— Что-то вроде того, леди Марьяна, — морда у Триша в кои-то веки стала сочувствующей.
— А ведь если наследницей меня назначил какой-то призрак первой хозяйки этого дома — это ведь не считается? — с надеждой уточнила я.
— Я бы очень хотел вас порадовать, леди Марьяна, — виновато сморщил морду крыс, — но воля ведьмы, оглашенная её призраком, считается действительной и вступившей в силу по факту её произношения. Её можно оспорить, и маги могут освободить вас от обязательств наследницы при наличии других претендентов, но… Судебный процесс занимает время и требует оплаты пошлин из кармана истца.
А времени и денег у меня, разумеется, не имеется! Как и пылающих желанием заполучить эту волшебную помойку во владение претендентов.
Итак, можно подвести итог: после большой пьянки я попала в другой мир, заполучила себе в наследство настоящую волшебную помойку и смертельное проклятие на десерт.
Я тихонечко затосковала по своей простой жизни на родной Земле, в которой единственной проблемой было сокращение штата за мой счет.
Эх, Марьяша, Марьяша. Раньше надо было с фэнтези завязывать, раньше! Читала бы учебники по термодинамике, не грезила бы волшебными мирами в перерывах между сальдой и бульдой — глядишь, и не такой трындец маячил бы на горизонте…
3. Глава о чае и презентациях, которые можно было и не проводить
Чай был странный и пах сеном. С похмелья мне привередничать не хотелось, а вот жажда мучила неописуемая, поэтому я рассудила, что если сей напиток годится для Триша — сгодится и для меня. Где-то я слышала, что крысы никогда не возьмут в рот, тьфу ты, в пасть ничего ядовитого или токсичного.
Интересно, грызуны с высшим образованием не теряют естественных навыков в процессе получения образования? Боюсь, если все-таки спрошу — в следующий раз, как всякий приличный дворецкий, Триш все-таки меня отравит.
Жажду чай из сена утолял прекрасно! Наверное, потому, что после пары глотков этой сомнительной жидкости, её просто переставало хотеться.
— Ну, хорошо, — я получила от сообразительного крысюка второй бутерброд, — наследники вроде есть, но они умные и своя шкура им дороже какого-то старого сарая…
Над моей головой лязгнула цепь покачнувшейся люстры. Это было так внезапно, что я замерла, втянув голову в плечи от этого резкого и какого-то кровожадного звука.
— М-миледи, — Триш, между прочим, тоже настороженно уставился на люстру, значит, тревожилась я не зря, — вы не могли быть аккуратнее в выражениях? Дом Бухе — один из семнадцати волшебных домов Велора, построенных в точках магических сопряжений. И, как следствие — он обладает своей душой. Очень чувствительной к критике.
Для полноты счастья мне не хватало только обидчивого дома. И вот на тебе — получай, Марьяша.
— Приношу свои искренние извинения,— тем не менее самым виноватым тоном, что имелся в моем арсенале возвестила я. Понятия не имею, какие есть возможности у этого магического дома, но если он, допустим, может проломить подо мной пол или заставить исчезнуть ступеньку, на которую я ступаю — лучше было бы этого избежать, по возможности.
Люстра снова обиженно скрипнула, но на этот раз тише, будто бы прощая меня на этот раз. Хорошо бы я поняла правильно, а то… Вот уронит он эту красоту мне на голову, и действия проклятия можно не дожидаться.
— Ладно, — продолжила я прерванную мысль, — наследников, понятное дело, нет, но почему бы, — тут я запнулась, пытаясь подобрать самое необидное слово, — прислуге дома Бухе не избавиться от этого хлама? Вы ведь не являетесь наследниками? Найдете штуковину, поможете наследникам, заодно и самим в таком бардаке жить не обязательно…
На меня Триш посмотрел как на дурочку. Потом демонстративно прихватил какую-то старую засаленную книжицу со стола и засеменил к двери. Открыл её, с легкостью определив, какой именно ключ из его огромной связки подходит именно к этой двери, а потом шагнул за порог.
Ну, точнее попытался. Его что-то удерживало на одном месте, хотя Триш очень старательно упирался лапками в пол и рвался наружу. Побултыхавшись так пару минут для наглядности, крыс отбросил книжонку в сторону и чуть не кубарем выкатился за порог.
