По крайней мере, я верила своему заблуждению первые несколько минут.
Кто-то два раза постучал в дверь, и я резко отскочила от неё.
— Открывай.
Я понюхала воздух. Хвоя. Не Лиам. Я повернула ручку и впустила внутрь своего кузена.
Только из-за того, что его девушка чуть не умерла, я простила ему то, что в Лос-Анджелесе он повёл себя со мной как задница. Хотя его родителей я не простила. Они слишком часто выдёргивали меня из моей жизни, чтобы прощать их.
— Я только что услышал, как Лиам рассказывает своим дружкам, как он наткнулся на горяченькую горничную со светлыми волосами.
Эверест плюхнулся в кресло, стоящее в углу моей комнаты и накрытое фланелевой накидкой.
— Это была ты?
Я скрестила руки на груди.
— И ты ещё спрашиваешь? Я оскорблена.
— Я спросил только потому, что думал, что ты планировала прятаться в своей комнате, пока стая не уедет.
— Разве девушка не может передумать?
— Ты, конечно, можешь передумать, но на твоём месте, я бы держался от греха подальше.
— Принято к сведению.
— Я серьёзно, Несс. Особенно от Лиама Колейна. Он слеплен из того же теста, что и его отец.
У меня похолодело в груди.
— Он тоже насиловал женщин?
— Это только слухи... — Эверест запустил длинные пальцы в свои рыжие волосы.
Я начала ругать себя за то, что напомнила ему о судьбе его девушки — она была изнасилована отцом Лиама, Хитом... просто ужас.
Я подогнула под себя ногу и села на край одеяла, которое взбила сразу же после пробуждения.
— Брось вызов Лиаму.
— Что?
— Чтобы стать Альфой. Брось ему вызов.
Эверест сделал неровный вдох.
— Я не хочу быть во главе стаи.
— Лучше, если Лиам будет руководить тобой?
— Нет.
Я потеплела к Эвересту после того, как его девушка попыталась совершить самоубийство в ту неделю, когда я приехала в Боулдер. Его боль, хотя она и была другого толка, очень сильно напоминала мне мою собственную. Может быть, поэтому я смогла простить ему Лос-Анджелес. От его наглости не осталось и следа, её сменило глубокое уныние, которое превратило его в затворника.
— Не могу перестать думать о том, что Хит сделал с Беккой, — прошептал он, и его глаза заблестели.
Мало что могло заставить меня расчувствоваться, но плачущий мужчина... да, на меня это действовало.
Я подалась вперёд, сократив небольшое пространство между нами, и сжала его руки.
— Хит мёртв, Эверест. Он получил по заслугам.
И хотя Хит умер неделю назад, Эверест всё никак не мог привыкнуть к этому. Вероятно, это было связано с тем, что Лиам решил организовать для своего отца частную похоронную церемонию, на которую позвали только нескольких членов стаи. Как бы горько мне ни было наблюдать за тем, как тело моей матери опускали в землю, это дало мне ощущение завершения.
— Может, он и умер, но Бекка тоже умерла, — пробормотал он.
— Она не совсем умерла-умерла.
Он приподнял одну бровь.
— Шанс, что она очнется, практически равен нулю, чёрт побери.
— "Практически" всё же лучше, чем ничего.
Он фыркнул.
— Я удивлён, что ты такая оптимистка.
Он был прав. Я сама была наполовину пуста.
Он вздохнул и встал.
— Мне надо идти. Собрание скоро начнется.
— Подумай о том, что я сказала. О том, чтобы бросить своё имя в шляпу.
— Не будет никакой шляпы. Никто не бросит Лиаму вызов.
— Ты этого не знаешь.
Он посмотрел на меня так, словно я вообще ничего не понимала.
А я-то думала, что в стае у кого-то были яйца. Неужели никто не мог бросить вызов Колейну?
ГЛАВА 2
Как только Эверест ушёл, я переоделась из серой униформы горничной в джинсы-скинни и белый топ. Обручальное кольцо моей матери билось о грудь, пока я шла к гостиной. Из-за закрытых дверей раздавались разговоры и смех, наполняя коридор звуками. Успокоив свои нервы, я нажала на медную фигурную ручку и распахнула дверь.
