Иван задумчиво чесал густую бороду.
- Понял ли, к чему я тебе это рассказал?
- На бога надейся, да сам не плошай.
- Вот то-то.
- Джок,- крикнул из избы Шаис, - зайди.
Я вошел внутрь и подошел к нему.
- Что скажешь?
- Ты был прав. Дерьмо это. Обычное проклятие. Уровень ученика. Но плетение мне незнакомо.
- Ну и...
- Я его просто сжег. Перенасытил силой - оно и не выдержало. Повесил обычное укрепляющее. И все.
- Повесь ему защиту.
Шаис вопросительно уставился на меня.
- Так надо.
- А на что я его тебе повешу? Камень нужен, - задумался Шаис.
- Пошли, - мы вышли на воздух.
И Иван, и его жена смотрели на меня с затаенной надеждой.
- Выздоровеет твой сын. Совсем здоров будет.
Жена, внимательно слушавшая, что я скажу, кинулась ко мне в ноги с подвываниями - кланяться и благодарить.
- Уйми жену, Иван. Не до нее.
- Цыть, - гаркнул он ей. - В дом иди. Займись там.
Она, утирая слезы, молча, кинулась в дом.
- Значит так. Беги к ювелиру.
- Куда?
'Тьфу ты пропасть! Опять косячу. Многих слов тут ещё нет. Или я не знаю'
- К златокузнецу иди. Камень нужен. Необязательно дорогой, но граненый. На цепи, на веревке... но чтоб носить на теле можно было. И молчи! Молчи о том, что здесь было. Пытать будут - молчи. Иначе внимание к нам привлечешь ненужное. И к сыну болезнь вернется. А тогда уже никто не поможет.
Иван так истово кивнул, что побоялся, что у него оторвется голова. В его глазах загорелась мрачная решимость:
- Да я... коли не врешь... все, что захочешь, тебе отдам.
- Об этом после потолкуем. Как сын совсем здоров будет. Можешь сказать бог помог. И соврешь не сильно.
Едва хозяин умотал за ворота, как меня торкнуло. 'А я-то чего сижу?! Ювелира надо и мне посмотреть'. Правильно говорят: 'Хорошая мысля - приходит опосля'.
- Э, господа-товарищи, пошли и мы посмотрим. Гоша, тормозни его, с ним пойдем.
- Слушаюсь, вождь, - выдал он и ломанулся догонять хозяина.
*На Руси стрекозами называли - кузнечиков.
А вот при Петре I в России было создано спецведомство по приёму челобитных и жалоб, которое называлось... - рэкетмейкерство.
Согласно договору, заключенному между инженером Гюставом Эйфелем и городскими властями Парижа, в 1909 году Эйфелева башня должна была быть разобрана (!) и продана на лом (!).
Объявление.
В связи с женитьбой, продаю Большую советскую энциклопедию - 45 томов. В отличном состоянии. Продаю за ненадобностью. Оказывается, жена знает практически всё.
Однако 'человек предполагает, а бог располагает'.
Едва выскочив за ворота, Гоша совершенно случайно толкнул неторопливо идущего воина. Гоша моментально извинился и попытался пробежать дальше. Не тут-то было.
Этот деятель - одетый в ярко синюю рубаху, зеленые штаны и шапку, отороченную лисьим мехом, отчего-то решил, что извинений ему недостаточно. Поэтому наилучшим извинением будет, если он врежет наглому подростку по роже. Вот тогда все станет "вери гуд". Что он и не преминул моментально осуществить.
Он съездил своим кувалдометром по лицу Гоше. Вот это он - совершенно зря. Не в том плане, что я обидчивый - вовсе нет. Гоша провел со мной достаточно много времени. Да и в тренерах у него был не только я.
Молодецкий взмах кулака, конечно, мог впечатлить местных, но отнюдь не Гошу. Пропустив кулак этого ухаря, он привычно как на тренировке, провел прием. Ухватив левой рукой красивую синюю рубаху под правым локтем, он правой рукой зацепил её над правой ключицей противника. После чего мгновенно сделал левой ногой большой шаг - вперёд-влево. И сразу же носком правой ноги ловко подсек под колено ногу 'противника'. У того естественно опорная ножка сильно согнулась в колене. И Гоша резким рывком рук и туловища бросил тушку к своей левой ноге.
Бам-с.
'Но супротив приёмчика - он ничаво не смог', - это если перефразировать Высоцкого.
Сильно удивленный дядя громко хлопнулся оземь.
С секунду он соображал, отчего земля и небо поменялись местами. А когда сообразил, взревел и, схватившись за нож, попытался вскочить с земли.
Совершенно непонятно на что он надеялся? На то, что ему удастся достать нож? Ну, удалось. Это когда он после молодецкого пинка в грудь, вторично завалился обратно на землю.
'А мальчик-то растет'.
Я оглядел улочку. Пока никого. Только вдали маячит хозяин, не зная то ли бежать по делу, то ли прибежать к нам 'разруливать' ситуацию. Он сделал самое умное в его положении - остался на месте, решив посмотреть, чем кончится дело.
- Добить его, вождь? - задал вопрос Гоша, уже достав саблю и уперев её в горло врагу.
'Никакого волнения. Абсолютно бесстрастен. Констатация факта - не более того'.
Я остановился рядом с потерпевшим и задал вопрос:
- Ты кто, убогий? И пошто ты на моего человека без причины бросился?
- Мартынко - я, вой княжий.
- Что ж ты вой княжий, беззаконие творишь?
- Он первым меня изобидел.
- Вот как? - мое лицо стало задумчивым. - Он тебя случайно толкнул... а потом извинился.
- Так?
- Так.
- В ответ ты его ударил. Так?
- Так, - опять согласился он.
- Он тебе ответил. Кровь твою не пролил. Так?
- Так.
- В ответ же - ты обнажил оружие. Так?
- Так.
- Ты - воин и знаешь правила. Обнажив оружие - ты вышел на бой. Так?
- Так, - угрюмо кивнул Мартынко, продолжая лежать на земле.
- Ты - проиграл. Значит, теперь твоя жизнь принадлежит ему.
- Он бился бесчестно.
- Это, с каких это пор воинские ухватки стали бесчестными? - ласково поинтересовался я. - Когда ты мальца, заведомо слабее себя решил зарезать?
Мужик заерзал. Ну да, куда ему убогому против извращенца, выросшего в среде политиков, чиновников и телевизора. Прямые они тут и простые как палка. А тут софистика - против логики. Не работает тут закон. Формально я прав. Зарежут его по моему кивку и все. Кранты. С мертвым-то, кто будет разбираться. Да и будет ли? Кто выжил тот и прав - вот это он знал точно. Как там у Высоцкого:
'Я отвечаю: "Не канючь!"
А он - за гаечный за ключ,
И волком смотрит (Он вообще бывает крут), -
А что ему - кругом пятьсот,
И кто кого переживет,
Тот и докажет, кто был прав, когда припрут!'.
Так что версия событий в моем изложении может быть совершенно любой. И скорее всего она ему не понравилась бы. Будет - не будет, князь за него мстить - неизвестно. Я принюхался. Ну, точно. Он ещё и датый, но не так чтобы сильно.
