II
Сейчас же в этом пышно и празднично украшенном вовсю цветущем саду проводилось большое торжество. Старшей дочери короля Гектора Дайнера — Анне исполнилось четырнадцать лет. Помпезные искусственные цветы из тонких пластин и обтянутых яркой разноцветной марлей каркасов. Плетеные верёвки меж деревьев, усеянные броскими флажками и эмблемами, целые эффектные гирлянды из таких на многих крупных статуях или резных монументов фонтанов. Повсюду гербы с драконом — символом династии Дайнер, к которым и принадлежала именинница.
Девочка очень уж рвалась замуж, что дочерям влиятельных семейств было обычно не свойственно, а её отец старался повременить с этим, вопреки как раз поведению всех остальных таких отцов, чьи дочери достигали возраста свадьбы. Гектор утверждая, что она должна сначала иметь статус не просто «дочери монарха» и не просто «владыки земли Кхорн», а непосредственно быть «наследницей престола», когда Высший Совет утвердит Дайнеров ещё на одно последующее поколение правления Энторионом. Потому и замужество её должно быть политически важным и выгодным.
Анна же, будучи девицей весьма избалованной, а также по своему нраву довольно наглой, нескромной и гиперактивной, регулярно намекала своему отцу, что уже давно не невинный ребёнок, и дочь короля вовсе не будет престижным трофеем, если её брачная ночь окажется далеко не первой ночью с мужчиной, и, мол, не скажется ли это на репутации отца, ставшего королём?! На что тот просто закрывал глаза, не считая, видимо, сей факт ценным и уж тем более решающим, или же просто не верил ей, ведь выдумщицей она была порядочной, а, быть может, и попросту не желал обсуждать с ней такие вещи.
Как любой отец, он, конечно же, внутри себя впадал в ярость, при известии, и последующих частых напоминаниях, что его маленькая принцесса уже отнюдь не малое дитя, но буйный нрав сероглазой темпераментной Анны всегда было невозможно укротить. У него не хватало сил на неё сердиться, она была старшим ребёнком в семье, первым его ребёнком, хоть он и понимал, что невероятно избаловал девочку.
А на людях казалось даже наоборот, что он души не чает именно в своем сыне Джеймсе и заодно готов весь день сюсюкаться с младшенькой дочуркой Вирджинией. Будто бы Анну он любил куда меньше остальных детей, не уделяя ей особого внимания и на людях нередко был с ней строг и требователен. На деле же, в стенах дворцов, как в родовом замке Дайнеров — «Каменном Драконе», так и в прочих местах их пребывания, Анне доставались все симпатии отца. Пожалуй, больше чем к старшей дочери, он был привязан лишь к своей любимой голубоглазой супруге — Саре Темплин, ныне уже вот шестнадцать супружеских лет, как Саре Темплин-Дайнер, взявшей при свадьбе на знатном герцоге двойную фамилию.
У неё была сильная страсть к бородатым мужчинам, а потому лорд Темплин, бывший глава духовенства Кхорна и Викарий Церкви Семи Богов, долго размышлял за кого же выдать замуж свою дочь, дотянув с этим аж до её восемнадцатилетия, и сильно сомневался в успешности её союза с молодым Гектором, рыцарем Короны, который был почти на восемь лет её старше. Исход решения был предопределён, когда Высший Совет избрал Гектора королём после трагической смерти Веринга Аркхарта. Ну, а коронованный супруг пообещал Саре отныне ухаживать за бородой и никогда не сбривать, только подравнивать, что успешно и делает все эти годы.
У их старшей и первой дочери, молодой Анны, сейчас было два фаворита среди знатных семей Королевства: шестнадцатилетний молодой и длинноволосый красавчик-брюнет Тод Торнсвельд и рыжий, всегда улыбчивый и весёлый, покрытый смешными, на её взгляд, веснушками Арнорекс или просто Арн Мейбери — молодой, но уже весьма успешный мастер торгового дела из престижной семьи, который был старше девушки почти на четыре года. Впрочем, её саму разница в возрасте ничуть не смущала.
Ещё пару лет тому назад, когда, загулявшись в лесистом парке у замка Мейбери, прозванного за внешний вид «Черепахой», где её семья гостила по случаю устроенного праздничного бала, Анна осталась с Арном совершенно наедине. И, видя, что до них вообще никому нет дела, парочка сбежала прочь от чужих глаз.
