— Знают они, что Алексей вам весточку оставлял? — спросил Павел, подойдя к окну.
В маленьком дворике все было спокойно. Играли дети, стучали костяшками домино пенсионеры. Хотя хозяин юркого «корейца» выглядывал из-под поднятого капота, пытался рассмотреть что-то за тюлем квартиры тренера.
— Нет,— пробурчал тренер.— Спрашивали, зачем ты в прошлый раз приезжал, так я сказал, что об Алексее спрашивал, так столько лет прошло, что, если и были какие концы, все уж растерялось давно.
Старик был напуган. Страшно напуган, до дрожи в пальцах, но тем не менее врал. И напуган не Павлом, нет. Если и была у него весточка от Алексея, явно показал ее Краснову.
— Так есть у вас что или нет? — спросил Павел,— Как мне найти Алексея?
— Есть, конечно, есть,— закряхтел, поднимаясь с кресла, тренер,— Тут же и отыскал, как Краснов о тебе напомнил. Как не выбросил, до сих пор удивляюсь. Тут она, весточка твоя, в стенке.
Тренер громыхнул стеклянной дверцей, приподнялся на носках, сдвинул хрустальные рюмки и вытащил двумя пальцами из вазочки полоску бумаги.
— Вот она, родимая. Все, что ль, Павлик?
Павел взял записку, развернул пожелтевший листок. Уже полузабытым аккуратным почерком Алексея на листке был написан адрес. Номер дома и квартиры. «Москва. Зеленый проспект. Бываю каждый вторник. С девяти до девяти тридцати вечера».
— Что ж... — Павел спрятал листок в карман.— Спасибо, Олег Николаевич. Как Краснову сообщить велено? Ножками сбегать или по телефону позвонить?
— По телефону,— с готовностью сообщил тренер и тут же осекся.
— Ну что вы, в самом деле? — поморщился Павел.— Не убивал я Губарева, черт вас возьми. И к вам без ножа пришел. А звонить лучше не надо. Не стоит.
— Так я... — развел руками тренер.
— Телефон! — потребовал Павел.
— Вот,— запустил задрожавшую руку в карман тренер.
— Какой номер у Краснова? — спросил Павел.
— Так это... — Старик мазнул рукавом по лбу хлынувший пот,— На зеленую кнопку жми, так он там первым и всплывет. С утра сегодня только были, инструктировали меня...
— Обкладывают,— заметил Павел, запоминая номер Краснова.
— Что ж ты натворил-то, парень? — проблеял тренер,— Зачем такая заноза, если ты Губарева не убивал? Менты, говорят, в соседнем городишке второй день на ушах стоят!
— Да хоть на руках,— буркнул Павел,— Я позвоню?
— Звони,— пожал плечами Олег Николаевич.
Второй номер Томки и номер Дюкова вновь не ответили. Жора взял телефон сразу, но сказать ничего не успел. Только ответил на короткий вопрос Павла: «Новости о Томке?» — «Нет». Павел нажал отбой, набрал бабу Машу. Телефон гудел, Олег Николаевич елозил по лбу рукавом, а баба Маша все не отзывалась. Павел разобрал телефон, вытащил сим-карту.
— Старенький у тебя телефон, Олег Николаевич, но я его куплю. Две сотни баксов даю, переплачиваю раза в четыре. Держи свою симку. И за этот телефончик,— он выдернул из телефонной розетки аппарат с дисковым номеронабирателем,— сотню дам. Как за раритет. Согласен?
— Бери,— пролепетал тренер, принимая деньги,— Ты бы бежал, парень. Я так понял, что команда была кончать тебя. Что ментам, что браткам.
— Зря они это затеяли,— вздохнул Павел.— Пойду я.
— Так я это... — замялся старик.— От соседки все одно позвоню?
— Позвони,— кивнул Павел.— Только не спеши слишком. Где у тебя ключи-то?
