— Данька, не зарывайся. Шпага Канцлера режет железо, как глину. С ним нельзя драться.
— Боцман научил нас, как выполнить задание. Объясни им, Тиль.
— Слушайте сюда, когда бугор говорит. Железное оружие бессильно против Канцлера — это правда. Но, может быть, получится заколоть его игрушечным клинком из картона. Помните, как мы крушили Гипсовых мячиками для пинг-понга?
— Да, это было весело. Хотя в конце концов они переловили весь третий экипаж, и с тех пор никто не видел Майкла, Бобку, Егорку и Толика.
— Что скажешь, Данька?
— Пацаны, не ходите в открытый бой. Пусть лучше Юлька вызовет Канцлера на поединок, а мы подкрадемся сзади и закидаем падлу мячиками.
Послушав еще немного, Фауст понял, что пацанов зовут Юлька, Серега, Данька, Тиль, Женька и Галь. Все они были членами тайной террористической организации «Боцман». Возглавлял это подполье злобный старикашка, носивший одноименную конспиративную кличку. Как и все вожаки террористов, этот негодяй внушал детям, что на них возложена высокая миссия сразиться с силами Зла, олицетворением коих являлся пресловутый Канцлер, правитель Города. Кроме того, Боцман рассказывал байки, будто малолетние экстремисты смогут поразить врага игрушечным оружием.
«Подлец ничтожный! — рассвирепел Фауст, — Сам боится воевать — детей на смерть посылает. Да еще с картонными клинками». Возмущенный герцог вышел в коридор, чтобы взглянуть на пассажиров соседней секции. Тесно прижавшись друг к дружке, сидели на лавках мальчишки в черных мундирах: черные шортики, черные пилотки, черные рубашки с черными же погончиками и петличками. Только кроссовки на пацанах оказались белого цвета. Головы детворы были выбриты «под ноль», Фауст машинально подумал, что для полного ажура этим детенышам в белых тапочках не хватает лишь оскаленного черепа в петлицах. Да еще пары стилизованных под молнии букв "S".
Увидев незнакомца в темном плаще, бритоголовые чернорубашечники взвизгнули, уморительно вытаращив глазенки. Их ручонки конвульсивно вцепились в рукояти деревянных палашей. На прыщавых мордашках появилось выражение обреченности.
— Пацаны, за нами пришел Черный Всадник, — побледнев от ужаса, выдохнул белобрысый. — Судя по голосу, это был Данька.
Переждав последовавшие всхлипы, Фауст примирительно проговорил:
— Ну, во-первых, какой же из меня всадник, ежели коня нету? Во-вторых, я скорее синий, нежели черный. А в-третьих, чем так уж плохи Черные Всадники?
— Черные Всадники служат силам Зла, — зажмурившись, пискнул курносый Серега.
— Разве? — Нирванец удивленно пошевелил бровями. — Мне всегда казалось, что в фольклоре культурных наций Черные Всадники олицетворяли борьбу за свободу, против деспотии всяческих угнетателей. Вспомните хотя бы Черного Тюльпана и Зорро. Я уж не говорю о Назгулах, сражавшихся против эльфийской гегемонии, за свободу Мордора и других стран Востока.
Услыхав, как вежливо разговаривает незнакомец, и разглядев цвет его плаща, малолетние террористы немедленно успокоились и даже обнаглели. Недомерок по имени Тиль надменно процедил:
— А не пошел бы ты со своим фольклором… Мы тоже в первый класс ходили, даже не один год.
В меру интеллигентный Юлька выразился помягче:
— Все перечисленные вами персонажи выступали на стороне консервативных сил, поэтому не могут служить позитивным примером для продвинутой молодежи.
— Не продвинутой, а заапгрейженной, — строго уточнил долговязый Серега. — Ваши любимые Черные Всадники защищали несбыточные утопии, а потому были препятствием на пути революционного преобразования общества.
Точек соприкосновения не просматривалось, поэтому Фауст потерял интерес к туповато-драчливым и самодовольным тинейджерам. С другой стороны, до следующей трансформации Теней оставалось не меньше пяти минут, и герцог, чтобы скоротать время, предложил:
— Вы бы хоть рассказали, чем насолил вашей компании пресловутый Канцлер.
Пацаны загалдели, наперебой рассказывая про ужасную жизнь в Городе. По их описаниям, Канцлер оказался настоящим людоедом. Детей он заставлял ходить в школу и учить идиотские предметы вроде алгебры и географии. Кроме того, детям запрещалось в учебное время слоняться по улицам и распивать крепкие напитки, драться на переменах и насиловать одноклассниц. Взрослых же зловредный Канцлер принуждал работать на полях и в мастерских, пытаясь искоренить популярную в народе концепцию: «Кто не работает, тот пьет».
— Чудовище какое-то, — с трудом сдерживая смех, произнес Фауст. — Значит, ежели зарубите Канцлера, все проблемы решатся сами по себе.
— Ох, не сразу, — с тяжелым вздохом признал Данька. — Потом надо будет покончить с Ящером, сварить в машинном масле Директрису, повесить Продавщицу Мороженого, посадить на кол Билетера. Ну, еще кое-кого убрать придется. Я уж не говорю, что мы должны отдубасить очкариков и тех пацанов, которые носят длинные волосы.
— Трудное дело, — согласился герцог. — А что же ваши взрослые?
— Тупое быдло, — презрительно сказал Галь. — Им пришлась по душе такая жизнь, но мы ждем перемен.
Неожиданно Данька заявил, просверлив нирванца взглядом:
— Не-а, пацаны. Не нравится он мне. Порешить его надо, пока не заложил нас.
— Без разрешения? — ужаснулся Юлька.
— Данька прав, — веско изрек Серега. — Боцман никого не наказывает за лишнее убийство.
Фауст с интересом ждал продолжения, но поезд как назло остановился возле миниатюрного вокзала. Вдоль перрона расположились в вальяжных позах гипсовые статуи: Дискобол, Девушка с Веслом и другие атлеты массового изготовления. При виде изваяний бритоголовые засверкали глазками. Данька возбужденно закричал.
— А ну, братва, вкачаем этим ублюдкам!
Чернорубашечники деловито распечатали мешок, заполненный пинг-понговыми мячиками. «Выпороть бы вас и заставить пройти полный курс сопромата», — мелькнула злорадная мысль. Вернувшись в свою секцию плацкартного вагона, Фауст подошел к окну, желая посмотреть, подействуют ли пластиковые снаряды на гипсовых спортсменов. Однако жестокая Тень нашла способ удивить бывалого колдуна.
Изваяния зашевелились, спрыгнули со своих постаментов и устремились к вагону. Растолкав пассажиров, они прогромыхали в проходе тяжелыми каменными ступнями, а затем вернулись на перрон, крепко сжимая визжащих и слабо отбивавшихся бритоголовых киллеров-недоучек.
Разложив пацанов на станционном асфальте, статуи спустили с пленников шорты, достали откуда-то связки гибких прутиков и, весело перешучиваясь, приступили к экзекуции. Каждый посвист розги сопровождался одобрительными комментариями собравшихся зрителей.