Вокруг них — шумящие от лёгкого ветра ярко-зелёные кроны деревьев, окрашенные в нежно розовый солнечными закатными лучами. И сам этот ветерок, дающий в столь жаркий день необходимую вечернюю прохладу, заигрывал с их волосами и богатыми нарядами. Ну, а жара стояла такая, что скинуть всё обилие одежды было настоящим блаженством и одним из настоящих заветных желаний.
А как ухаживал за ней Арн! Плёл венки и срывал цветы, целовал пунцовые от смущёния щёки, и соблазнял самыми приятными ласками, объятиями, движениями заботливых и в то же время нескромных рук… Ей хотелось чувствовать эти губы и прикосновения этих юношеских пальцев на себе везде-везде, купаясь в его внимании и ласке, наслаждаясь каждым мгновением проведённым вместе.
Вот только сам Арнорекс после этого начал немного отдаляться от девушки. Вёл себя скромнее при новых встречах, не стремился повторить эту ночь страсти. Общался вежливо и почтительно, как деловой партнёр или друг, нежели как тот, кто ухаживал за ней тогда и плёл венки из цветочков. Во-первых, в нём играли амбиции продвижения по службе, обогащение и престиж семьи, а во-вторых, он, возможно, посчитал, что не собирается жениться на Анне.
Возможно, такая лёгкая доступность его отпугнула или же отбила интерес. А, может, он считал этот трофей уже завоёванным и ему хотелось снова покарать чьё-то сердце, а не строить завязавшиеся отношения. Например, сегодня она видела Арна и его младшего брата Фреда в компании разноглазой Сары Палмер, чьему эффектному бюсту она со своей ещё юной и маленькой девичьей грудью сильно завидовала.
Семнадцатилетняя особа в зелёном платье с лепестками и полупрозрачными узорами листьев, подчёркивающем её соблазнительные раскрывшиеся формы, со своей необычной диадемой походила скорее на фею или лесного эльфа. Эта сказочность и волшебство лишь подчёркивалась особенностью её взгляда, радужка правого её глаза была ярко-синей, а у левого густо-зелёной. Она была дочерью лорда, который только-только вливался в местную аристократию благодаря некоторым финансовым успехам, и из того, что Анне удалось подслушать, эта юная леди из бедной девочки собиралась стать крайне богатой — так как все её разговоры с юношами Мейбери были только о деньгах.
Причём это были не какие-то там «детские» мечты — найти запрятанные сокровища, пиратские клады, исполнить волшебные желания… Нет, в её словах звенел явный расчёт и крепкие здравые амбиции: что, сколько и когда. Она планировала свою жизнь на много лет вперёд, рассказывая, как заработанные отцом средства будут частично вложены в улучшение их дела, связанного, как поняла Анна, с торговлей фруктами.
Улучшение инструментов ухаживания за растениями, выгодные поставки, многочисленные сделки, увеличение урожая, а также большее разнообразие товара: сушёные фрукты, измельчённые, компоты в стеклянной таре, а от плохо плодоносящих деревьев она предлагала продавать древесину и, выкорчевав, сажать на это место что-то новое.
Самой имениннице такие разговоры были малоинтересны, а подслушивала она лишь из-за оставшейся симпатии к Арну и, быть может, какой-то внутренней ревности, когда их с Фредом вот так увидела в обществе дочки малоизвестного торговца.
Так или иначе, то, что было между ними около полутора-двух лет назад на том балу неподалёку от замка, более никогда не повторилось. Но Анна, как говорилось, ни о чём не жалела, хотя такой спад внимания от Арнорекса Мейбери в её адрес было ей, безусловно, обидно.
Молодой Тодерик или просто Тод добился её чуть позже, когда с Арном она стала видеться очень мало, а тот был слишком занят делами своей семьи — Мейбери, всё-таки, вторые самые известные члены Торговой Гильдии после мореплавателей Догаратов и самые богатые в королевстве после Эйзенбергов. Заодно Арн метил именно на пост главы выше упомянутой гильдии, амбициозно показывая свою готовность, свои планы на развитие организации и потенциал расширенных торговых связей не только по всему Энториону, но и намного дальше.
