Кончики пальцев зачесались от желания схватиться за рукоять спады. Мышцы спины напряглись и застыли, превратившись в резные дубовые доски. Тело готово к бою, оно его алчет! Орландо всем существом ощутил, что кровь вот-вот вспыхнет от адреналина. Однако голова осталась холодной… нет, заиндевевшей.
Мысли острые, как заточенные сосульки, и это испугало Орландо. Такое спокойствие совершенно нетипично… должно быть, сказывается возраст. Парень сдавленно хмыкнул и хохотнул.
Глава 56
Ночью разбудил крик на стенах, Орландо подскочил с кровати, распахнул окно и шумно выдохнул. Участок неба пылает золотом и пронизан узкими лучами, расходящимися широким пучком. Кармен села подтягивая одеяло к груди и сонно взглянула на спину мужчины. В полумраке отчётливо вырисовываются плотные валики мышц. Волосы покачиваются на ветру, скрывают шею.
Девушка зевнула, что-то пробормотала и перевернулась на другой бок. Натянула одеяло на голову. Орландо, натягивая штаны покосился на неё и в который раз поразился выдержке. Помнится, она липла к нему, когда они прятались от Псаря. Либо она вообще не ведает страха, либо полностью уверена в нём.
Бег через замок остался в сознании смазанной лентой, ледяной воздух обжёг лицо. Орландо выметнулся во двор, на ходу застёгивая куртку. Ножны колотят по бедру, норовят царапнуть землю. Дыхание вырывается плотными облачками и застывает за спиной. Мимо к воротам несутся воины с копьями.
Орландо взлетел по лестнице на стену, с разгону вцепился в зубцы и остановился, глубоко высунувшись меж них. Лагерь врага ярко освещён, видно, как на телеге стоит мальчишка и обводит руками коленопреклонённых воинов. Мужчин окутывает золотое сияние, пробивается через сочленения доспехов и смотровые щели шлемов.
— Это что ещё такое? — Прорычал Орландо, чувствуя, как слова примерзают к губам.
— Благословение. — Буркнул Крас, стоящий по левую руку.
Слав одет в льняную рубаху, расстёгнутую до пупка. Ветер запутывается в волосах на груди, раздувает ткань на спине. Сам он холода будто и не замечает. Мимо пробежал отряд арбалетчиков и один за одним начали занимать позиции. Над воротами разжигают костры под массивными котлами.
— Ты говорил, они не пойдут на штурм!
— А я не знал, что у них при себе этот выродок! — Выпалил Крас, не спуская взгляда с золотой фигуры.
Мальчишка воздел над головой нечто похожее на глиняный кубок.
— Да ладно! — Выдохнул Крас, подался вперёд, вцепившись одной рукой в зубец.
***
Ролан сжал челюсти, хмуро наблюдая, как монах принимает глиняную чашу из рук Али. На вид в ней нет ничего особого, кроме прискорбного состояния. Слеплена грубо, глубокий скол опускается почти до середины. Однако, от чаши смердит божественностью, даже сильнее, чем от маленького мессии. Божественностью, настоявшейся веками!
Кукла-мать, как её про себя называет Ролан, сверлит его пустым взглядом. Будто чует настроение и намерения. Ладонь покачивается в опасной близости от рукояти рапиры. Парень более чем уверен, что кукла прекрасно владеет левой рукой. Схватка с демоном показала, что её нужно воспринимать всерьёз.
Ролан отвёл взгляд и сделал вид, что не замечает ритуал. Али провёл пальцем по ладони, сжал кулак и в чашу щедро закапала кровь. С таким отчётливым звуком, что кажется слышно даже в замке. Ярко-алая струйка выскользнула из трещины и побежала по мятой глине.
Монах со всем почтением протянул первому воину чашу и тот сделал глоток. На пальцах осталась кровь, и мужчина снял шлем, провёл по лицу. Глаза его налились красным, зрачком скачком расширился на всю радужку и резко сжался до размера острия булавки. Тело мелко затряслось, а изо рта вырвался глубокий, гортанный вой, полный торжества.
Ролан стиснул меч. Кукла выставила левую ногу, чуть согнула колени.
— Deus lo vult!
Клич разнёсся над войском, подхваченный сотнями глоток. Али воздел руки к небу и свет усилился, собрался в узкий луч и пронзил зенит.
