– Простите меня, вер Бекойн. Но я должен был уважать ее решение. Я не мог поступить иначе, но я прекрасно понимаю ваши чувства.
Дир уже что-то бубнил в специальные приемники, которые достал из шкафов. Он тактично вышел в коридор. Наверняка сейчас будет собирать информацию по старым знакомым.
– Сенека, это вы простите меня. Я был юн и резок. Видел все в черно-белом цвете, не понимая, что мама обречена. Когда смерть – всего лишь вопрос времени, тяжело принять такое. Простите, что я исковеркал вашу жизнь.
Глаза старика неожиданно блеснули, и он улыбнулся:
– Ну отчего же исковеркали? Самое удивительное, что до того, как вы изгнали меня из резиденции, я этой жизни и не видел вовсе. Работа да работа. Служение верой и правдой. А здесь… Здесь у меня семья, дети и даже внучата. Я счастлив и с гордостью доживаю свои годы. Ведь мне уже глубоко за сто пятьдесят…
Удивленно посмотрел на него, и, как только свет его карих глаз проник в меня, внутри что-то лопнуло. Я вздохнул полной грудью, и от меня тонкой пленкой разлилось золотое марево.
Порывисто обнял старика и прошептал слова благодарности. Он ответил и серьезно добавил:
– Эта девушка твоя жена? Если да, то я уверен, что ты сможешь найти ее. Запомни, та женщина хочет ее убить. Судя по всему, ей это приказали, но я не уверен, что она сможет. Она сама не ведает силу любви…
Кивнул ему в знак благодарности. Еще бы знать, где они. Как найти иголку в стоге сена, если даже ее побратим не видит? Как помочь и спасти от того, кто ее выкрал?
Дир вернулся в кабинет и заявил:
– У меня есть кое-какие мысли. Но мне бы усилиться. Я сейчас дал знать веру Перейю о нашей ситуации. Он пришлет помощь, и мы организуем круг предчувствия.
Я удивленно посмотрел на Дира, не понимая, о чем идет речь. Что за… Тот словно прочитал немой вопрос в моих глазах и ответил:
– Когда просыпается Дар, это очень мощное средство, но человек еще не может им владеть в полной мере. Обуздать. А вот если его стабилизируют хотя бы несколько… Эх! Еще бы поколения найти, было бы идеально, но я все рассказал веру Перейю.
Ошарашенно кивнул. Мы еще раз поблагодарили Сенеку, и я со спокойной душой оставил его там, где ему будет лучше. А сами отправились в Высокий цирк.
Аэроскай подвез к самому входу. Нас уже ждала прекрасная Веледа Феделия. Кажется, время не властно над ней, да и поздние роды никак не сказались на фигуре. Но это все детали, она по-прежнему была властной командиршей.
– Приветствую. Гости из северного полиса уже прибыли. Нам надо торопиться.
Она развернулась, и мы молча пошли за ней. Коридоры Высокого цирка были ровно такими же, какими я их помнил. Ничего не изменилось с тех пор. И вели они, несомненно, к сердцу арены.
Распашные двери были открыты, а на площадке толпились люди и драконы. Странное зрелище. Состав присутствующих был еще более странным.
Эва Овайо в стороне успокаивала Унита, возле него крутился маленький огненный шар – его пара, ее вроде Мара зовут. Коул о чем-то говорил с Бейли Дюраном, мужем Феделии и бывшим грандмэном Срединного цирка «Бейли».
А вот сбоку от них стояла потрясающе красивая высокая блондинка. Не кто иной, как Севилья Хортон собственной первой. Она громко объясняла кому-то по теледиту, как нужно подогревать сцеженное молоко для дочери.
За ней наблюдали еще двое, и эту парочку я здесь увидеть никак не ожидал. Судя по выражениям их лиц, они тоже были в шоке. Причем Милена Сапфир выглядела немного бледно, но держалась лучше явно расстроенного Монтесорри.
Что они здесь делают вдвоем? Понимаю, Монтесорри, но Милена? Мы с Диром приближались к этой процессии. Внезапно сверху раздался душераздирающий вопль. Вздернул голову и увидел, как мечется под сводами цирка Вита, снова потерявшая из виду своего побратима. Хоуп пристроился неподалеку, но ничем не мог помочь своей подруге.
