Ознакомительная версия.
Брат, ты волк. Вернись, беги от этого, оно причинит тебе боль, предупредил Ночной Волк.
Я отпрыгнул.
Тогда Баррич стал топать по комнате и сыпать проклятиями. Каша сгорела. Нам все равно пришлось съесть ее. Ничего другого не было.
Баррич без конца приставал ко мне.
— Ты помнишь? — то и дело спрашивал он. Он не оставлял меня в покое, называя мне имена и пытаясь заставить сказать, кто это такие. Иногда я кое-что знал.
— Женщина, — сообщил я ему, когда он назвал Пейшенс. — Женщина в комнате с травой.
Я старался, но он все равно сердился на меня. Если я спал по ночам, то видел сны. Сны о дрожащем свете на каменной стене и о глазах в маленьком окне. Эти сны давили на меня и не давали дышать. Если мне удавалось набрать в грудь достаточно воздуха, чтобы закричать, я просыпался. Иногда для этого нужно было много времени. Баррич тоже просыпался и хватал со стола большой нож.
— В чем дело? В чем дело? — спрашивал он, но я не мог ему рассказать.
Безопаснее было спать днем, снаружи, вдыхая запах травы и земли. Тогда сны о каменных стенах не приходили. Вместо этого приходила женщина, которая нежно прижималась ко мне. Она пахла так же, как полевые цветы, а на губах у нее был вкус меда. Боль от этих снов приходила, когда я просыпался, зная, что она исчезла навеки, что другой забрал ее у меня. По ночам я сидел и смотрел в огонь. Я пытался не думать о холодных каменных стенах, о плачущих темных глазах и о сладости губ, которую унесли горькие слова. Я не спал. Я не смел даже лечь. Баррич не заставлял меня.
Однажды вернулся Чейд. Он отрастил длинную бороду и носил шляпу с широкими полями, как у бродяг, но я все равно узнал его. Баррича не было дома, когда он появился, но я впустил его. Я не знал, почему он пришел.
— Хотите бренди? — спросил я, думая, что, возможно, он для этого пришел. Он пристально посмотрел на меня и почти улыбнулся.
— Фитц? — сказал он и заглянул мне в лицо. — Как поживаешь?
Я не знал ответа на этот вопрос и поэтому только смотрел на него. Через некоторое время он поставил чайник и развязал свой сверток. Там были чай со специями, немного сыра и копченой рыбы. Он взял наши пакеты с травами и положил их на стол, потом вынул кожаный кошелек, в котором лежал большой желтый кристалл величиной с его ладонь. На дне пакета была большая мелкая миска, покрытая изнутри синей глазурью. Он поставил ее на стол и наполнял чистой водой, когда вернулся Баррич. Я понял, что Баррич ходил на рыбалку. Он принес веревочку с шестью маленькими рыбками. Это была речная рыба, не морская. Рыбешки были скользкими и блестящими, и он уже выпотрошил их.
— Ты оставляешь его одного? — спросил Чейд Баррича, после того как они поприветствовали друг друга.
— Приходится. Надо где-то брать еду.
— Так что ты доверяешь ему теперь?
Баррич отвел глаза:
— Я выдрессировал уйму животных. Заставить кого-то выполнять приказы — это совсем не то же самое, что научить доверять человеку.
Баррич поджарил рыбу, и мы стали есть. Еще у нас был сыр и чай. Потом я мыл тарелки и сковородку, а они сидели и разговаривали.
— Я хочу попробовать травы, — сказал Чейд Барричу, — или воду, или кристалл. Что-нибудь. Что угодно. Я начинаю думать, что на самом деле он… не в себе.
— Это не так, — тихо заверил его Баррич. — Дайте ему время. Я не думаю, что травы помогут ему. До того, как он… переменился, он стал слишком увлекаться травами. После них он всегда был или болен, или слишком уж заряжен энергией. Если он не предавался отчаянию, то был совершенно изможден битвой или своими обязанностями человека короля или приближенного принца Верити. А потом, вместо того чтобы отдыхать, он пил эльфовую кору. Он совсем забыл, что можно просто расслабиться и дать своему организму восстановиться. В эту последнюю ночь вы дали ему семена карриса, правда ведь? Фоксглов говорила, что никогда не видела ничего подобного. Я думаю, больше людей могли бы прийти ему на помощь, если бы не были так напуганы тем, как он себя ведет. Бедный Блейд решил, что мальчик спятил. Он так и не простил себя за то, что повалил его. Эх, если бы он узнал, что мальчик на самом деле жив!
— Не было времени выбирать и раздумывать. Я дал ему то, что было под рукой. И не предполагал, что он взбесится от семян карриса.
— Вы могли отказать ему, — тихо сказал Баррич.
— Это бы его не остановило. Он все равно пошел бы, в полном изнеможении, и его бы немедленно убили.
