Низшими истинная уроженка острова Харр вот уже в третьем поколении, называла всех жителей диких земель, которые за деньги или страх, или в надежде однажды быть допущенными на остров, служили Великому Делу Харр.
— В ходе проверки был раскрыт заговор против нас. Заговорщики — двенадцать человек, лишились жизни. Кроме того побочным образом лишились жизни восемь человек. Главный виновник заговора цел и невредим.
Побочным образом. Хорошая формулировка. Рикона поймала себя на том, что такие лицемерные слова веселят её. Когда Стратег говорит, что люди умерли «побочным образом» это для понимающего человека значит лишь одно. Это значит, что данные люди были задействованы в заговоре против Стратега его более дальновидным коллегой.
— Цель достигнута? — спросил недвижимый и величественно жуткий пророк. Хотя сам он прекрасно знал ответ.
— Да.
… пропахший вонючим потом и отчаянным ужасом человек лежал на кровати под розовым балдахином, не смея пошевелиться. Это днем он был напудрен до потери запаха, окружен слугами-лизоблюдами и наделен властью. Это днем он мог говорить солидным голосом, равнодушно глядя поверх голов. Сейчас он был мешком набитым требухой и салом. Испуганной овцой, узревшей перед собой величественного пожирателя своего вида.
Рикона сидела в кресле возле кровати, в непринужденной и совершенно расслабленной позе. Холодное дыхание зимы тревожило плотный занавес у распахнутого окна. Трепетал и огонек свечи в руках госпожи Виссарди, украшая красивое лицо игрой почти живых теней. Эрц славился теплыми зимами, но местное население почему-то мерзло. Впрочем, лежащий на кровати под роскошным атласным одеялом человек не чувствовал холода.
А ведь всего лишь четыре дня назад он встречал её в порту, весь из себя холеный, на носилках с рабами и охраной. Уверял, что «все в порядке» и смотрел свысока. Ну, естественно, сам себе он виделся ловким интриганом. Где же этим чистоплюям с острова Харр, жизни не знающим, раскрыть великолепный обман. Но это было четыре дня назад. И он не мог знать, что посланец острова до этого инспектировал куда более негостеприимные края.
— Убь…ете? — он скорее утверждал, чем спрашивал. И боялся. Нелегко расставаться с жизнью, когда она так лучезарно улыбается.
Короткая пауза, показалась ему длиннее всех рек Эрца вместе взятых.
— Нет, — помедлив, сказала Рикона. — Этого не требуется. Твои дружки, а точнее их большинство, умерли естественными смертями. Остальные ни о чем не догадываются. Значит ты получаешь шанс доказать, что еще на что-то годишься, кусок говядины.
— Э? — выдавил из себя морально раздавленный предатель.
— Ты опытный. Ты поднаторел в искусстве обмана. Не хотелось бы менять тебя из-за твоей нелепой ошибки. Поэтому, — она поднесла к его лицу свечу, заглядывая в ненормально большие глаза. — Ты просто будешь делать то, о чем я стану просить. Передавать своим друзьям слова, которые я стану вкладывать в твои уши. Понимаешь? Только так ты сможешь сохранить свою жизнь.
Таких очень легко ломать на самом деле. Не требуется пыток или угроз. Их воспаленное воображение сделает всю работу само.
— Я… я… я… согласен! — страстно прохрипел он. — Буду! Буду делать, как скажете! Все, что скажете! Во славу Харр! Я…
— Да… — она положила на кровать распечатанный конверт. — Здесь то, что ты должен будешь передать уже завтра. Письмо уничтожишь, но печать запомни. Теперь тебе частенько будут приходить письма с такой печатью. От меня.
Он, кажется, был готов целовать её руки. Не верил в свое чудесное спасение. Неудивительно. После участи своих подельников.
