— А когда мы начнем заниматься? — с поклоном спросил Пашка.
— Вы уже занимаетесь! — уверенно заявил Алексей.— Оглянитесь! Вас стало меньше в два раза! Это значит, что первую схватку выиграла только половина из вас! А схваток будет еще много!
На третий год занятий в зал кэндо приходили уже до полусотни человек. Директор спортклуба пытался поднять цену за посещение клуба, намекал на необходимость участия в соревнованиях, которые стали проводиться в Москве, но Алексей его словно не слышал.
— Им нужны соревнования! — ярился директор,— Стимул же должен быть! Да и реклама!
— Нет,— мотал головой Алексей.
— Да! — орал директор.
Конфликт разрешился, когда Пашка закончил школу. Он уже знал, что осенью пойдет в армию, и проводил последние летние месяцы в додзё, замещая Алексея, который уехал куда-то по срочным делам. В одну из тренировок директор спортклуба привел в додзё настоящего японца. Тот одобрительно кивал, кланялся, довольно улыбался. Когда тренировка закончилась, японец, который оказался известным мастером кэн-дзюцу школы Ка- тори, поблагодарил директора, Пашку и всех учеников, сказал, что у них замечательный додзё, что у них правильные костюмы и мечи, но их искусство не имеет ничего общего не только ни с одной школой кэндо Японии, но и Китая. Лицо у директора вытянулось, но японец продолжил речь, в которой еще раз поблагодарил за приглашение и теплый прием и сказал, что с радостью пообщается с руководителем школы и готов пригласить на стажировку в Японию старших учеников, и прежде всего Павла.
Приглашение не состоялось. Алексей в додзё больше не появился, оказалось, что даже съехал с квартиры, где снимал комнату, а занятия теперь уже как бы и не кэндо прекратились сами собой. Никто не хотел заниматься неизвестно чем, хотя ничто из того, о чем говорил Алексей, не расходилось с ощущениями его учеников. Павел ушел в армию.
После армии он пытался найти наставника, порой ему даже казалось, что он чувствует его взгляд, но все было безрезультатно. Учась в институте, Павел занимался и боевым самбо, и историческим фехтованием, и даже настоящим кэндо, после которого и в самом деле уверился, что его наставник учил своих учеников чему-то неведомому. В последние годы времени у Павла хватало только на обычное фехтование, но Алексея он вспоминал. Все, что тот обещал ученикам, сбылось. Вот только чему он их научил?
— А! Павлик! — Бывший директор спортклуба пытался остановить Павла в дверях, но тот шагнул вперед, и старику пришлось отступить.
— Здравствуйте, Олег Николаевич! — поздоровался
Павел и перехватил взгляд старика, направленный на телефон.— Нет никого дома? В одиночестве сидите? А! Футбольчик смотрите? Ну конечно, воскресенье. А мне помощь ваша нужна. Очень. Помните, я как-то заглядывал к вам с женой? Вы еще сказали, что Алексей объявлялся, оставил записку, как его найти. Поищите, пожалуйста, очень нужно.
— Ну как же, помню,— засуетился старик, застегивая рубашку.— Ты посиди тут, я сейчас поищу.
— Нет уж, Олег Николаевич.— Павел прикоснулся к плечу старика, уловил невольный жест — хват за запястье и ладонь, разворот вокруг правой ноги, удержание, но руку не убрал. Опустил руки и бывший тренер, обернулся, заморгал слезящимися глазами:
— Эх! Годков бы десять хотя бы скинуть, ух и приложил бы я тебя, Павлик!
— Не приложили бы, Олег Николаевич,— Павел все-таки убрал руку,— Пять лет у Алексея кое-чего стоят.
— Прохиндеем оказался твой Алексей,— пробурчал тренер и поплелся в гостиную.— Учил вас черт знает чему. Одного не могу понять: ему-то зачем это было надо? Получал за работу — смешно сказать — копейки! Половину от сбора. А что вы ему могли собрать? Да и толку от его занятий? Обстучала жизнь ребятишек, никто не поднялся, все на виду: кто спился, кто уже в ящик сыграл, кто живот отрастил. Или ты на коне? Ладно. А была бы и в самом деле наука — глядишь, и сгодились бы на что, мальчишки-то хорошие были! Я уж и увещевал Алексея, и орал на него — бесполезно. Если бы не эти спонсоры, которые приплачивали за подвал, выгнал бы к чертям! Хотя нет.— Тренер обернулся, хлопнул ладонями некогда сильных рук о колени.— Не выгнал бы. Помнишь тот случай с Красновым? Ну мальчишка его еще ходил ко мне, занимался? Лобастый такой? Батя его, царство ему небесное, после той шутки с французским языком приказал вытурить наглеца, а с того все как с гуся вода. Засмеялся, сказал, что прибежит еще Краснов извинения просить. Ну извинения не извинения, а насчет вытурить — слова свои забрал. Вместе с пацаненком. Увел того, обиделся. Пацаненок-то теперь сам... как батя. Краснов Сергей Сергеевич. Начальник местного ФСНК. О как! Контроль, прости господи, за оборотом наркотиков. Понял? А ты говоришь...
— Кто приходил по мою душу, Олег Николаевич? — строго спросил Павел.
Поскучнел тренер сразу. В окно посмотрел, за которым день клонился к вечеру, кашлянул, полез в карман, начал разминать сигарету, прищурился, вглядываясь в экран телевизора.
— Эх! Кто ж так играет... Вот помню...
— Олег Николаевич! — перебил старика Павел.
— Проблемы мне устраиваешь? — протянул тот недовольно.
— Мне тоже проблемы ни к чему,— пожал плечами Павел,— Я вам зла не желаю, надеюсь на взаимность, кстати.
— Куда я пришью твою взаимность? — скривился тренер,— Вместо ног, которые мне тот же Краснов выдернет?
— А ему-то я что сделал? — удивился Павел.
— Ему? — не понял тренер,— Ты что, думаешь, что у нас милиция или этот ФСНК — одно, а бандиты — другое? Да его батя, упокой его душу, с Губаревым в дружках ходили!
— Я Губарева не трогал,— отрезал Павел.
— А мне все равно,— пробурчал тренер,— Я в прокуроры не нанимался. Вы там хоть порежьте друг друга на лоскуты — главное, чтобы меня не зацепило.
— Меня никто не видел, Олег Николаевич,— надвинул на лоб бейсболку Павел.— Как пришел, так и уйду. Вам-то что с того?
— То! — надул губы тренер,— Ты хоть убейся, а Краснов все вызнает. Поверь мне, парень, ежели есть три или четыре места, где ты можешь появиться, он там будет. Я тебя за последние лет десять видел один раз, и то год прошел, а вот тебе — и ты здесь, и команда насчет тебя есть. Что прикажешь? А если я тебе еще скажу, что у его бати еще с тех времен зуб на твоего Алексея? Я уж не знаю, как он разру- лил тот случай, как жив остался, а Краснов-старший чуть не до смерти зубами скрипел. Самая обидная подначка теперь для всего семейства Красновых — французский язык выучить.
— Знают они, что Алексей вам весточку оставлял? — спросил Павел, подойдя к окну.
В маленьком дворике все было спокойно. Играли дети, стучали костяшками домино пенсионеры. Хотя хозяин юркого «корейца» выглядывал из-под поднятого капота, пытался рассмотреть что-то за тюлем квартиры тренера.
