Одна из тамошних СПП, размером с градообразующее производство, не выдержала веса его дарования. Придя туда после армии, Павел планомерно сожрал всех начальников отделов, доказав в сжатые сроки их некомпетентность. Где нахрапом, где шантажом, где интригами. Некромант он был прирожденный, из университета на службу уходил с третьим разрядом, из армии пришел со вторым: мог хоть Пушкина поднять на беседу, хоть Гоголя. Лежал бы потом на откате пластом месяц, но поднять бы поднял. Стал замдиректора в двадцать четыре, хапнул медных труб и развернулся. Прогнул под талант всю административную часть.
И зря.
Как руководитель Павел был плох. Всех мерил по себе, гениальному, совал в зубы девятой категории задания для пятой, а пятую мог отправить бумажки перекладывать. От предложенных им новаторств затрещала традиционная схема работы. Пошли срывы у сотрудников, а следовательно — косяки на работе. Раз косяк, два косяк, и сразу закопошились и подняли уши коллеги из полиции. Этим только дай повод: вроде и не конкуренты, а руку вмиг откусят и свою родную лапу на место отгрызенной прикрутят.
Владелец прикинул, что к чему, и настоятельно рекомендовал Павлу уволиться. В других СПП о нем уже были наслышаны и резюме разворачивали на подлете под благовидным предлогом. Столица сделала морду кирпичом, и Павлу пришлось вернуться на историческую родину, в Усольск. Вроде и город-миллионник, и СПП крупная, и место — сразу директорское, выше по здешним меркам только силовики, которым гражданские дела до лампочки, а все-таки глушь и провинция — не особо развернешься.
Самое любопытное, что развернуться согласно натуре Павел попытался и тут, но уперся в Луку, который стал на его пути если не железным занавесом, то бетонной стенкой точно. Луке-то было одинаково положить что на столичные заслуги Павла, что на его же столичные грехи.
После первой же пачки новаторских распоряжений Лука, бывший тогда начальником смены, недолго думая взял Павла за шкирятник и отвозил носом по всему кабинету, как кутенка. Без травм, но предметно. И это несмотря на директорское богатырское телосложение, армейский опыт, разряд и ежедневное посещение навороченного спортзала. Потом усадил в кресло, напоил виски и планомерно объяснил: где, что и как пойдет под плиту, если эти новаторства пустить в ход.
Павел, при всем гоноре, дураком не был, усвоил с первого раза. Да и изгнание из столичного рая даром не прошло — отложилось. Подумал, выпил. Луке налил. Еще подумал. И стал с Лукой не то чтобы дружить, скорее, приятельствовать. И прислушиваться. Поставил на пост второго заместителя и даже выбил у владельца тройной оклад.
А два года назад отказался подписать Луке увольнение — тот хотел карьеру закрыть и уйти в полные частники. Вместо этого снял с общей работы, пихнул в офис и навесил должность консультанта с правом отказа. Проще говоря, все дела о подъеме, которыми занимались в СПП, сначала проходили одобрение у Луки.
И завернуть он мог кого угодно — даже золотую клиентуру, если ему там померещилась пакость.
Сначала Лука смеялся: мол, Павел его талисманом держит.
Директор покивал, сказал «угу» и подкинул пару новичков, чтоб дела помогали сортировать. На обучение премудростям. Сотрудники выли и желали Луке четвертой формы, но через три месяца стали человеками.
Лука вновь написал заявление.
Павел снова угукнул, пожал плечами, потыкал пальцем в потолок, намекая на давление обстоятельств и происки высших сил, дал еще два оклада сверху, неограниченные полномочия и назначил заместителем директора.
Как он протаскивал все почести через хозяина конторы — Лука не знал. Но в результате рядовые работали, старшие смены контролировали, Лука отбирал, кого, где и почем поднимать.
И пока еще ни разу не ошибся.
Заполненный третий бланк с заявлением ждал своей очереди в ящике стола. Не дождался — Павел оказался хитрей: добавил свободный график последним кирпичиком. Просто сладкий сон некроманта третьего разряда. От такого не отказываются. Пришлось остаться.
— Говорю ж, не знаю. Предчувствие. Вроде все по мелочам. Тут сплетня, там шепот, — Павел по въевшейся столичной привычке тянул гласные, отчего речь становилась обманчиво ласковой.
Красноречиво забулькало.