Поднялся, с достоинством отряхнулся, глянул на меня с укоризной — не сработало, кстати. Мог и словами объяснить, без всей этой презентации. Но оправлял свой жилет дворецкий восхитительно потешно. Хихикала я про себя — не дай бог крысюк обидится! Настоящая язва никогда вслух даже виду не подаст что собеседник забавен. А то повод для гнусного хихиканья про себя пропадет.
— Видите ли, леди Марьяна, — вернувшись на кухню, Триш плотно закрыл входную дверь и снова запер её на ключ, — леди Улия была очень подозрительной особой. Опасалась этого исхода для своих сокровищ, как она называла то, что приносила в дом. Поэтому зачаровала дом так, чтобы он не позволял слугам выносить ничего, что считается принадлежащим его хозяйке. Да и что там, все слуги разбежались, когда леди Улия только начала сходить с ума. Остался…
— Только ты, да? — понимающе кивнула я понурившемуся дворецкому. Что-то было в его грусти чересчур глубокое, личное. Интересно, не было ли среди ушедших каких-то его близких друзей? А может быть, даже какой-нибудь симпатичной крыски?
— Род Кориандровых знает, что такое истинная верность, — Триш даже на задние лапки встал, чтобы казаться внушительнее, — мой предок Антиох Кориандров присягал самой леди Матильде, первой хозяйке этого дома, той, что сделала из него гостевой дом для всех странников миров сопряжения. Нам полагается прижизненная рента, если мы остаемся верными долгу.
О, да, верность, подкрепленная материальным стимулированием, становисются куда интереснее верности бесплатной.
И тем не менее, мужество Триша я оценила. Он три года исполнительно ходил на помойку, ожидая — нет, не меня. Но наследников, желающих стать владельцами дома. А мог бы делать карьеру. Наверняка у них тут есть спрос на хороших дворецких. Был ли хорош Триш? А вот это мы еще посмотрим.
— Ну, а мне? — подняла я самый животрепещущий вопрос на текущий момент. — Мне дом вынести мусор позволит?
Крыс задумался неожиданно надолго. Видимо, были причины для сомнений.
— Если вы и вправду хозяйка дома… — наконец выдал он в сомнении.
Кстати, отличный повод проверить — вступила ли я в права наследника, и стоит ли мне уже напрягаться, что скоро проклятие придет по мою душу?
Я задумчиво обвела взглядом кухню. Выкинуть хотелось все и сразу, причем на волонтерских началах, но… Свой пупок был против «все и сразу», да и папенька мой всегда говорил, что за просто так работать ни в коем случае нельзя.
— Найдется мешок, Триш? — деловито поинтересовалась я.
Мешок нашелся. Пыльный, подзадубевший, и меньше всего мне хотелось, чтоб он касался моей одежды, поэтому сильно нагружать я его не стала. Так, сгребла с края стола несколько потрескавшихся тарелок, четыре чашки разной степени щербатости, чайник без носика и сахарницу, в которой засохла какая-то прозрачная смола, вместе с застрявшей в ней мухой.
Выкидывать было не жалко — я, как и бабушка, терпеть не могла битой посуды. И ни один из этих предметов не тянул на важный артефакт, из-за которого можно было проклясть — скорей всего, вещица была ценная и выглядела как таковая, раз полоумная старуха не пожелала с ней расставаться. Да и уж наверное её дочка нашла бы этот артефакт, будь он так на виду.
Если честно, выходя за порог, я надеялась, что тоже застряну как Триш. Это была бы хорошая новость — ведь в этом случае самой сильной моей головной болью было бы найти метод вернуться обратно в свое родное измерение, в котором не было говорящих гигантских крыс, волшебных обидчивых домов в крайне запущенном состоянии и — что особенно сладко — смертельных проклятий.
Увы, я вышла. Вместе с мешком, который держала в вытянутой руке, подальше от моей одежды. Никаких чудес и волшебных радуг при этом не произошло — мне стало даже немножко обидно. Вот у всех попаданок из моих книжек были и феи, и блестки, и единорог бегал, размахивая розовой гривой, а у меня? Ну, хоть бабочек стаю можно было запустить в мою честь, я вас спрашиваю?