«Мне, — подумала Рикона, с брезгливой вежливостью рассматривая заискивающе улыбающегося слизняка. — Не выгодна твоя смерть. Не здесь и не сейчас. Очевидно же, что я чуть не попала в классическую „вилку“. А грамотно сработанное покушение? Чувствуется. Здесь чувствуется рука другого Стратега. Если я заглотну приманку и убью тебя, то на твое место могут выдвинуть только Ассигму. Это назначение позволит Эйрику подстроить покушение на Вектора. Погибнет Вектор и Эйрик сможет угрожать мне. Как это уже было однажды в Заголосье. До сих пор вспомнить страшно. С другой стороны, если покушение Эйрика провалиться, он лишиться головы. Заманчиво. Если не знать, что сейчас его прямая обязанность работа с патриархами Эрца. Сложная, требующая виртуозного умения работа. Мало кто из Стратегов сможет её потянуть, если Эйрик сейчас погибнет. А значит провал. Значит, мы недополучим десятки так необходимых нам людей, и под угрозой окажется вся восточная линия прорыва. А это уже саботаж. И обвинят в нем меня. Убить, не убьют, но неприятностей не оберешься. В любом раскладе. Ох, чувствуется за всем этим, рука талантливой сволочи. Дэвиль. Ох, как чувствуется. А с каким любовным тщанием была расставлена здешняя ловушка! И ведь, если бы не предупреждение самого Вектора даже боюсь гадать, чем бы дело кончилось. Может и моей прогулкой к Смарагдовому Небу. Вектор тоже неспроста предупредил. Просчитал ситуацию — понял, что с Эйриком скорее всего сейчас не справиться, а тот своего шанса не упустит… вот и подстраховался, спасая мне жизнь. Зараза! Ну почему мне не удалось избежать той дурацкой засады! Ведь все можно было бы повернуть иначе… но… придется подыгрывать Вектору. Он тоже не от хорошей жизни мне помог. Так что, сохранив жизнь этой жирной мрази, останусь при своих. Хотя, как знать, может быть, вот этот двойной агент еще на что сгодится?»…
— Ты хорошо постаралась. Хорошо выполнила задание, — равнодушно похвалил её пророк. Рикона так не считала. Её саму до сих пор не покидало смутное сомнение, что игра Дэвиля — так звали Стратега, подстроившего ловушку в Эрце — куда тоньше. Не попалась ли она на другой, более хитрый крючок? Из тех, что заглатываются просто, а потом раздирают пасть?
— Снова доказала, что достойна носить звание Стратега и служить Великому Делу Харр! — из полуоткрытого рта разве что слюна не текла, как у паралитика. — Защищать бесценные знания и своих друзей.
Последнее слово пророка было сродни пощечины. Стратег острова Харр не имеет друзей. Стратеги всегда расследуют спорные и темные дела, развязывают насущные проблемы, связанные с жителями диких земель. Но между собой Стратеги никогда не ведают мира. Неписаные законы гласят, что Стратегом может быть лишь самый умный и дальновидный из служителей Великому Делу Харр. А как еще доказать свою пригодность, иначе чем в борьбе с такими же? Поэтому выполняя задания, неся свою службу или же отдыхая Стратеги всегда используют любую возможность доказать, что именно они лучше прочих. Смерти, которые следуют за этими попытками, всегда именуются «побочными» и допускаются властью острова Харр. Если только это не смерти обычных жителей острова — вот как раз они неприкосновенны. Выстраивать комбинации, предусматривающие их смерть — табу для Стратега. Нарушителю уготована печальная участь.
Но друзей у Стратега быть не может. Как не может быть близких или других привязанностей. Ведь такие привязанности — это слабости. А слабость всегда может использовать другой Стратег для своей победы.
Поэтому те непосвященные жители Харр которые более менее сносно разбираются в работе Стратегов (она не представляет собой великой тайны, скорее уж к ней просто нет особого интереса) считают, что оные Стратеги это люди особого склада ума. Не от мира сего. Может быть, так оно и есть?
«Некоторые считают, — подумала Рикона, глядя черные извивы волос пророка, змеями свивающиеся на самой верхней ступени у трона. — Что пророк тоже когда-то был Стратегом. Но он сумел подняться так высоко, что, дескать, просчитал смерти всех своих собратьев и сумел на практике доказать правдивость расчета. Путем исполнения части из них. А потом Архитекторы сделали с ним что-то такое… от чего он изменился окончательно. И стал пророком. Сновидцем. Ловцом крошечных жемчужин истин грядущего среди океана ночных кошмаров, предсмертного бреда живущих… Чушь».
— Не деньгами и не богатствами измеряется счастье для тебя, госпожа Виссарди, — провозгласил обитатель трона. — А, так же как и для всех нас, взявших на себя заботу о жителях острова и Великом Деле Харр, близостью к исполнению конечного замысла.
