На следующий день Кэлл проснулся в страхе, что Мастер Руфус что-нибудь скажет о разбросанных бумагах, сломанной модели или письме, исчезнувшем из его кабинета… но ещё больше мальчик страшился, что маг заведёт разговор о пропавшем элементале. Всю дорогу до трапезной он еле переставлял ноги, но, придя туда, Кэлл услышал перепалку между Мастером Руфусом и Мастером Милагрос.
— Последний раз повторяю тебе, Руфус, — говорила она оскорблённым тоном, — я не брала твою ящерицу!
Кэлл не знал, что чувствовать: то ли устыдиться, то ли рассмеяться.
После завтрака Руфус привёл их обратно к реке, где поручил практиковаться с водой: поднимать её в воздух, подбрасывать и ловить так, чтобы не промокнуть. Довольно скоро Кэлл, Тамара и Аарон запыхались, смеялись и были насквозь мокрыми. К концу дня Кэлл совершенно обессилел. Он настолько утомился, что события прошлого дня казались далёкими и ненастоящими. Мальчик вернулся в комнату, чтобы поразмыслить над письмом отца и браслетом, но отвлёкся на тот факт, что Уоррен сожрал один из его шнурков, втянув его в пасть, как длинную макаронину.
— Дурацкая ящерица, — пробормотал Кэлл, пряча повязку, которую надевал на испытание с вивернами, и скомканное письмо от отца в нижний ящик стола и закрывая его, чтобы элементаль не съел и эти вещи.
Уоррен ничего не ответил. Его глаза стали сероватыми. Кэлл подозревал, что из-за шнурка у существа началось несварение.
К удивлению Кэлла, больше всего от попыток разгадать таинственные слова отца его отвлекала учёба. Ребята больше не занимались в Комнате песка и скуки. Вместо этого они посвящали время целому ряду новых упражнений, за которыми следующие несколько недель прошли незаметно. Учёба всё ещё была сложной и приносила кучу расстройств, но, чем больше Мастер Руфус приобщал их к магическому миру, тем сильнее становилось восхищение Кэлла.
Мастер Руфус научил их чувствовать взаимосвязь с элементами и лучше понимать глубинное значение того, что он называл Синквейном18, который Кэлл мог произнести наизусть даже во сне, наравне с пятью принципами магии.
Огонь хочет гореть.
Вода хочет течь.
Воздух хочет парить.
Земля хочет твердеть.
Хаос хочет поглощать.
Они научились разжигать маленькие костры и заставлять пламя плясать на ладони. Они научились управлять волнами в пещерных водоёмах и подзывать бледных рыбин (хотя, к бесконечному раздражению Кэлла, управлять лодками они так и не умели). А потом они начали учиться тому, что нравилось Кэллу больше всего, — левитации.
— Сосредоточенность и практика, — сказал Мастер Руфус, ведя их в комнату, покрытую упругими матами, внутри которых находился мох и сосновые иголки с деревьев, окружавших Магистериум. — Лёгких путей нет, маги. Нужно сосредоточиться и практиковаться. За дело!
Ребята по очереди пытались призвать энергию из окружавшего их воздуха и использовать её, чтобы оторвать стопы с земли. Балансировать в воздухе было куда сложнее, чем Кэлл предполагал. Раз за разом они с хохотом падали на маты, приземляясь друг на друга. В итоге косичка Тамары оказалась у Аарона во рту, а её нога — на шее у Кэлла.
Наконец, почти в конце занятия, внутри Кэла что-то щёлкнуло, и он смог зависнуть в воздухе сантиметрах в тридцати от земли, даже не пошатываясь. Гравитация не давила на его ногу, ничто не мешало ему двинуться по воздуху в сторону — разве что полное отсутствие практики. Голову мальчика заполнили мечты о том дне, когда он сможет летать по коридорам Магистериума быстрее, чем когда-либо смог бы бежать. Это будет напоминать езду на скейтборде, только лучше, быстрее, выше и позволит выполнять куда более безумные трюки.
Потом Тамара скосила на него глаза, из-за чего сосредоточенность мальчика рассеялась, и он грохнулся на мат, оставшись лежать там и просто вдыхая и выдыхая.
На протяжении мгновений, которые он провёл в воздухе, его нога не болела, ничуточки.
К концу урока ни Тамара, ни Аарон не смогли зависнуть в воздухе, но Мастера Руфуса отсутствие у них прогресса даже радовало. Несколько раз он заявил, что давно не видел ничего смешнее.
Мастер Руфус пообещал, что к концу года они смогут призывать потоки любой стихии, проходить сквозь огонь и дышать под водой. На Серебряном курсе они изучат менее очевидное применение стихий: научатся создавать из воздуха иллюзии, из огня — пророчества, из земли — чары запечатывания, а из воды — лекарства. Мысль о том, что он сможет всему этому научиться, приводила Кэлла в радостный трепет, но, каждый раз вспоминая о конце года, он снова видел слова отца в письме Руфусу.
Ты должен запечатать магию Кэллума до конца года.
Магия земли. Если бы он доучился до Серебряного курса, то понял бы, что подразумевало под собой запечатывание.
На одной из пятничных лекций Мастер Лемуэль снова рассказывал им об уравномерах. Маг предупредил подмастерьев о том, что, если они перенапрягутся и почувствуют, что их затягивает в стихию, нужно обратиться к её противоположности, как они обратились к помощи земли в сражении с воздушным элементалем.
Кэлл спросил, как можно использовать душу — уравномер хаос. Мастер Лемуэль рявкнул, что, сражайся Кэлл с магом хаоса, не имело бы значения, за какой магией он потянулся, потому что ему в любом случае грозила бы смерть. Дрю сочувственно ему улыбнулся.
— Не бери в голову, — проговорил мальчик чуть слышно.
— Прекрати, Эндрю, — ледяным тоном оборвал его Мастер Лемуэль. — Знаете, были времена, когда подмастерьев, не проявлявших должного уважения к своим Мастерам, пороли розгами.
— Лемуэль, — встревожено окликнула его Мастер Милагрос, заметив выражение ужаса на лицах учеников, — не думаю, что…
— К сожалению, это было несколько столетий назад, — добавил Мастер Лемуэль. — Но могу тебя заверить, Эндрю, если ты и дальше будешь шептаться у меня за спиной, то пожалеешь, что приехал в Магистериум. — Тонкие губы мага сложились в улыбку. — А теперь выйди сюда и продемонстрируй, как обратиться к стихии воды, пока используешь огонь. Гвенда, пожалуйста, помоги ему с уравномером.
Гвенда вышла и встала перед классом. После небольшой заминки Дрю ссутулился, прошаркал вперёд и остановился рядом с девочкой. Он двадцать минут сносил безжалостные нападки Лемуэля, когда не мог затушить огонь, плясавший на его ладони, даже несмотря на то, что Гвенда держала миску с водой с такой надеждой и энтузиазмом, что немного жидкости выплеснулось мальчику на кроссовки.
