Разумеется, будь ты настолько сильным, чтобы захватить город, смог бы установить свои порядки.
— Хол, я молод, но не настолько глуп. Захват города — это насилие в тысячу раз большее, чем избиение пяти подростков. Да и кто сказал, что мои порядки придутся по нраву местным? Возможно им нравится насилие и жестокость.
— Во-первых, ты ошибаясь, представляя, что захват города, это обязательно война. Быть может это устранение одного лишь правителя. Или культурный захват, экономический, вариантов хватает. Будь ты достаточно сильным, смог бы создать свою зону и пригласить туда всех желающих, чтобы они жили в мире.
— Одна такая зона уже существовала. Эдем. Мы оба знаем, что пришли чужаки и захватили его. Быть может и вовсе, разрушили.
— Что приводит нас к выводу — насилие неизбежная часть жизни.
— Тогда дерьмовая эта штука, жизнь.
— Это потому что тебя так воспитывали. С совсем другими ценностями, нежели здесь. Поэтому тебя коробит, а для местных это норма.
— И что делать?
— Сам решай, — хмыкнула Хол, — Я тебе что, мамка?
— Да иди ты, — ответил я беззлобно. — Растеребишь душу, как обычно, а мне потом решай, что с этим делать.
* * *
Следующая неделя наглядно показала, что благими намерениями дорога в ад вымощена.
— Урод! Вызываю тебя на поединок!
Я собирался выйти на кольцевую утром, когда мне преградили дорогу. Здоровый парень, плотно сбитый, с металлом на груди. Насколько помню, он находится в топ-пятьдесят. Сильный и умелый боец.
— Да легко, — ответил я, — Первым будешь.
— А ты дерзкий, — оскалился он, — Увидимся на арене.
Я глянул на его уходящую спину и внутренне поморщился, не показывая это на виду.
— Всё в порядке? — подошла ко мне Аби.
Губы плотно сжаты, челюсть напряжена, вся такая серьезная и непоколебимая. А внутри страх и легкий привкус чувства вины ощущается.
— Разберемся. Не переживай, это обычная жизнь здесь. Лучше займитесь тренировкой сегодня основательно. Ближайшие дни будут трудными.
Зря я это сказал. Как сглазил.
В дверь я всё же вышел. И получил мощный толчок в грудь, от чего залетел обратно.
— Это ты Праведник? — спросил меня парень раза в два крепче, чем предыдущий, — Принимай вызов.
— Да легко, — теперь уже я оскалился, чувствуя боевое злорадство. — Там у вас очередь что ли? Пусть остальные сразу захотят, чего мнутся.