Дир выступил вперед и громко сказал:
– Не будем терять времени! Давайте создадим круг предчувствия. Я встану в центр, а вер Монтесорри и вери Хортон станут по бокам. Прошу не вмешиваться в происходящее…
– А мне куда встать? Я его дочь.
Милена кивнула в сторону еще больше сникшего Ксавье, а я уронил челюсть на пол. Вот это новости! Но потом собрался. Надо найти Мими, найти, и уж больше я никакой самодеятельности не позволю!
Дир если и удивился, то виду не подал. Расставил всех по местам, и началось невероятное и потрясающее по своей природе действо. Зеленые языки пламени переплетались, и становилось ясно, что мы сможем ее найти.
Глава 41. Мими
– Снова делаешь все, что вздумается, Мими? За столько лет ничего не изменилось…
Расширенными от удивления глазами смотрела на женщину, которую тут увидеть никак не ожидала. Узнала ее моментально. Только от старого образа вери Примафлоре мало что осталось.
Сейчас она походила скорее на собственную бледную, изуродованную тень. С обугленным лицом. Значит, после теракта она выжила. Может, и остальные тоже? Ответила ей:
– Лети, сколько лет, сколько зим! Как бросить старые привычки, если им меня научила ты? Стабильность – наше все.
И хотелось бы, чтобы из моих уст сочился яд, да не получалось. Эту женщину ненавидели решительно все, кого я знала. А вот я не могла. Не могла, и все тут. Потому что детство мое прошло вместе с ней и благодаря ей. Я стала стервой из-за нее, но не могу сказать, что это плохо.
И вот теперь остатки от властной Летиции Примафлоре стояли напротив, уперев мне в грудь лазерный пистолет. Одно нажатие – и все, я умру. Но если она до сих пор этого не сделала, то, возможно, у меня еще есть шанс получить ответы.
– Да, я наслышана о тебе. Но все же ты не справилась. Стала мягкой и даже умудрилась полюбить! Не тому я тебя учила, не тому.
Лишь фыркнула и засмеялась. Кто бы говорил. Тоже мне, видера года! Да из меня вышло то, что вышло, лишь по одной простой причине: материал хороший был. Любая другая бы сломалась, только окажись вне безотказного поля грандвидеры. Не смогла бы жить без ловящих каждое ее слово толпы слуг. Да и кроме того…
– Ой, да ладно, Лети, ты тоже крутила с мужчинами. И сколько их на твоем счету, даже не знаю. Ну и разве не я стала твоей главной слабостью?
– Замолчи!
Она завизжала так сильно, что уши заложило. А потом кинула в меня каким-то мешочком, и все тело словно пленка покрыла. Совершенно незаметная и странная. Спросила с брезгливостью:
– Что это? Меня понос не прохватит?
Еще только всяких ядов мне не хватало. Или, еще хуже, опять волосы перекрашивать удумают. Я с этим-то цветом еще не смирилась. Но после моих слов выражение лица Летиции странным образом изменилось.
И, несмотря на то, что оно было изуродовано, я прочитала ее эмоции – радость, она очень рада, что так все выходит, что видит меня. Странно. Интересно, а она знает, что у меня Дар проснулся и насколько он сильный? Сомневаюсь. Все же это нигде не афишировалось и на людях не использовалось. Мой маленький козырь в рукаве.
– Это скроет тебя от глаз твоего побратима. Травка специальная. Ею в свое время пользовалась Надира Вумен, чтобы отвадить от себя ненавистных зверей. Она скрывает тебя от них.
Нахмурилась. Продумано. Они точно знали весь наш маршрут и главное – с кем мы прилетим в Солитдар. Подготовочка у них не то что у нас. Зато у меня в наличии слабоумие, отвага и неистовое желание поставить точку в этой истории.
– А вы не глупые. Я так понимаю, что вся эта история не твоих рук дело? Кстати, убивать меня здесь будешь? Мне, может, позу принять какую?
Ее рука дрогнула. Очевидно, теракт разделил жизнь Лети на «до» и «после». И изменения эти прошли не в лучшую для женщины сторону. Ведь если так посудить, то она имела решительно все для счастья: неограниченную власть, монополию на детей в обсервациях, неограниченные ресурсы... Ее сводным братом был сам Редмонт Перей – почивший во время теракта дядюшка отца, председатель правящих Солитдара.
