— Замечу что змеиный язык твой слишком длинный. Давай его отсеку и избавлю тебя от твоей дурной болтливости. Может я и слегка мягок, но ты не первый языкастый, кто умер не подумав. — Я положил руку на рукоять и приготовился к бою.
— Мне и оружие не понадобиться, чтобы размазать тебя. Грызун переросток. — Он встал в боевую позу, в глазах была жажда крови, а мышцы были до предела напряжены. Я тут же достал меч, тот блеснул на свету солнца.
Приготовив меч для выпада, как позади, из-под кустов выпрыгнул человек с мечом, и задрал меч над моей головой для удара. Развернув свой остриём к себе, одновременно уклоняясь от удара, проткнул живот противника. Развернувшись полностью, всадил его глубже, тот выронил свой меч, упал на колени и кашляя кровью, схватился за лезвия руками. Я резко потянул на себя, отрубая бедолаги пальцы и ногой пнул его в голову что ты соскочил с клинка быстрей, тело рухнул замертво, истекая кровью.
— Ганзел. Засада! — Крикнул я стоящему впереди компаньону. — Отошли от тележки старика всего на тридцать метров и уже засада. — Со стороны Бьёрно раздавались крики и треск чего-то. Повернув голову, заметил, что на него напали двое, один лежал с топором в голове, а второго он обхватил, сжимая так что у бандита, ломались кости, а тот в муках кривляясь выкрикивал что-то, пока северянин его не отпустил, тот рухнул на колени, Бьёрн вытащил топор из расколотого черепа и размахнувшись горизонтально, одним ударам рассёк голову. Тело рухнуло на дорогу заливая её кровью и остатками мозга. — Ты и правда варвар. — Проговорил я, смотря на окровавленного северянина.
— Хмм. Ты знал, что за тобой кто-то находится? — Бьёрн отряхивал топор от крови, смотря на капли, падающие на землю. — Значит ты и правда не так плох, как казалось.
— Догадывался. — Ответив, посмотрел на стоящего впереди Ганзела, вытирающего свой меч об ткань накидки, который с одной стороны был зазубрен. Вокруг него было три трупа, с рассечённым горлом.
— Кажется это всё. — Проговорил Ганзел, приседая на корточки и подымая с одного из трупов, чёрное перо, которое крепилась к одежде. — Вороньи перья… Довольно интересно. — Мы подошли к нему ещё посматривая по сторонам. Бандиты напали без брони, всего лишь с мечами и ножами. Они видели как мы почти сцепились с Бьёрном, и решили что можно атаковать исподтишка.
— Что ты имеешь виду? — Первый спросил Бьёрн. — Если «это» что-то значит, то не томи. — Ганзел поднялся, отряхнул накидку и держа перо в руках периодически покручивая его.
— Само перо нет. А вот кто их носит. — Выдержал паузу для интриги. — Эти… Так называемые бандиты, являются одним из тёмного культа. — Ганез повернулся к лежавшим трупам. — Они приносят людей в жертву, во имя вороньего бога разложения «Кракса». Надеясь, что тот их наградит и даст силы. Но они лишь получают гнойные язвы, свисающую кожу и кровоподтёки глаз. И кажется тот старик встретил именно их. — Вложив перо в рюкзак, мой спутник двинулся дальше. — Нужно идти, пока сюда не сбежались другие. — Следом за ним пошёл северянин, вложив свой топор в ножны. Я пошёл следом за ним переступая через один из трупов.
***
День медленно подходил к концу, и солнце уже потихоньку заходило за горизонт. Мы разбили небольшой лагерь в десяти метрах от дороги. Выйдя из-за стволов деревьев в лесу, высыпал охапку хвороста, которые подкинул в только загорающий костёр. Бьёрн с помощью своего топора разрубал на дрова довольно толстую сухую ветку. Ганзел сидел у костра, с картой и делал пометки углём, который захватил с собой из лагеря. Закончив с картой, вложил её в футляр и достал одну из своих книг, открыл где-то между началом и серединой начал читать. Закончив с дровами, северянин скинул их возле хвороста и тоже рухнул у костра, положив рядом с собой топор.
— Хмм. — Промычал Бьёрн, смотря на обложку книги. — «Мир, часть нашей культуры или человек часть мира». Довольно философская книга для бандита. Не думаешь Ганзел? — Взяв рядом лежавшую ветку начал мешать угли. Солнце уже село, и тень упала на всю округу, лишь костёр был огоньком в этой тьме. — Ты же меня слышишь, не стоит игнорировать своего компаньона. — Ганзел на миг поднял глаза посмотрев на него и тут же опустил. — Тц. Мелкий, ты тоже будешь меня игнорировать? — Повернулся он ко мне убрав палку в сторону.