Я подошел и сел у очага. Баррич не следил за мной. Я лег, перекатился на спину и потянулся. Это было приятно. Я закрыл глаза и почувствовал на своей спине тепло очага.
— Встань и сядь на табуретку, Фитц, — сказал Баррич. Я вздохнул, но подчинился. Баррич возобновил разговор:
— Его нужно постоянно подогревать, как на медленном огне. Ему нужно время, чтобы сделать это самому. Он вспоминает. Иногда. А потом отгоняет это. Не думаю, что он хочет вспоминать, Чейд, что на самом деле хочет снова стать Фитцем Чивэлом. Может быть, ему нравилось быть волком. Возможно, так сильно, что он никогда больше к нам не вернется.
— Он должен вернуться, — тихо сказал Чейд. — Мы нуждаемся в нем.
Баррич выпрямился. Его ноги лежали на связке хвороста, но теперь он поставил их на пол и наклонился к Чейду:
— Вы получили известие?
— Не я. Пейшенс, надо полагать. Иногда это очень противно — быть крысой за стеной.
— Так что вы слышали?
— Только Пейшенс и Лейси, которые говорили о шерсти.
— И что из того?
— Им нужна была шерсть, чтобы соткать очень мягкую ткань — для новорожденного или совсем маленького ребенка. «Он родится в конце жатвы, но сейчас в горах начало зимы, так что пусть она будет плотной», — сказала Пейшенс. Возможно, речь шла о ребенке Кетриккен.
Баррич казался ошеломленным:
— Пейшенс знает о Кетриккен?
Чейд рассмеялся:
— Понятия не имею. Кто может сказать, что знают женщины? Пейшенс изменилась в последнее время. Она прибрала к рукам баккипскую гвардию, и лорд Брайт даже ничего не заметил. Наверное, нам следовало поставить ее в известность о нашем плане с самого начала. А может быть, и нет.
— Для меня это могло бы быть легче. — Баррич не отрывал взгляда от огня. Чейд покачал головой:
— Мне очень жаль. Она должна была верить, что ты отказался от Фитца, потому что он использовал Уит. Регал мог бы что-нибудь заподозрить, если бы ты пришел за телом Чивэла. Регал должен был считать, что она единственный человек, которому хотелось его похоронить.
— Теперь она ненавидит меня. Она говорит, что я не имею представления ни о преданности, ни о мужестве. — Баррич говорил, глядя на свои руки. Голос его напрягся. — Я знаю, что она перестала любить меня много лет назад, когда отдала свое сердце Чивэлу. Это я принял. Он был достоин ее. А я отошел в сторону с самого начала. И я смог смириться с тем, что она меня не любит, потому что чувствовал ее уважение ко мне как к мужчине. Теперь она презирает меня. Я… — Он покачал головой, затем крепко зажмурился. Мгновение все молчали. Потом Баррич медленно выпрямился и повернулся к Чейду. Его голос был спокойным, когда он спросил: — Итак, вы думаете, Пейшенс знает, что Кетриккен добралась до гор?
— Это бы меня не удивило. Официального сообщения, разумеется, не было. Регал послал весть королю Эйоду и потребовал сообщить, там ли Кетриккен, но Эйод ответил только, что она была королевой Шести Герцогств и ее действия никак не касаются Горного Королевства. Регал был настолько рассержен этим, что распорядился полностью прекратить торговлю с горами. Но Пейшенс, по-видимому, многое знает о том, что происходит за пределами замка. Возможно, она слышала и о том, что случилось в Горном Королевстве. Что до меня, то я очень хотел бы знать, как она собирается отправить в Джампи одеяльце. Это долгий и тяжелый путь.
Баррич долго молчал. Потом он сказал:
— Мне следовало бы найти способ пойти с Кетриккен и шутом. Но у меня было только две лошади, и запасов хватило бы только для двоих. Я не мог достать больше. Вот и вышло, что они пошли одни. — Он посмотрел в огонь, потом спросил: — Кто-нибудь слышал о будущем короле Верити?
Чейд медленно покачал головой.
— О короле Верити, — мягко напомнил он Барричу. — Если бы он был здесь! — Чейд смотрел вдаль. — Если бы все было в порядке, думаю, он был бы уже здесь, — тихо сказал старик. — Еще несколько таких мягких дней, как этот, и во всех бухтах будут стоять красные корабли. Я больше не верю в то, что Верити вернется.
— Тогда Регал истинный король, — кисло проговорил Баррич, — по крайней мере до тех пор, пока не родится и не подрастет ребенок Кетриккен. И не за горами гражданская война, если он потребует корону. Если только к тому времени еще останутся Шесть Герцогств, которыми можно будет править. Верити. Лучше бы он не ходил на поиски Элдерлингов. Тогда у нас была бы хоть какая-то защита от пиратов. А теперь, когда Верити нет, а весна вот-вот придет, между нами и красными кораблями нет ничего…
Ознакомительная версия.
