Мы дошли до половинной отметки, сражаясь за каждую ступеньку. Когда мы дойдем до вершины, перед нами откроется широкая лестница, по отражению которой я спускался в Ратн-Я. Эта лестница приведет нас к Большой Арке — восточным воротам Янтаря.
Идущих впереди осталось пятьдесят, потом сорок, тридцать, двадцать, дюжина…
Мы прошли две трети пути, и лестница позади нас уходила вниз зигзагами через лицо Колвира. Восточной лестницей пользуются редко. Она была больше украшением. В наши первоначальные планы входило пройти по выжженной равнине, а затем, сделав круг, обойти горы с запада и войти в Янтарь с тыла. Но огонь и Джулиэн спутали наши планы. Нам бы никогда не удалось то, что мы задумали. Теперь нам осталось либо атаковать в лоб, либо не делать ничего. А не делать ничего мы не собирались.
Еще три воина Эрика пало, и мы взобрались на четыре ступеньки. Затем наш человек совершил затяжной прыжок, и мы потеряли ступеньку.
Ветер с моря был резок и холоден, и у подножия горы стали собираться птицы. Сквозь облака проглянуло солнце — наверное, Эрик оставил погоду в покое, когда мы вступили в бой с его основными силами.
Мы поднялись еще на шесть ступенек и потеряли еще одного человека.
Это было странно, печально и дико…
Блейс шел впереди меня, так что скоро настанет его черед. Затем мой, если он погибнет.
В авангарде оставалось шестеро.
Десять ступенек…
Осталось пятеро…
Мы медленно продвигались вперед, а сзади, насколько я мог видеть, на каждой ступени была кровь. В этом было что-то от дурного символа.
Наш пятый человек убил четверых, прежде чем пал сам, что принесло нам еще один зиг или заг — на выбор.
Вперед и вверх, третий наш человек дрался с клинком в каждой руке. Хорошо, что он бился в святой войне за святое дело, поэтому каждый удар он наносил с яростью. Прежде чем умереть, он сделал троих.
Следующий не был так усерден или не так хорошо владел клинком. Он был убит сразу же, и теперь их осталось двое.
Блейс вытащил свой длинный клинок с филигранью, и его лезвие сверкнуло на солнце.
— Скоро, брат, — сказал он, — мы посмотрим, что они смогут сделать против принца Янтаря.
— Надеюсь, против одного, — ответил я, и он ухмыльнулся.
Я бы сказал, что мы прошли три четверти пути, когда, наконец, наступила очередь Блейса.
Он ринулся вперед, мгновенно выбив первого человека перед собой. Острие его клинка нашло горло второго, а лезвие его упало на голову третьего, скидывая вниз и его. Несколько мгновений он продолжал свою дуэль с четвертым, но быстро с ним справился.
Мой клинок был у меня в руке, готовый к бою, пока я смотрел и продвигался следом.
Блейс был великолепен, даже лучше, чем я его помнил. Он несся вперед как вихрь, и клинок в его руке был живым в отблесках света. Они падали перед ним — как они падали, друг мой! И что бы ни говорили о Блейсе, в тот день он подтвердил свой ранг. Я прикинул, сколько он продержится.
В левой руке Блейс держал кинжал, используя его с жестокой эффективностью в приеме corps a corps[25]. Он оставил кинжал в горле одиннадцатой жертвы.
Я не видел конца колонны, выступившей против нас. Я решил, что скорее всего она тянется до верхней площадки. Я надеялся, что моя очередь не настанет. Я почти верил в это.
Еще три воина отвесно рухнули мимо, и тут мы дошли до небольшой лестничной площадки и поворота. Он расчистил площадку и начал подъем. С полчаса я наблюдал за ним, а они умирали и умирали. Я слышал шепот благоговения людей позади меня. Я почти решил, что ему удастся пробиться до самого верха.
Он использовал каждый имеющийся в распоряжении трюк. Он отводил клинки и взгляды плащом. Он делал подножки. Он хватал солдат за кисти рук и со всей силой выворачивал их.
Мы дошли до следующей лестничной площадки. На его рукаве выступила кровь, но он не переставал улыбаться, и солдаты, стоящие вслед за теми, кого он убивал, были бледны. Это тоже ему помогало. И возможно то, что за ним стоял я, готовый заполнить брешь, тоже нагоняло на них страх, действовало на нервы, замедляло движения. Как я позднее узнал, они слышали о нашей битве на море.
Блейс поднялся до следующей площадки, расчистил ее, вновь повернул и вновь начал подниматься. Я не думал, что он сможет зайти так далеко. И я не думаю, что я смог бы зайти так далеко, как он. Это было почти феноменальная демонстрация мастерского искусства владения мечом, я не видел такого с тех пор, как Бенедикт в Лесу Ардена сдерживал Лунных Всадников из Генеша.
Однако Блейс устал, это я тоже видел. Если б была хоть какая-то возможность сменить его, дать ему хоть немного отдохнуть…
Но такой возможности не было. Поэтому я продолжал идти, опасаясь, что каждый удар может оказаться для него последним.
Я знал, что он слабеет. К этому времени мы находились всего в ста футах от вершины.
Внезапно я пожалел его. Он был моим братом, и он здорово меня выручил. Не думаю, что он считал себя способным драться до самой вершины, но он продолжал бой… тем самым давая мне шанс на трон в Янтаре.
Он убил еще троих и с каждым шагом его клинок двигался все медленнее. С четвертым он дрался минут пять, прежде чем убил его. Я был уверен, что следующий его противник окажется последним.
Однако, не оказался.
Пока Блейс убивал четвертого, я перебросил клинок из правой руки в левую, вытащил кинжал и бросил его.
Он вошел по самую рукоять в горло следующего солдата.
Блейс перепрыгнул через две ступени и покалечил человека перед собой, отправив его вниз.
Затем он сделал выпад, вспоров живот следующему.
Я кинулся вперед, чтобы заполнить брешь, чтобы быть рядом и наизготовку. Но пока я еще не был нужен.
Он сделал двух следующих в новой вспышке энергии. Я крикнул, чтобы мне дали еще один кинжал, и мне его откуда-то передали по цепочке.
Я держал кинжал, ожидая, когда Блейс устанет опять, и использовал его для человека, с которым он дрался.
Но в эту минуту солдат кинулся вперед, и кинжал ударил его рукоятью, а не клинком. Тем не менее, он попал ему в голову; Блейс толкнул солдата в плечо, и тот упал. Следующий солдат бросился в бой и, хотя он напоролся на клинок, но толкнул Блейса в плечо, и они вместе перевалились через край.
Повинуясь рефлексу, я не соображал, что делаю, но тем не менее прекрасно понимал, что решение, принятое в доли секунды, оправдается потом, — моя левая рука рванулась к поясу, выхватила колоду Козырей и швырнула ее Блейсу, когда тот на секунду как бы завис над пропастью — так быстро сработали мои мускулы и нервы, — и я заорал:
— Лови их, идиот!
И он поймал.