— Моё имя Ол, дикарь. — Тот сплюнул в костёр, но нечего не сказал, вернув взгляд к огню. — Нужно чтобы кто-то был в дозоре. — Предложил я посматривая на своих компаньонов. — Я пойду первый, а кто из вас двоих следующим пойдёт, решайте сами. — Достав меч, из сумки вынул точильный камень и начал проходить по лезвию.
— Я после тебя пойду. — Сказал северянин и замолчал. Но спустя минут десять, ему стала скучно и обернувшись ко мне спросил — Скажи. Как ты оказался в банде? — Я поднял на него глаза, потом повернул голову на Ганзела, тот и не думал отрываться от своей книги. Я вернул взгляд на меч, поднял его и начал смотреть на края, проверяя на неровности. — Так что? — Нетерпелива спросил северянин.
— Меня подобрали. — Проговорил я. Увидев изгиб на мече. Снова начал проходить точилом. — Я жил в одной из рыбацких деревушек. С едой проблем не было, рыба была круглосуточно, да и булка хлеба почти также, поля с плодовитой землёй вполне это позволяли. — Поняв снова меч, я был доволен своей работой, и убрав его в ножны, а точило в сумку, посмотрел на горящий костёр и его танцующие языки пламени. — На берег к нам выбросило рыбёшку, огромную, можно сказать исполинских размеров. Та уже была мертва, и старейшина деревни решил, что это знак свыше и сказал разделать тушу. — Бьёрн слушал с интересом, хоть история и банальна. — Когда с рыбой было покончено, жители попробовали её мясо, оно было мягким и сладким, довольно вкусным. Это новость дошла до графа наших земель, и приехав он попробовал рыбу. Она ему так понравилась, что половину он забрал с собой. — Костёр трещал, я подкинул пару поленьев, и потормошил угли. — Спустя неделю, как деревенские съели рыбу, у них началась сыпь. Сперва… У стариков. Потом у детей. Мне было тогда лет семь, и я её тоже ел. И спустя два дня у всех остальных. После сыпи, на коже начали появляться ужасные гнойники и язвы. Сохла кожа. Я сидел дома, наблюдая за людьми, которые ходили и выглядели как ожившие трупы. Моя мать и отец, так же сильно болели. Кожа свисала и была сухая как песок, а волдырей была бесчисленное количество по всему телу. И мне приходилось ухаживать за ними. Они ужасно кашляли и бывало с кровью. — Подложив сумку себе под голову, лёг наблюдая за округой, периодически поглядывая на северянина. — Деревенские видели, что я не болел и был полностью здоров, даже не высыпала сыпь. В один прекрасный день они вломились к нам домой, и выперли меня на улицу. Выкрикивая, что я проклятое дитя и излучаю тёмную магию, из-за чего все и заболели. Один из рыбаков взял гарпун, стоящий у рыбацкой сетки, и замахнувшись собирался меня проткнуть, я закрыл глаза понимая, что меня убьют, просто не за что, из-за их страха и зависти. Но мне была уготована другая судьба. Глаза открыть меня заставила влажная капля, слегка с железным привкусом попавшая в рот. Над собой я увидел ели стоящего отца, которого проткнули в грудь. Он продолжал улыбается, сказал что «Всё хорошо. Мы с тобой» и приложив руку к сердцу рухнул с гарпуном под ноги другим. Моя мать ели, перебирая ногами, дошла до убийцы отца, и воткнул нож ему в горло и выдерну его обратно пустилась на остальных, последние её слова были «Беги». Я не хотел оставлять её, но убежал. Мне было страшно, больно, а также я был зол, но мог только бежать. Я ненавидел себя за свою беспомощность.
— Так стоп. — Перебил меня Бьёрн. — Я попросил сказать, как ты вступил в банду. А не какое у тебя было трудное детство. — Он взял немного хвороста, подкинул его в костёр, тормоша угли.
— Я иду к этому. Слушай дальше. — Северянин не стал возражать, кажется его это заинтересовала, но жалости не вызывало, мне она и не нужна. — Пока я убегал из деревни, туда направились десяток рыцарей нашего графа на скакунах. Как они доскакали до туда, раздавались крики, всех жителей: детей, мужчин и женщин. Остановившись я решил вернуться и как только, я начал приближаться к деревушке, из неё уже шли чёрные столбы дыма, и вовсю горел огонь. Люди в доспехах ходили с факелами, поджигали дома. Кого-то заперли живьём, а кого-то тащил мертвым в общую кучу и поджигали. — Потянувшись и зевнув, я достал кусок хлеба и разделив его пополам, кинул половину северянину.
