— Видела дверь, через которую вышел Иеремия? — спросил он.
— Да.
— Вот проходишь через неё, потом налево, вниз по улице и на следующем перекрёстке направо. Затем более-менее прямо мили две или три. И окажешься в Хэй-он-Уай. Там находится дирекция.
— Хэй-он-Уай? Книжный город?[7] — Она скрестила руки на груди. — Но он ведь находится там, в нормальном мире.
— Нормальном? — Финниан сплюнул. — Ничего там нормального нет. Вот как раз поэтому Хэй-он-Уай сейчас находится здесь, а не там.
— Ерунда!
— Ты хотела знать, где находится управление, вот я и говорю тебе — оно в замке. В центре Хэй-он-Уай. Это сердце Либрополиса. А теперь тебе лучше исчезнуть, мой тебе совет. Иначе наживёшь ещё массу неприятностей.
— Каких неприятностей?
— Ну, сначала выйдет кто-нибудь с ещё более паршивым настроением, чем у меня. Если думаешь, что это невозможно, просто поверь мне на слово. У Каталины бывает жутчайшее настроение, особенно если её вызывает на работу кто-нибудь из этих мерзких типов вроде Иеремии.
Фурия поглядела на него с недоумением.
— А затем, — продолжал юноша, — в какой-то момент выскочат двое полицейских, которых ты обвела вокруг пальца.
— Не понимаю, о чём ты…
— Думала, ты от него избавилась, да? Даже не мечтай. Том Мидлтон до сих пор тебя ищет. Это тот, который помладше, с рыжими волосами. Он задаёт слишком много вопросов, поэтому его здесь терпеть не могут, не говоря уже о подземных работниках. Он описал тебя во всех подробностях, упомянул и о чёрном комбинезоне. Неплохо бы тебе раздобыть другую одежду. Хотя как знаешь… Он прочёсывает квартал и скоро доберётся сюда. Я бы на твоём месте постарался убраться отсюда подобру-поздорову. Например, в Хэй. А ещё лучше — в Лондон.
Только сейчас Фурия спохватилась, что во время этого монолога смотрела на него с открытым ртом. Парень говорил быстро, но каким-то безразличным тоном, будто его ни капельки не волновала судьба Фурии.
— Так что давай выметайся, — враждебно буркнул он. — Не попадайся на глаза полицейским и держись подальше от Иеремии. Да, ещё кое-что: если мы вдруг снова увидимся, то уж, будь добра, притворись, что мы никогда с тобой раньше не встречались, ладно?
— Ненавижу стихи, — сказала Интрига. — Терпеть их не могу!
Госпожа Антиква изобразила на лице доброжелательную улыбку.
— Вы же библиомант, милочка. Вы не можете позволить себе ненавидеть книги.
«Особенно пока ты работаешь на меня», — добавила она про себя.
От мысли, что её самая сильная союзница так опрометчиво рискует своим талантом, она возмущённо выпрямилась. Библиомант, утративший любовь к книгам, терял свою силу.
Интрига обвела взглядом помещение. Это был большой салон в красных тонах со множеством мягких диванов и кресел, рядом с которыми находились высокие стойки из орехового дерева. На каждой из них лежала одна-единственная книга и ждала, когда же её откроют. Девять книг, разложенных в тусклом зале. В «Каза Солар» на элегантной Пятой авеню насчитывалось довольно много таких салонов, но во всём Буэнос-Айресе сложно было найти такое исключительное место, как это. Обычно сюда захаживали пожилые господа, имевшие достаточно средств, чтобы оплачивать возможность почитать редкие сборники стихов. Госпожа Антиква сняла для встречи с Интригой весь книжный салон, и её очень возмущало, что эта молодая особа не оценила её стараний. Книги, хранившиеся в этом салоне, существовали в единственном экземпляре. Остальные были отслежены и уничтожены. Таким образом, посетителям гарантировалось, что здесь они найдут самые редкие образцы поэзии. За это ценители охотно вносили непомерную почасовую плату, которую кончиками пальцев в кружевных чёрных перчатках осторожно брала мадам Солар.
— Я не понимаю поэзии, — сказала Интрига. — Не знаю, зачем все эти рифмы, размеры, всё это показное жеманство.
— Но ведь дело вовсе не в форме! — Госпожа Антиква старалась проявлять ангельское терпение, обычно ей совершенно не свойственное. — Поэзию не стараются понять, её чувствуют.
Ей что, действительно нужно объяснять прописные истины, словно пятиклашке?
Если верны слухи о том, что Интрига ещё в детстве приобрела тело взрослой женщины, то, возможно, в душе она до сих пор оставалась ребёнком. Нет сомнений, кое-что из детства в ней сохранилось — например жестокость малыша, который обрывает крылышки насекомым.
— Хотя знаете ли, — подытожила госпожа Антиква, — тот факт, что вам сложно даются чувства, вряд ли кого-то удивит.
Интрига расплылась в соблазнительной улыбке.
— Тиберий Ферфакс мёртв, — сказала она.
— А книга?
На мгновение черты лица молодой собеседницы стали резче и злее. Госпожа Антиква видела, что та ожидала похвалы за смерть старшего Розенкрейца. Но минута вежливости закончилась. Вместе они начали войну, пусть даже большинство библиомантов пока этого не заметили.
— Мы её не нашли, — без обиняков ответила Интрига. — В доме Ферфаксов бесчисленное множество книг, в настоящий момент мои кавалеры прочёсывают…
— Нет! — перебила её госпожа Антиква. — Нечего увиливать! Если книга не у вас, то можно считать, что операция провалилась.
Интрига отразила обвинение, не моргнув и глазом.
— Я так не думаю, — спокойно возразила она.
Но внутренний голос Антиквы возмущённо добавил: «Что считать успехом, а что провалом, пока решаю я».
Госпожа Антиква резко сжала красную подушку на кресле, но тут же подоткнула её под плечо, чтобы скрыть свою вспышку ярости.
— Тиберий Ферфакс уже давно не играл ни малейшей роли в глобальном развитии событий.
— Мне это известно. Поэтому мы его не убивали. Когда мы вошли в кабинет Тиберия, его тело уже лежало на полу. Вероятно, с этим огнестрельным ранением он вернулся из прыжка. На месте было слишком мало крови. Вы, случайно, не знаете, куда он прыгал?
Госпожа Антиква поднялась и подошла к роскошному роялю, стоявшему у окна. До самого пола спускались плотные шторы оттенка густого красного вина, такого же, какой Антиква подбирала для своего гардероба. Шторы защищали ценные тексты от проникновения солнечных лучей.
— Сложно сказать, — ответила она, поглядев на улицу сквозь щель в шторах. Ни одного кавалера. Неужели Интрига действительно пришла в «Каза Солар» совсем одна? — Не думаю, что хоть одна живая душа на всём белом свете знала, кем он был на самом деле. Ходили слухи, будто он наводил справки о некоторых коллекционерах. Но не ясно, что именно он хотел найти.
