которые болтали, не переставая, и не замолкали даже ночью, продолжая храпящую симфонию. Возможно, для её отца это было бы даже полезно — спуститься на землю и побыть в компании обычных людей.
Вот только Мадам Рудбриг никогда бы подобного не позволила. Чтобы её ребёнок, потомок семьи Рудбриг, да лежал в палате с неизвестными людьми? Никогда.
Санитар распахнул перед Мартой дверь и отошёл в сторону, пропуская девушку. Но Марта не спешила входить. Она сделала несколько глубоких вдохов, будто стараясь надышаться перед погружением.
Девушка расправила плечи. Ещё один глубокий вдох и уверенный шаг.
— Ты, — единственное, чем удостоил её отец, сидящий на больничной койке.
Марта коротко кивнула. Вот тебе и семейная идиллия вкупе с долгожданным воссоединением.
— Мисс Рудбриг, — поприветствовал или скорее засвидетельствовал её присутствие врач, который сидел на стуле возле отцовской койки и делал какие-то пометки в медицинской карте.
Марта ответила ему точно таким же ничего не выражающим кивком и аккуратно опустилась на диванчик у стены. Джон в палату не вошёл.
Врач, имя которого Марта не знала, и, если быть честной, узнавать не хотела, переговаривался с отцом, объясняя, какие таблетки пить, когда приходить на перевязку, сколько воздерживаться от алкоголя. Отец отвечал ему, задавал вопросы. Ну а Марта, как истинно идеальная дочь, тихо молчала в уголочке.
Только вот причиной её молчания было далеко не поддержание образа правильной дочери, а банальное нежелание начинать разговор с отцом. Как говорится, не буди лихо, пока оно тихо.
Но молчать Марте было суждено недолго; вскоре врач поднялся и со словами: «Скоро принесут документы на выписку, и вы можете быть свободны» — покинул палату.
— Надеюсь, ты принесла мне сменные вещи? — холодно отчеканил отец, стоило двери только закрыться.
Марта ничего не сказала; только достала из своей сумки пакет с рубашкой и штанами и швырнула его на больничную койку.
— А куртка? — спросил Алистер, после того как проверил содержимое.
— В такси не замёрзнешь, — копируя его манеру, ответила Марта.
Мужчина с лёгкостью откинул одеяло со своих ног и, с грацией, которой не мог обладать человек, недавно покинувший операционный стол, встал с кровати.
— Я так понимаю, ты уже в курсе? — поинтересовался он, расстёгивая больничную сорочку.
— Чего конкретно? — Марта предполагала, о чём идёт речь, но решила сыграть в игру «Простите, сэр, мне далеко до вашего интеллекта».
— Парень в подвале. Надеюсь, ты нашла его и он не умер за время моего отсутствия.
— Коул, — машинально поправила Марта.
— О-о-о… так он назвал тебе своё имя. Думаешь, оно настоящее?
Отец скинул сорочку, и перед Мартой предстали его перебинтованные предплечье и грудь.
— Сомневаюсь. Но всяко лучше, чем Оливер Кромвель, — хмыкнула девушка, пока отец разворачивал рубашку. Он слегка поморщился. Похоже, движения всё же причиняли ему дискомфорт.
— Оливер Кромвель, значит? — усмехнулся Алистер, натягивая рукав на повреждённую конечность. — Похоже, мальчик не лишён фантазии. Мне он представился сначала Питером-работником-банка, затем Сэмом-любителем-пускать-кровь, потом ударился в литературу и решил, что ему подходит имя Шарлотты Бронте… Ах, чуть не забыл! Ещё был Томас-любитель-сладкой-ваты. Так что на твоём месте я бы не особо верил этому Коулу…
— Коулу-охотнику-на-ведьм, — подытожила Марта, не в силах больше слушать разглагольствования отца. — Не подскажешь, кстати, как он вообще попал к нам в подвал, а?
— Сколько я уже в больнице? — задумчиво протянул Алистер Рудбриг, сражаясь с пуговицами.
— Сегодня воскресенье. Ты попал сюда в пятницу.
— Понятно… Тогда получается, что дело было в прошлый понедельник, когда у меня как раз был выходной. В тот день этот Коул заявился к нам домой, представившись Питером-работником-банка. Мне он сразу показался каким-то странным — ну с чего работнику банка вдруг приходить к нам домой? Поэтому я впустил его и предложил выпить чайку. Ну, знаешь, тот самый, из маминых запасов от бессонницы? — Марта кивнула. — Отличная вещь! От него не засыпаешь мгновенно, но, если уснёшь, будешь спать беспробудным сном часов двадцать. Так вот, Питер-работник-банка нехотя согласился угоститься, и, пока мы сидели на кухне, он задавал мне какие-то глупые вопросы. Наверное, пытался поддержать образ работника банка. Что-то вроде: «Пользуетесь ли вы кредитными картами?», «В скольких банках у вас открыты счета?» и всякая тому подобная чепуха. А потом он вдруг начал расспрашивать меня про Терру. Кем она работала? Каким человеком была? Как хорошо я её знал?
Алистер покончил с рубашкой и принялся за штаны. Всё это время Марта внимательно слушала отца, даже удивляясь его чрезмерной откровенности. Мужчина тем временем продолжил свой рассказ:
— После вопроса о том, уверен ли я, что Терра меня ни в чём не обманывала, мне окончательно надоел этот цирк, и я выгнал этого работничка взашей. А вечером…
— А вечером в тот день мы с Мегги отправились на спектакль в Турпи, билеты на который мне подарила Джослин, сказав, что мне просто необходимо развеяться. И как раз предложила взять сестру, раз парня у меня всё равно нет, — удивлённо продолжила вместо отца Марта. — Это был ты?
Алистер кивнул.
— Этот парень и его странные вопросы выбили меня из колеи, и я решил послать вас куда подальше хотя бы на этот вечер. Чуяло моё сердце, что он что-то задумал. Собственно, так оно и вышло. Он явился спустя пару часов как вы уехали — с арбалетом наперевес. Скажу честно, не самое это приятное зрелище, когда в твой дом врывается подобный псих. Собственно, тогда-то он и представился Сэмом-любителем-пускать-кровь…
Марта напрягла память, пытаясь вспомнить, что ещё не так было в тот день. Что-то же заставило её спуститься в отцовский подвал, о посещении которого она годами даже не помышляла.
Когда они с Мегги вернулись, было уже сильно за полночь. Отец спал в своей комнате. В доме было темно, и Марту, которая была вымотана после поездки туда и обратно в соседний городок, нудное представление Щелкунчика, которое она видела уже не единожды, добило окончательно. Той ночью они буквально ввалились в дом и сразу же уснули вместе в спальне Мегги. Несколько часов за рулём сделали Марту не способной даже доползти до своей спальни.
А на утро… Не было никакого утра. Они проспали до обеда, и Мегги не пошла в школу. Когда они наконец выползли из спальни, отца уже не было, а дом был идеально чист.
— Собственно, случилась небольшая потасовка, — продолжил отец, вырывая Марту из воспоминаний. — Я так понимаю, обувь ты тоже не принесла? Предлагаешь мне ехать на такси в больничных тапочках?
— Здесь должны быть твои старые вещи. Думаю, обувь особо не пострадала, — ответила ему Марта. — И