— Caelum denique! Caelum denique!! Caelum denique!!!
Единый вопль оглушил Ролана, понёсся над заснеженной равниной и ударился о стены замка. Помазанный кровью воины поднимаются, стискивая мечи и в экстазе скидывая шлемы. В золотом свете сверкают удлинившиеся клыки и круглые, как у сов, глаза. Кто-то ударил навершием рукояти о щит. Звук разнёсся над лагерем и его подхватили остальные, выстукивая воинственный ритм. Ролан против воли ощутил, как разгоняется сердце, а в голову бьют волны праведной ярости.
Мотнул головой и оскалился.
Кукла сделала шаг.
***
Крас закусил губу, попятился и рывком повернулся к Орландо. Схватил за плечи, развернул к себе и с расширенными от ужаса глазами, почти проорал в лицо:
— Не дай им прорваться внутрь! Любой ценой!
— Что?
Крас не ответил, он уже сбегал по лестнице в сторону замка. На ходу хватая людей и криком направляя к воротам. Пятеро рыцарей кивнули и бросились к приоткрывающимся створкам. Вместе с ними наружу вышло два десятка воинов.
— Они что, решили встретить их в лоб? — Пробормотал Орландо, окончательно сбитый с толку. На краю сознания шевельнулось смутное воспоминание, но не смогло зацепиться и кануло в Лету. — Зачем? Остановить их?
Выругавшись под нос, побежал вниз, но створки закрылись перед самым носом. Двое воинов оттолкнули Орландо и начали закладывать ворота, подгоняя телеги и упирая толстенные балки. Будто позабыв про товарищей снаружи.
Парень взбежал на стену, стискивая рукоять спады и окончательно проникнувшись царящей суматохой. Воззрился на отряд, готовящийся принять удар благословлённых воинов… Которые уже бегут к замку, будто дикие волки, почуявшие кровь.
Глава 57
Причащённые приближаются стремительно, истошно завывая под гул молитвы. Ветер смешивает звуки и жуткую какофонию, разносит над замком. Орландо ощутил, как волосы на руках вздыбливаются, а кожа покрывается колючими мурашками. У него на глазах один причащённый отбросил оружие и с бега перешёл в галоп на четвереньках.
Они будто стелятся по снегу, только один взрыхляет наст из-за тяжёлой брони. Теперь стал ясен план Краса. При такой скорости твари вскарабкаются на стены в два мгновения. А уж какую бойню они устроят… Орландо не мог представить, но внутренний голос холодно подсказал: в ограниченном пространстве шансов нет. Рыцари могут задержать их, пока арбалетчики расстреливают.
Орландо скрипнул зубами. Спрятал спаду в ножны и глянул на запертые ворота. Огляделся в поисках верёвки и смачно выругался не найдя.
Рыцари у ворот обнажили мечи, а пехотинцы выставили копья. Будто готовясь встреть конницу… Двое самых быстрых помазанных налетели на них, даже не заметив. Гранёные наконечники пробили грудь с отчётливым хрястом. На стенах победно закричали и озадаченно умолкли.
Враги действительно не заметили копий. Протиснулись по древку, схватили солдат, пока в тела врубаются мечи и толстые болты. Орландо моргнул, потёр глаза. Раны помазанных затягиваются, как ряска, и не кровоточат. Будто это не люди, а големы из сырой глины.
Схваченные солдаты закричали и… причащённые разорвали их голыми руками. Жадно вгрызлись, с хлюпающими звуками в сочные куски ещё живой плоти. Голова одного слетела с плеч, упала в багряный снег, продолжая грызть и бешено вращать красными глазами. Рыцарь замахнулся на второго и тут налетели остальные. Орландо закричал.
Ладонь выхватила из карманного измерения короткий клинок. Проклиная всё на свете, парень прыгнул со стены, под беспрерывные щелчки арбалетов и скрип ручных воротов. Обсидиановый клинок врубился в каменную кладку и с протяжным скрипом разрезал. Орландо понесло вниз в снопе искр, но значительно медленнее, чем должно было.
Двое помазанных вскинули головы, недоумённо глядя на спускающегося человека. Арбалетный болт ударил одному в левый глаз и остался торчать, сверкая белым оперением. Тварь даже не заметила. Зарычала и побежала к краю рва, прикидывая, как перехватить новую добычу.