Выйдя из квартиры, Павел обломил ключ в замке. За стенами старика не удержит, а все одно далеко от квартиры не отпустит. Бросил на подоконник дисковый телефон, вышел из подъезда и тут же услышал стариковский вопль с балкона:
— Ваня! Вон он! Держи его, а то уйдет!
Тут же рванул вдоль стены за угол, за второй, остановился в зарослях шиповника, услышал топот и встретил незнакомца крепким ударом в живот. Шустрый хозяин «корейца» согнулся, хватая ртом воздух, а Павел приложил его сверху и мгновенно избавил от пистолета.
— Ага,— кивнул, рассматривая удостоверение,— Лейтенант Перов Иван Анатольевич. Хороший у тебя пистолет! СТС, он же «Гюрза». Впрочем, я не такой уж знаток. Одно непонятно: кому ты служишь? Впрочем, не один ли черт? Ты не трясись, парень, и деньги мне твои не нужны, и документы, да и пока еще не убил я никого и не собираюсь. А пистолетик приберу пока. От греха.
Как-то дядя Федор поинтересовался у племянника — ну и чему вас этот самый тренер по кэндо и будо учит? Покажешь что или как?
Пашка огляделся: высота потолка в квартире два с половиной метра, люстра еще ниже висит — никак не покажешь дяде, чему учит наставник, это же надо какой-нибудь снаряд еще в руки взять, да хоть ту же ложку для обуви, выправленную из жести длиной в полметра, чтобы не нагибаться. Нет, все одно люстра пострадает. Да и нельзя же просто так мечом размахивать — Алексей о том и сказал-то всего пару раз, но так сказал, что отпечаталось на мертво.
— Кэндо — это путь меча,— важно произнес Пашка,— А будо — путь воина. То есть искусство фехтования и воинское искусство. Наверное, так,— смутился юный Шермер, почесав затылок.
— Вот оно как,— повторил его жест дядя и отложил газету.— Ну, скажем так, путь воина еще никому не помешал. И тебе в армию идти. А вот чем ты фехтовать там собираешься? Какая от твоего фехтования польза?
— А как же? — загорелся Пашка.— А если врукопашную? Да хоть с палкой какой-нибудь, со штык-ножом. Это ж тоже фехтование. А если, наоборот, отбиться надо? С голыми руками!
— Оно, конечно, так,— Дядя поморщился,— Только ведь всегда все по-другому выходит. По последней войне те же самые слова про лошадок говорили. На танки конницу гнали. Однако танки прочнее оказались. А теперь, я так понимаю, и танки уж не в почете. А ты говоришь, фехтование. Мне так кажется, что теперь воевать будут в белых рубашках, да за столиком. У этого, как его... монитора! Так что калькулятором надо фехтовать. Или линейкой логарифмической. Путь воина.
— Да нет! — вытаращил глаза Пашка.— Дело ж не в том! Главное ж не только в том, чтобы там в маске или с мечом, в додзё и на татами суметь. Хотя и это важно. В жизни конечно же все не так. Но вот хоть на дороге или там у монитора, дело ж тоже не в белой рубашке. Везде же главное что? Характер! Воля, здоровье! Человек! Так вот как раз кэндо и делает человека из размазни.
— Из размазни? — спрятал усмешку под прищуром дядя.
— Ну необязательно из размазни... — Пашка зашмыгал носом.— Но все равно ж делает!
— Это тебя тренер научил так говорить? — улыбнулся Дядя.
— Нет.— Пашка плюхнулся на стул.— Он не учит ГОВОРИТЬ. Он сам говорит. Медленно. Подолгу. Иногда половину занятия, а иногда и больше. Мы даже скучали сначала, а теперь интересно. Слушаем. Но и фехтуем тоже. Здорово! А еще он лечит. Одному пацану помог от хронической ангины — ему уж гланды собирались удалять. Меня научил избавляться от головной боли. Без таблеток. Усилием воли!