Просторное помещение было заполнено квадратными пятнами солнечного света. Люди собрались в большие группы и либо развалились на диванах, либо стояли у стойки со сладостями и напитками, располагавшейся рядом с огромным камином. И хотя в почерневшем очаге не было огня, в комнате пахло тёплым дымом, словно запах зимних костров проник сквозь стены, покрытые светло-желтой штукатуркой, и заполнил помещение, украшенное коврами в национальном стиле.
Оглядев толпу, я увидела, что Люси заметила меня. У неё был такой взгляд, от которого завяли бы даже её драгоценные саженцы роз. Но она была не единственная, кто уставился на меня. Я привлекла взгляды многих. В том числе Лиама и двух парней, стоявших по бокам от него, которые одарили меня презрительным взглядом.
Я опять была новенькой. Хорошо, что это уже не пугало меня.
Люси начала пробираться ко мне сквозь толпу по залитому солнечным светом помещению, затем схватила меня за руку и оттащила в сторону.
— Что ты здесь делаешь?
Я высвободилась из её хватки.
— Я решила, что ты права. Мне надо выходить и общаться с людьми.
Люси опустила подбородок, и тот коснулся её мясистой шеи.
— Несс...
— Да?
Но ей пришлось проглотить своё предупреждение. Моя тетя не посмела бы устроить сцену и, учитывая то, как резко она замолчала, было понятно, что она предпочла молчание неприятной ссоре.
Один из парней отошёл от небольшой группы Лиама и направился ко мне. Его чёрные брови вздёрнулись над его пронзительными зелёными глазами. Он остановился в нескольких сантиметрах от меня и наклонил голову. Я скрестила руки на груди, ожидая, что он попросит меня выйти вон.
— Ямочки? Это ты?
Если бы я была из тех девушек, кто легко краснеет, я бы зарделась, услышав это прозвище. Не потому, что это было неправдой... Ямочки на моих щеках, и в самом деле, были глубокими — похожими на кратеры — но это прозвище было произнесено очень громко.
— Теперь меня зовут Несс. А ты кто?
Он улыбнулся.
— Чёрт. Несс. А ты выросла.
— Так бывает, когда проходит шесть лет.
Я вскинула бровь и изучила его лицо: слегка загорелая кожа, усыпанная веснушками, выдающийся вперёд прямой нос, тёмная щетина, коротко стриженые чёрные волосы и светло-карие глаза.
— Август? — неуверенно спросила я. — Август Ватт?
Его улыбка стала шире.
И тогда я тоже улыбнулась, потому что Август был моим самым любимым человеком в Колорадо после родителей. Когда я просила стаю принять меня в свои ряды, он и его отец поддержали меня, присоединив свои голоса к голосу Эвереста. Но их мнение утонуло в хоре голосов, которые были категорически против.
Девушка в стае, состоящей из одних мужчин? Что за возмутительная идея?
Я не была виновата в том, что родилась девочкой. И не могла попроситься в соседнюю стаю, потому что оборотни не могли менять стаю. Единственное что разрешалось оборотням, это либо быть частью собственной стаи, либо уехать — далеко — чтобы их тело не могло перевоплощаться. Те, кто оставались — волки-одиночки — считались непредсказуемыми и преследовались.
Август покачал головой.
— Не думал, что ты вообще вернёшься.
— Я и не планировала, но дерьмо случается.
На его лице отразилась эмоция, которая всегда сводила меня с ума. Жалость. Вероятно, мне не следовало упоминать про дерьмо в своей жизни.
— Ты в порядке?
— Бывало и лучше, но бывало и хуже.
Он нахмурился ещё больше.
Я провела рукой по своим длинным волосам, потому что прямо сейчас почувствовала себя неловко, чёрт побери.
Очень медленно его напряженное лицо начало смягчаться.
— Ты планируешь остаться?
— Ещё не решила.
Моя кожа покрылась мурашками, когда над моей головой пронесся порыв холодного воздуха из вентиляции. Я прижала руки к груди.
— Не хочешь поговорить снаружи?
Мне было холодно, но мне жутко хотелось спрятаться от сердитого взгляда своей тёти.