Лука от предложенного стакана отмахнулся, откинулся в кресле и прикрыл глаза. Пить с утра — хуже не придумаешь. Но у Павла были свои привычки и особенности. К примеру, долго и нудно излагать горы пустяков и выдать тайну вечного двигателя в последнем предложении. Навострился на совещаниях в штирлицев играть. И Луку втянул. Удобно тренироваться: усадил зама в кабинете и полируй навыки.
— Мне недавно Полинка рассказала… — тут директор замялся, а Лука насторожился.
Кому Полинка, а кому — Полина Семеновна, видная женщина средних лет, весом в сто двадцать кило. Под ее килограммами стонал, но работал как атомные часы весь упокойный секретариат МВД. Ее собственный начальник — Каин, полицейский некромант первого разряда — Полины Семеновны откровенно побаивался, как капитан Флинт корабельного кока Сильвера. К ее пухлым цепким ручкам прилипали все сплетни, витавшие в родной структуре. Кто, где, с кем и зачем, почем купили и когда развод, будет ли приказ на повышение и премия — Полина знала все, но делилась картой зарытых сокровищ только с избранными. К Павлу она благоволила, почему — тот не рассказывал. И правильно делал: секрет хорошего отношения «Полинки» на черном рынке мог по цене составить конкуренцию чертежам новейшей боеголовки.
— Говорит, статистику перекосило за последние два месяца. Не парадную, сам понимаешь. Реальную. Выворот в третью форму. Несанкционированный, разумеется. И город, и область. Динамика прет по кривой и не останавливается.
Лука поморщился от казенной формулировки «несанкционированный выворот в третью форму». Будто клиент, прежде чем вывернуться, разрешения спрашивает! Потом прикинул отчеты по отделам и заметил:
— На нас не отразилось. Покрышки ребята стабильно приносят. Можно в учетник глянуть, хотя я тебе и без него скажу: две несданных покрышки за это время. Самоубийца, которому приятель помог, но по воле покойного. Тут скорее эвтаназией пахнет: у мужика рак в четвертой стадии нашли. Заказ на подъем был как раз от приятеля — чтобы невиновность доказать. И второй случай — действительно криминал: муж супругу порешил и в бега подался. Скорая след от инъекции не заметила, решила — сердце. Родственники что-то заподозрили, к нам пришли за день до похорон. Я заказ взял, потому что платили по-царски, да и бабка надвое сказала — криминал или нет. Чистиков клиента поднимал, я страховал, при свидетельстве патологоанатома. Тот мужик опытный, оформил как надо. Законсервировали, аверс в прокуратуру, все чин-чинарем. Дальше парни Каина работали — если там клиентка и встала, то я не слышал. У нас чисто. Может, напутали девочки из отдела статистики? Там не сильно умненькие цыпочки работают. Пятым размером на клавиатуру легли — цифры и скакнули.
— Осторожнее надо. Нас пока не коснулось, потому что на отрубленную топором голову СПП не позовут. Мы ж коммерческий сектор: наследство, страшные семейные тайны, богатые, но мертвые идиоты и толпы жадных родственников. А там все случаи прямые: огнестрелы, ножевые, имитация самоубийств. Начинают с клиентами работать — а они в третью. Каин забеспокоился.
— Может, просто увеличение общего количества, вот и по третьей статистика скакнула? Типа больше зерен — больше плевел? Районы кто-то делит, а это эхо.
Лука не понимал, к чему клонит Павел. То, что покойники с насильственной смертью в анамнезе сами встают во вторую форму — знают даже дети. То, что вторая без контроля выворачивается в третью — тоже всем известно. А рост статистики означает одно: некроментов в училище стали учить совсем плохо, если у них вторая форма без контроля болтается.
— Лука, вот ты тут живешь чуть ли не с десяти лет, а все как чужой. Если бы бандиты войны устроили — Каин бы первый знал. К нему бы все конкурирующие стороны по очереди бегали, тряслись в приемной и ботинки целовали. А те, кто до Каина не успевал — у нас бы на пороге торчали с чемоданом денег. И катался бы ты на работу на феррари, прямо по купюрам. Тут уже двадцать лет тихо, как в лесу. Кому надо, чтобы во время разборок свежий покойник вдруг встал — ну хотя б костяным валетом? И порешал бы все территориальные споры одним махом. Это на твоей исторической родине такое нормально. Горячая южная кровь — крестные отцы, виноградники, и у каждого клана свой упокойник первой категории на прикорме на всякий случай. А у нас СПП только в девяностых появились, до этого одна некроментура и была.
