- Эх старшина, старшина - все у тебя просто решается. А если в штабе не поверят - решат что капитан Кадорин А.Г. из-за большой психологической нагрузки сломался и теперь строчит абсолютную ахинею в надежде, что его заберут обратно за линию фронта. Что тогда? Как мне про эту вот магию писать?
- Капитан, ну как дите малое - ну напиши руководству о том, что встретил партизанский отряд товарища Сешеса, ну там напиши, как сражаются. Можешь дописать - мол, человек он непонятного племени, по собственным словам лет ему под пятьсот. Да и вообще по его словам напиши, как он рассказывал. Ну какая разница Москве, кто у нас капитаном, да хоть чукча - лишь бы врагов не жалел, да командир был хороший. Ну а в конце мож добавишь - мол шаман он. А уж Москва пусть сама думает. А потом органы сами разберутся - у тебя делов окромя родословной командира и так навалом.
- Действительно. Я его в деле проверил - проверил. От вас отзывы положительные получил. Да и на дело он сам пошел, никого вместо себя не послал, хотя и мог - значит хороший человек. Подготовка к тому же у него соответствующая - такие таланты редкость большая. Для партизанского дела вообще золотой самородок.
- Ну, так в чем дело, капитан? Утверждай его на должность командира отряда и радируй в Москву - мол, есть проверенный человек, мол оказал большую помощь при выполнении задания. Тебя-ж, капитан, по голове за потерю отряда не погладят? А так получится задание, ты выполнил, несмотря на потери и собственное ранение. А подробности - да кому в Москве эти подробности нужны? Очнется Ссешес - заполни с его слов личное дело. Словесный портрет можешь прям сейчас составить. И отправляй спокойно в Москву. Мы же тут не в тылу прохлаждаемся, а вона уже сколько немцев положили. Так что самая важная проверка - проверка кровью нами уже пройдена.
Капитан внимательно посмотрел мне в глаза, перевел взгляд на бессознательного дроу и, внезапно, двинул в мою сторону планшет с карандашом.
- А-а-а! Черт с ним! Уговорил языкастый! Значит так. Пиши - Боевая характеристика. Точка. С новой строки. На командира партизанского отряда. Двоеточие. Рилинтара Сешеса…
Дроу преданы злу метафизически. У них нет даже метаний в духе вампиров, которые должны пить кровь, чтобы выжить. Они просто творят зло «патамучта».
(примечание: Сабрае - женское имя дроу. Ссешес, Воин дома Рилинтар, сын Сабрае - при переделке на привычное нам ФИО будет звучать - Рилинтар Ссешес Сабраевич)
Радиограмма от отряда «Кащей» - центру
10.07.1941 г. 17-45
"Объект уничтожен. Дополнительно взорван эшелон с боеприпасами. Имею потери в количестве 8 человек из-за плотных минных полей вокруг объекта. «Подарок» еще не подарили. Вступил в контакт с партизанским отрядом, в составе 6 человек. Отрядом уничтожено более 20 немцев, дрезина, броневик и мотоцикл. По данным отряда за последние 3 дня на участке трассы Бельск - Пружаны прошло не менее 20 эшелонов с войсками. Командир партизанского отряда - Рилинтар Ссешес Сабраевич. Кащей".
Радиограмма
11.07.1941 г. 8-30
"Кащею. Благодарим за отличную работу. Совместно с партизанским отрядом переместится к железной дороге Брест - Минск и организовать вручение «Подарка». В дальнейшем действовать на участке Оранчица - Жабинка - Кобрин для проведения разведки и диверсий на железной дороге. Хозяин".
Темнота. Ласковая, теплая темнота. Шелест листвы и легкий ветерок, обдувающий лицо, все это заставляет чувствовать себя живым. Значит, тем взрывом меня не убило. Ну и слава Ллос - буду жить дальше. Раскрываю глаза и в серебристом ночном полумраке оглядываю расположенный вокруг хумансовский лагерь - нет, ну кто так располагается? Мало того, что всего один часовой - так он еще и сидит лицом к костру, обнявши пулемет, как первокурсник девушку - неумело и осторожно. У него ведь теперь сетчатка засвечена - за пределами светового круга костра он минимум минуты две ничего не увидит. За это время его минимум пять раз зарежут и восемь раз застрелят - блин охранничек. А все остальные развалились и спят себе, как будто не в фронтовом лесу на территории противника, а у себя в саду во время пикника. Да еще и храпят, как стадо пьяных кабанов на привале, одно слово - хумансы. Как-то это все скучно и не живописно. Надо попробовать немного украсить окружающую действительность - все равно делать до утра нечего.
Начнем с часового - а то еще заорет, забегает, всех разбудит и испортит мне уже подготовленный холст. Все! Решено! Это будет картина - картина, которая раскрасит действительность новыми веселыми красками. До рассвета слишком долго и скучно ждать - так почему бы и нет?
Медленно бесшумно встаю и на полусогнутых ногах стелюсь к хумансу - он меня пока не видит, из-за того, что моя лежанка располагается вне зоны его зрения - чуть правее и дальше от костра. Легко касаясь кончиками когтей ножен, проверяю наличие тесака на предплечье. Аккуратно и тихо вытащив его, бесшумной черно-зеленой тенью вырастаю за спиной хуманса. Добрая, чуть смущенная улыбка пробегает по моим губам - извини, ты не станешь шедевром, пока моих навыков не хватит проделать все так тихо, чтобы не проснулись остальные - прости меня.
С легким шелестом сталь входит в пока теплое тело, перерубая размеренно и ничего не подозревающее бьющееся сердце. Правая рука в это время с легким хрустом ломает гортань, протыкая нежную белую кожу когтями. Как все же некрасиво получается первый штрих будущей картины. Хотя можно рассматривать это только подготовкой фона - да, успокойся, это только грубые мазки грунтовки, только оттеняющие будущий шедевр. Аккуратно усадив тело и подперев его пулеметом, я с тревогой присмотрелся к получившейся композиции - нет, все же чего-то не хватает - точно он слишком серьезен и не понимает всей оказанной ему чести быть составной частью моего будущего шедевра. Это надо обязательно исправить - это унылое выражение лица, оно просто не подходит для лицезрения будущей картины, предстающей перед застывшим взглядом ее первого участника. И я это исправлю. Кстати интересно, как я успел так быстро перебросить лезвие из правой руки в левую - даже сам не заметил. Перебросив мелькнувший серебристой рыбкой клинок обратно, я легким касанием рисую новую, радостную улыбку. Чуть отойдя и наклонив голову вправо, окидываю часового взглядом и понимаю, что, несмотря на исправление, он все равно еще слишком серьезен. Но в моей голове уже забрезжила идея, как придать ему больше веселья - запустив кисть руки в легко раздавшийся разрез, я вытаскиваю наружу язык, заставляя мертвеца кривляться в беззвучном веселье. Да - так гораздо лучше.
Теперь перейдем фону - фон в композиции должен нести не меньшую смысловую нагрузку, чем центральные фигуры. Но в качестве фона мне приходится использовать довольно некачественный материал - два молодых хуманса и один практически старик. Нет красиво и беззвучно оформить задник мне не удастся - хотя и не хочется, но все же некая топорность в моей картине будет - не по правилам, но фон я буду оформлять уже холодным. Быстрая, блестящая бабочка - мотылек из стали, ласково перепорхнула в моих руках от одного тела к другому. Руки уверенно придержали статистов, чтобы своими судорогами и тихим хрипом они не разбудили центральных фигур моего шедевра.
